Страница 31 из 83
- На днях ты был посвящен в тайны Ордена 'Звезды', - торжественно начал он. - Я счел возможным, учитывая твое рвение, посвятить тебя еще в одну тайну.
- Это честь... я не знаю... достоин...
- Поставь подсвечник, мой друг, и подойди.
Герман засуетился. От полноты чувств он не мог выбрать угол, в который ему поставить подсвечник.
Александр Александрович терпеливо ждал.
- Открой крышку сундука, мой друг.
Герман упал на колени, словно ноги отказались ему служить. Дрожащими руками он поднял тяжелую крышку.
Александр Александрович жадно наблюдал за тем, как вытянулось у молодого человека лицо, как пробежала судорога, искажая и без того лишенные привлекательности черты.
Теплый свет, падающий от свечей, играл на алмазных гранях венца. Золотой блеск приковывал внимание, очаровывал, манил. От него невозможно было оторваться.
- Это, - сдавленно выдавил из себя Герман, - венец...
- Ты прав, мой друг. Это тот самый венец, который император Август возложил на голову усопшего Александра Македонского. Помнишь, как у Светония? 'И осмотрел он тело Великого Александра, гроб которого вынесли из святилища. И в знак преклонения он возложил на его чело золотой венец и усыпал тело цветами'. Венец власти, венец скорби и познания. Вечный скиталец, венчающий головы царей. Соединяющий в себе два мира: мир людей и подлунный мир. Многие ныне здравствующие цари, отдали бы все - и это не преувеличение - за право им обладать... Можешь его коснуться, мой друг, я позволяю.
- Честь... честь... для меня?
- Pourquoi pas, mon cher, pourquoi pas?*
С великой осторожностью, Герман взял священную реликвию, поднял, извлекая на свет из сундука. Восьмиконечная звезда сияла. Блики света заскользили по стенам.
- Чувствуешь, как остры его грани? Осторожно, мой друг, ты порезался. Путь познания тернист.
Герман его не слушал. Его глаза блестели. Приоткрытый рот исторгал восхищенный шепот. Из пореза на пальцах выступила кровь - черная в неярком свете свечей. Герман не обращал на нее внимания. Его взор приковывал венец. Венец императоров, венец царей.
- Довольно, друг мой, - мягко попросил Александр Александрович. - Теперь положи его на место. Иначе, он лишит тебя жизни.
Молодой человек вскинул на него отрешенный от происходящего взгляд и осторожно положил венец на груду золотых тетрадрахм, с высеченным на них профилем Александра Македонского. Потом, не дожидаясь дальнейших указаний, аккуратно закрыл крышку.
В комнате потемнело.
- Да, мой друг, в твоих глазах я вижу невысказанный вопрос. Разве здесь, под землей, должна находиться реликвия? Отвечу тебе. Человечество не готово принять такой подарок. Время сильных царей не пришло. В наши дни цари слабы, люди легкомысленны. Проведя долгое время здесь, венец напитается темной субстанцией, которая опускается под землю. И обретет власть, соединив два мира. Все, что мы можем - дать венцу достойных стражей и атмосферу... Ты плохо себя чувствуешь, мой друг?
- Да. Горло... пересохло. Я...
- Ты присядь.
- Но, - Герман огляделся по сторонам.
- Опустись на камни, мой друг. Я подожду, пока ты придешь в себя, - тихо сказал Александр Александрович.
Герман не мог возражать. Даже, если бы и захотел. Силы оставили его. Он упал на каменный пол как подкошенный. Голова его с неприятным стуком ударилась о стену. Но глаза... глаза удивленно смотрели на Александра Александровича.
- Что поделать, мой друг? У священной реликвии должны быть стражи. Так сказано в стародавних трудах основателей Ордена. Ты посвящен недавно. Однако давал клятву, что отныне жизнь твоя, заполненная служением, принадлежит Ордену. Так радуйся, она понадобилась. Ты отдашь больше, чем многие из нас.
Удивление в глазах Германа сменилось выражением ужаса. Он захрипел, но не смог выдавить из себя ни слова. На губах его выступила пена.
- И два стража - человек, наделенный душой и бездушное создание - женщина, займут место свое у трона... Ты не будешь одинок, страж.
Александр Александрович окинул взглядом стены, словно приглашал их в свидетели, переступил через длинные ноги Германа, взиравшего на него с безумной мольбой и открыл еще одну дверь.
Света, падающего от свечей, хватило на то, чтобы разглядеть нишу, выбитую в стене и тело девушки, лежащей на животе, без сознания. Затылок ее был мокрым от крови. Девушка дышала. Дыхание ее было хриплым и неровным. Худенькая, сплошные кожа и кости.