Страница 15 из 148
— Ночь ясная. Луны сегодня должны светить ярко. Почему бы и нет?
— Вам виднее. — Кряхтя, Док поднялся на ноги. — Пойду завалюсь в деревенскую баню.
— Тогда увидимся, когда шишки разберутся со мной, — радостно проговорил Джулиан. Если повезет, он сможет скрыться за горизонтом раньше, чем кто-нибудь расскажет Алистеру о восемнадцати обращенных. Эта мысль грела.
6
Время приближалось к полуночи, а ночь в «Цветущей вишне» выдалась неудачная. Половина столиков пустовала, и шум разговоров был настолько тих, что игру Полтстита Лютниста можно было расслышать даже с другого конца большого полутемного зала.
Настоящий артист, говаривал дедушка Тронг, принимает плохую аудиторию как вызов своему мастерству. Поэтому Элиэль Певица работала с публикой, переходя от столика к столику, улыбаясь, смеясь и болтая с клиентами. Куда ни посмотри, одни мужчины — бесконечное множество бородатых, раскрасневшихся лиц. Молодые мужчины, старые мужчины, просто мужчины. Женщины рядом с ними или навалившиеся на них были из обслуги. В воздухе стоял запах дешевого вина, несвежей еды, чада и немытых тел.
Столики стояли тесно, но это позволяло ей опираться при ходьбе на плечи мужчин или спинки стульев, скрывая хромоту. На ней был черный кожаный лифчик и короткая кожаная юбка, украшенные медными побрякушками. Наряд не из тех, какие нормальная девушка наденет на улицу, однако актер одевается так, как того требует роль, и потом, это единственный наряд, который оправдывал необходимые ей тяжелые башмаки. Ее пышные черные волосы свободно падали на плечи. Если не считать короткой ноги, ее тело — лучшее в этом доме, чем и объяснялись убийственные взгляды, которыми награждали ее шлюхи за столиками. И еще, они-то не могли петь.
А Элиэль могла. Ей предстояло петь через несколько минут.
Она знала почти всех местных завсегдатаев, но не находила среди них тех, кого искала. Она пофлиртовала и подразнила их — всего лишь чуть-чуть, разбудив в их глазах похотливый огонь. Впрочем, она не про них. Они знали, что она не из здешних шлюх. Неожиданно ей представилась возможность доказать это. Мозолистая лапа скользнула по ее бедру. Она резко обернулась и ударила изо всех сил. Обладатель мозолистой лапы чуть не свалился со стула, а шлепок был слышен даже сквозь музыку Полтстита Лютниста. И ее голос тоже — она профессионально возвысила его так, чтобы его слышно было во всех закоулках «Цветущей вишни».
— Если тебе это нужно, здесь есть те, кто это продает. Только не я!
Дружки Мозолистой Лапы зашлись от хохота и дернули его обратно на стул
— он все-таки попытался встать. Ничего, если он будет буянить, Тигурб'л Трактирщик пошлет своих вышибал.
Лампы освещали маленькую сцену. Полтстит Лютнист закончил свое соло и потянулся за бутылкой, стоявшей у ножки его стула. Аплодисментов не последовало. Рядом с ним возник Тигурб'л — бесцветный, похожий на ящерицу человек, такого «красавчика» можно увидеть только во сне после того, как перебрал дешевого ароматизированного вина. Он потер свои длинные, худые руки и облизнул губы бледным языком.
— Господа!
Его обычное приветствие было встречено обычными же насмешками. Он как ни в чем не бывало продолжал заученную речь, представляя публике Ельснол Танцовщицу — великую, чувственную, соблазнительную Ельсиол Танцовщицу, на что публика отозвалась пьяными выкриками. Ельсиол была великой, чувственной, соблазнительной бочкой жира с тараканьими мозгами. Ноги ее по толщине не уступали ногам хорошо откормленных свиней; впрочем, они, должно быть, состояли из крепких мускулов, если выдерживали весь этот вес. Похоже, дело сегодня было дрянь, если она так скоро вышла на сцену.
Полтстит подстроил струны и заиграл. Элиэль Певица потихоньку продвигалась к сцене. Ее выход — следующий, а она еще не нашла никого из своих приятелей. Почти каждую ночь в зале находилось полдюжины ее поклонников, тех, которые приходили сюда специально ради Элиэль Певицы, а уж в удачную ночь… Нет! Вон один, сидит за столиком у самой стены. Она направилась в его сторону. Как там его зовут? С тех пор как он в прошлый раз заходил сюда, прошло четыре или пять ночей. Тронг всегда говорил, что отличная память — непременное требование к артисту, но она никак не могла вспомнить.
— Милый! — Она грациозно опустилась на соседний стул и чмокнула его в щеку. — Милый, как чудесно снова видеть тебя!
Ему было около пятидесяти, он был рыхлый и болезненный, словно его терзала хворь. Его усы начинали седеть, а лицо покрылось морщинами, но он все же выделялся из посетителей «Цветущей вишни» хотя бы одеждой. Он явно принадлежал к весьма удачливым дельцам, что объясняло, как он может столь щедро покровительствовать искусствам.
Он улыбнулся, сжал ее руку, и они обменялись любезностями. На сцене Ельсиол сбросила шаль, и публика взорвалась одобрительными воплями и пожеланиями продолжать в том же духе. Жир толстухи трясся и перекатывался.
Полтстит сфальшивил несколько нот, но поправился. В молодости, задолго до того, как Элиэль появилась на свет, Полтстит играл при дворе. Будучи в форме, он и теперь играл неплохо, но в форме он бывал редко. Весь свой заработок и редкие подачки от посетителей он мгновенно спускал на вино. Обыкновенно в начале вечера его пальцы тряслись, где-то ближе к полуночи они обретали крепость, а иногда и необычайную ловкость, но задолго до рассвета теряли и то, и другое. Сегодня, похоже, это происходило быстрее обычного. Время идти на сцену.
А! Вспомнила — Гульминиан Торговец. Торгует готовым платьем.
— Гульминиан, милый, мне, право же, пора! Мой выход следующий. Но мы не виделись лет сто! Не смейте убегать, не поговорив по-человечески. Зайдите ко мне сразу же после выступления, ладно? Вы разобьете мне сердце, если не зайдете!
Гульминиан обещал. Элиэль с изрядным облегчением дружески похлопала его по плечу и продолжила свой путь к сцене. Она чувствовала себя такой оскорбленной, если никто из поклонников не заходил поздравить ее после выступления. До сих пор такого еще не случалось. Мало ли что может прийти в голову Тигурб'ла, если это вдруг случится.