В космосе холодно

Холод. Холод и тьма.

И ещё тишина – такая незыблемая, абсолютная и всеобъемлющая, что казалось, она наполняет собой весь мир.

Наверное, именно так выглядит то, что наступает после смерти. Но тупая боль в затылке и рука, затёкшая до мурашек от долгого пребывания в неудобной позе указывали на то, что она всё ещё жива.

По капельке, по крупицам Сол попыталась восстановить цепочку событий.

...Грохот был такой, будто станция развалилась на части. Если б дело было не в открытом космосе, она решила бы, что произошло столкновение с... С чем? Вокруг – абсолютная пустота, без единого камушка. А потом... Потом она отключилась.

"Как же голова болит..."

Сол попыталась встать, но ноги её не слушались, всё тело будто сковало невидимыми путами. Это сильно смахивало на мышечный парализатор; примерно такое действие оказывал её собственный нейробластер.

Память услужливо развернула перед ней последние кадры, что успела зафиксировать до того, как она потеряла сознание. Грохот. Суматоха. Всё летит вверх тормашками. И, кроме неё, там ещё был...

– Альт... – сипло прошептала Сол.

Внезапно загоревшийся свет резанул по глазам, заставив её рефлекторно зажмуриться. Допотопные ртутные лампы в потолке высветили рифлёные панели стен из тускло-серого металла, такой же металлический пол и силуэт человека, лежащего у стены напротив.

– Альт! – Сол вновь попыталась подняться на ноги, но не смогла.

Он не пошевелился.

– Альт! – взвизгнула Сол. – Прекрати меня пугать! Прекрати, слышишь?

– Финита ля комедия, господа диссиденты.

Сол вздрогнула, огляделась. Говорившего нигде не было видно, – голос исходил от стен, будто бы сам высший разум снизошёл до беседы с ней.

Конечно, это было не так, одернула она себя. Голос идёт из динамиков. А говоривший, похоже, не хочет раскрывать себя: фильтры искажают тембр и тон, звук как из бочки. Трус.

– Кто вы такие? – крикнула Сол в гулкую металлическую пустоту, Её вопрос звонким эхом отразился от голых стен, воздух задрожал, завибрировал. – Что вам нужно?!

– Не так уж и много. Всего лишь спокойствие, – невозмутимо ответил голос. – Спокойствие и порядок. Тот самый порядок, который вы дерзко вознамерились нарушить, а главное, решили почему-то, что вам это сойдёт с рук.

Жестокая реальность вырисовывалась со всей своей беспощадной очевидностью. Но Сол было всё равно.

– Неужели ты думала, что сможешь удрать так просто? – голос холодно рассмеялся. – Глупышка. Мы нарочно отпустили тебя на Вите. Чтобы поймать его.

Сол запоздало поняла, что её обвели вокруг пальца.

– Пытаешься сообразить, как нам это удалось? Нет, на "Тальпе" не было маячков: их легко обнаружить. А вот твой пушистый бессловесный дружок оказался идеальным тайником – ты ведь всегда таскаешь его с собой, не так ли?

Шушпанчик! Сол попыталась вспомнить момент, когда она выпустила талисман из рук. Кажется, да. Там, на Станции Виты она положила его на стол, чтобы подписать бумаги...

– Однако когда обнаружилось, что ты не собираешься искать Альтаира Фортима, нам пришлось в срочном порядке перекраивать наши планы. Увы, командование Умбры принципиально до мозга костей. Тебя они не выдали. Но кое-кто оказался сговорчивее, – вновь негромкий снисходительный смех. – Это было нелегко... Но важен ведь не процесс, а результат, правда? Так или иначе – мы своего добились. Альтаир клюнул на приманку, ловушка захлопнулась, и теперь, наконец, вы в наших руках, вы оба. А главное – ключи от автономных баз мафии. Хватит играть в благородных пиратов. Для вас игры кончены.

До Сол постепенно доходил весь чудовищный смысл сказанного.

– За что вы так ненавидите Йорфс и его жителей? – процедила Сол сквозь зубы. – Не понимаю! Это ведь люди, такие же, как и мы! Что такого чудовищного они совершили?

Голос замолчал на несколько секунд, будто говоривший размышлял, стоит ли отвечать на вопрос, и насколько подробно.

– За миллиарды лет своего существования человечество пережило многое и через многое прошло. – Он говорил медленно, с ощутимым наслаждением, словно читал лекцию любимым студентам. – А любое развитие циклично. Периоды прогресса сменялись периодами стагнации и декаданса, на смену которому вновь приходил прогресс. Но в какой-то момент воинственные настроения в одной из префектур вышли за рамки, а центральные власти не успели взять ситуацию под контроль. Шантаж – дешёвый, грязный и безыскусный приём, недостойный мудрого стратега и хорошего политика, но подкреплённый таким весомым козырем, как ядерное оружие, шантаж способен выйти на совершенно иной уровень. У Единства никогда не было внешних врагов, – нашего врага породили мы сами: своей беспечностью, безалаберностью, мягкотелостью, изнеженностью, своей слепой верой в гуманизм и пацифизм как апофеоз человеческого самосознания. Гражданская война – позор для государственности, а её зачинщиков и сторонников следовало испепелить, выжечь на корню, как раковую опухоль. Однако и здесь идеи гуманизма одержали верх. Несостоявшихся революционеров не уничтожили, как следовало бы, а отправили на одну из планет, ограниченно пригодных для жизни. На RX-11. Да, условия планеты далеки от идеальных и отнюдь не способствуют долголетию, однако даже короткая жизнь в ссылке лучше чем смерть.