Избранными не становятся…

— Да как он мог? При живой-то тебе!.. Кстати, как ее зовут?

— Оля, кажется.

— Да еще и имя-то какое выбрал! Да что он о себе возомнил вообще? Широкими шагами, насколько позволял размер небольшой кухни, Веська нервно расхаживала из угла в угол, постоянно путаясь в направлениях и выговаривая что-то о тяжелой судьбе умалишенных. Не выдержав, я засмеялась. Немного остыв, подруга крепко меня обняла и, ничего не говоря, достала из холодильника большой торт. Почуяв разрядившуюся обстановку и услышав закипающий чайник, к нам присоединился Славик, позволив торту в кратчайшие сроки отправиться в мир иной. После торта на столе появилось тщательно выбранная ранее бутылка красного вина, окончательно меняя настроение собравшихся. За разговорами и шутками мы не заметили, как наступила ночь. На небо вышла убывающая луна. Широко зевнув, Веська пожелала оставить нашу теплую компанию, и отправилась спать. Славик уходить не спешил, следя за моими дальнейшими действиями. Я же просто сидела, в очередной раз проводя пальцем по краю полупустого бокала, наслаждаясь видом звездного неба. Кто бы мог подумать, что попав в другой мир, я буду видеть луну и звезды, так похожие на те, что вижу сейчас.

— Диана? — тронув меня за руку, шепотом произнес Славик, косясь на стену, за которой мирно посапывала его сестра. Или сидела, прижавшись ухом к стенке, что казалось более правдоподобным. От неожиданности я вздрогнула.

— Что?

— Ты домой собираешься? Я покачала головой. Домой я действительно не собиралась. Мысль о том, что Эрик может быть все еще там, приводила меня в замешательство. Что, если я передумаю и брошусь к нему на шею, умоляя не уходить? Даже думать о таком страшно. Нельзя искушать судьбу.

— Пойдем, прогуляемся? Пожав плечами, я последовала за ним в коридор, надевая босоножки и беря сумку. Сна не было ни в одном глазу. Причин отказываться не нашлось. Выбор мест для прогулки у нас был практически не ограничен. Но молодого человека потянуло в темный парк. Ему это по какой-то причине казалось сильно романтичным. У меня же вызывало пугающие воспоминания. Но, рядом с мужественным атлетом, я всегда могла бросить к ногам оголодавших волков его могучее тело, успев смыться до того, как они доберутся до костей. К моему счастью, в парке, местами, горели одинокие фонари.

Ликование было не долгим, ведь ветер и мерцающий свет играли на моем воображении как на расстроенной гитаре, предпочитая высокие и протяжные ноты. Очередная нота оборвалась, когда вдалеке, на дороге, замаячила темная фигура.

— Славик. А пойдем-ка лучше отсюда? — сглотнув подступивший к горлу ком, заныла я. Молодой человек, до сих пор что-то увлеченно рассказывающий, проследив за моим взглядом, лишь коротко усмехнулся. Фигура тем временем медленно приближалась к нам, приобретая все более четкие очертания. Это был мужчина в свободном, странного кроя, плаще. Лица невозможно было рассмотреть из-за капюшона. Фонарь, светивший в паре шагов от нас, выгодно бросал тень на незнакомца. Из-под капюшона едва виднелся локон темных волос с проседью. У меня остановилось сердце. Я так сильно сжала руку друга, что тот зашипел, с трудом разжимая мои пальцы.

— Пойдем со мной, девочка Голос незнакомца, подходящего все ближе, звучал хрипло и до боли знакомо. Я попятилась, рассчитывая, сколько понадобится магу, чтобы достать посох и прочитать заклинание. Славик отреагировал почти молниеносно. Занеся руку, он с размаху дал незнакомцу в челюсть, отправив его в нокаут.

— Слава, ты просто нечто! — вернув себе способность говорить, я лишь похлопала друга по плечу. — Но сейчас лучше убраться отсюда как можно скорее. Воодушевленный заслуженной похвалой Славик, не задавая лишних вопросов, улыбаясь и догоняя меня уже через минуту, предложил эскорт до дома. Я не возражала.

Как молодой человек умудрился не просто ровно бежать, не жалуясь на усталость, но и успевать травить какие-то анекдоты, перемешанные с историями из дней, проведенных им в армии, я не знала. Лично у меня кололо в обоих боках, сердце находилось где-то в районе горла, задерживая воздух, с которым уже давно была напряженка, а ноги горели, словно всю дорогу я подгоняла себя хлыстом. Вечерняя духота сменилась накрапывающим дождиком, постепенно превратившимся в шумный ливень. Я невольно задумалась, как там оставленный в парке человек лежит на сырой земле, но, вспоминая прикосновение холодного камня к телу, похоронила жалость в зародыше. Неужели это был Аглофус? А если и да, то, что он делал здесь.

Зачем ему понадобилась я, если все это время его главным интересом был Эрик? Кстати его-то как раз мог бы и забрать. Зайдя в квартиру и привычно кинув ключи на тумбочку в коридоре, разувшись, я пошла в кухню. Дождь закончился так же быстро, как и начался, оставив после себя слабое напоминание в виде луж на асфальте и спасительного свежего воздуха. Сквозь распахнутое окно до меня донеслось звонкое пение птиц, предвещавших приход рассвета. В спальне что-то упало. Звонко разбившись о стену, разбилась вдребезги моя настольная лампа, стоящая вместо ночника у изголовья кровати. Подушки разлетелись по комнате, а на кровати, путаясь в одеяле, сцепились двое. Вернувшись домой, я не удосужилась удостовериться, что мой бывший молодой человек съехал. Зато умудрилась привести в квартиру, как ни посмотри со стороны, нового. И теперь, встретившись, они не упустили возможности помахать кулаками, в щепки разнося мою комнату.

— Хватит. Я была почти уверена, что Славик с легкостью наставит Эрику несколько крупных шишек. Но, после нашего возвращения из мира, где сила решала почти все, Эрик обучался каким-то единоборствам и даже брал уроки фехтования, не забывая при этом о своей вечной любви к лошадям и с завидной периодичностью посещая ближайшую конюшню.

Правда все лошади удостаивались лишь одного скорбного вердикта: «Не Буян». Иногда мне казалось, что лошадей он любит гораздо больше. Но ревновать к безобидным животным я не решилась.

— Прекратите! Хватит! Сейчас по идее должны были просыпаться соседи. Я кричала так, что у самой закладывало уши. В глазах мутнело и бледнело, обращая еще сегодня утром аккуратно прибранную комнату в свалку. Звуки борьбы стихли, хотя я видела их замедлившиеся движения. Вот Слава ударяет Эрика в лицо, где уже из разбитой губы течет тонкая струйка крови. Эрик ударом ноги сбрасывает оппонента на пол, стараясь добавить еще что-то сверху. Сердце билось гулко и медленно. Окончательно побледневшие цвета превратили комнату в черно-белый фильм, героем которого я по какой-то ошибке оказалась. Руку обожгло. Ладони мягко засветились, отбрасывая крошечные блики на лицо, когда я поднесла их ближе. Оказавшись рядом, руки словно потянулись друг к другу, складываясь в лодочку, над которой, концентрируясь в одной точке, скапливался свет, образуя подобие маленького шарика, постепенно мутнеющего и становящегося белым.

Когда шарик стал размером с мяч для гольфа, сияние на ладонях угасло, оставив в руках шар, идентичный тому, что я когда-то подобрала в кабинете Аглофуса.

Если сейчас им воспользоваться, то все закончится.

Мысль появилась в голове внезапно, тут же пугливо забившись в дальний угол. Что-то блестящее пронеслось в воздухе, оставляя на ладони длинную царапину. Вскрикнув, я отшатнулась. Шар упал на пол, покатившись под кровать. Потянувшись за ним, я была вынуждена спешно отдернуть руки. В ножке кровати, между моими руками и мутно-белым шариком, торчали два коротких арбалетных болта. Такой же болт вошел в стену, перед этим оставив царапину на моей руке. На подоконнике стоял высокий мужчина. Плечи его покрывал длинный плащ, с которого на пол, усыпанный осколками разбитого стекла, струйками стекала вода. В руке мужчина держал взведенный арбалет, заряженный еще одним болтом. Оружие было направлено в мою сторону. Двое молодых людей, устроивших из моей комнаты ринг для боев без правил, успокоились и синхронно переводили недоуменные и испуганные взгляды с меня на незнакомого субъекта у разбитого окна. Лица у обоих были разбиты, а на руках можно было разглядеть следы крови. Я с ужасом представила, сколько всего эти двое успели перепачкать и сколько вещей придется отнести на помойку, не говоря уже о дорогостоящей замене окна, и устало села на краешек кровати, оставив попытки добраться до шара.