Непогасшее солнце

– Ты качаешься или принимаешь стероиды? – Рита подтолкнула Алису ко мне ближе, та врезалась в меня, и я, не задумываясь, приобнял её одной рукой.

Девушка приоткрыла рот и тяжело задышала, зрачки практически заняли всю площадь радужной оболочки, и её тело обмякло в моих руках. Одна слезинка потекла по пылающей щеке Алисы.

От подобной реакции я почувствовал себя ужасным подонком, поэтому убрал руку с её поясницы и отошёл на шаг назад.

– Извини, Алиса, – начала просить прощения Рита. – Я не хотела так сильно толкать тебя.

Алиса вытерла слезу и приподняла подбородок.

– Не зажимай меня, пожалуйста, – её взгляд направлен на меня, скулы напряглись, когда она глянула мне в глаза, и попыталась не отвернуться.

И почему все мои действия для неё кажутся, чем-то не тем, что я подразумевал? Пожал плечами, покачал головой, смахнул кудрявую прядь со лба, и пошёл на остановку.

Я помнил, как меня начинали избегать подруги, когда отца посадили. Алиса вела себя также, как они, и меня тянуло вниз, туда, откуда я долго пытался выбраться.

– Встретимся на завтраке, – крикнул я, когда поймал машину такси, открыл дверь и начал забираться внутрь.

Всё, что я смог понять, когда подруги детства начали испаряться, а друзья ненавидеть, это то, что проще уйти, чем пытаться что-то доказывать.

Алиса

Он сел в такси и уехал. Из-за меня, моего поведения, и моих дурных мыслей. Я сама обнимала его на горке, когда мы спускались на ватрушке. Я почти не возникала, когда он схватил меня и потащил в бассейне. Но, когда я наткнулась на него, и почувствовала горячую руку на спине, в моей голове забилась тревога. Мне стыдно перед парнем, что становился для нас троих другом.

– Ну, что я наделала, – я взвыла, когда машина, где сидел Никита, проехала мимо нас.

Какой это по счёту парень, которого я отталкиваю – Третий? Четвёртый?

Все прикосновения парней напоминали мне о мужчине, который неделю был моей жизнью – нет, не так, он был моей смертью. Его пальцы с мозолями, трогали все места моего тела, даже те, что не имели права. В одной его руке всегда был нож, он водил кончиком острого лезвия по моим соскам, потом начинал вести вниз, так медленно, что я видела один выход – смерть.

Но он не убивал меня, он останавливал нож на лобке, и пытался сбрить тёмные, короткие волоски, тонким лезвием. Я чувствую эту боль постоянно, вместо удаления волосков, его лезвие оставляло глубокие порезы. А потом он лёг на меня, и измазал свой член моей кровью.

– Он уехал и оставил нас, а ты считаешь себя виноватой? – Валерия вынула из кармана резинку, и сделала высокий хвост из волос.

– Никита уехал, потому что он не понимает, что со мной! Вы просто представьте, как это с его лица выглядит? Так, будто он мне противен, а он, наоборот, приятен мне, – я думала, что это Рита не может вовремя замолчать, но язык без костей, был у меня.

– Приятен? – девочки смотрели на остановку, но уже обернулись на меня, начиная улыбаться.

– Не может быть, – заверещала Рита.

– Я имею в виду, что он приятный, – подругам не помогли мои оправдания, они захлопали в ладоши: – Ах, Никита, вот сукин ты сын, – выкрикнула Рита.

Боже, я сама рада, что могу почувствовать в груди трепет. Рада, что касалась натренированное, крепкое тело Никиты, да и вообще, он правда милый.

Но глаза… его глаза… я знаю этот цвет, этот взгляд, но не верю в то, что вижу. У Солнца глаза были немного светлее.

На завтрак мы пришли раньше Никиты, поэтому сразу заняли столик на четверых. Я ощущала себя необычно, всё время бросала взгляд на вход, просматривала вид из окна, и ведь это прошло, когда Никита сел с подносом за наш столик.

– Доброе утро, – он взял в руку вилку, а в другую нож, и начал разрезать толстый сэндвич с ветчиной и сыром. Я следила за его руками, и пальцами, которые, не один раз, поменяли местоположение на ручке ножа.

– Прости меня за вчерашнее! – он вздрогнул. Я крикнула это неожиданно для всех, ещё и вскочила со стула, слегка покачавшись на ногах.

– Прощаю, – сдержанно произнёс Никита и указал на стул, чтобы я села обратно.

– Ну вот и здорово, – Рита положила под глаза два ломтика огурца, но те скатились по щекам и упали на пол. Подруга пнула ломтики под другой стол и ойкнула, а затем рассмеялась.

– Почему тебе в номере этого не сделать, – Валерия встала, подошла к соседнему столу, подняла огурец и выкинула в мусорное ведро у входа.

– Моя кожа ужасна, – захныкала Рита.

Я могу только представить, как Никита чувствует себя среди девушек.

– Нужно сходить в сауну, кожа увлажняется, – я принялась есть, но мне было так волнительно рядом с Никитой, что всё падало из-за рта.

Никита доел, положил руки на затылок, и облокотился спиной об спинку стула.

– Я вечером пойду прогуляться в центр города, заодно мне нужно купить электрическую бритву. Хотите со мной?

Я посмотрела на его лицо, и только сейчас заметила, что у него есть негустая, тёмная щетина.

– Как раз мне пора обновлять гардероб, – Рита повела плечами, и стиснула пальцы в замок.

– Стоп, стоп. Я не собираюсь болтаться по магазинам, – Никита цыкнул, Рита поджала губы в обиде.

Все доели, но продолжали сидеть за квадратным столом, с белыми, кружевными салфетками на столешнице. За большим окном виднелся лес, который, на самом деле, далеко отсюда.

Зелёные листья на высоких деревьях колыхались от ветра. Мне было не по себе, когда я пыталась посмотреть вглубь леса, но что-то и завораживало. Наверное то, что я сижу в тепле, а не бегу среди деревьев, как два года назад.  А ещё больше мне нравилось видеть парня периферическим взглядом. Не могу объяснить, почему мне хочется смотреть на него, но я ловила себя на том, что краем глазом пялюсь на него.

– Я сама похожу по ним! – разобиделась Рита. Ну, что она хотела, мы знакомы с Никитой второй день, совершенно ничего о нём не знаем, как и он о нас. И водить его с собой по своим женским делам, не совсем правильно.

– Расскажу вам о себе пару фактов, чтобы не было таких обид, – с мягкостью в голосе сказал Никита: – Я люблю гулять пешком. Ненавижу магазины. Меня укачивает в транспорте, как вы уже знаете. Люблю рок. Терпеть не могу грязь там, где живу. Не люблю тех, кто опаздывает. Немного вы обо мне узнали, так что, кто готов пойти со мной прогуляться и зайти в единственный магазин, милости прошу.

Для Риты худший расклад, когда парень умеет поставить собеседника на место так, чтобы и обидеться было не на что.

Я засмеялась, фыркая и хмыкая, просто не могла смотреть на ошарашенные лица подруг. Никиты повернулся на меня и заулыбался.

– Валерия с Алисой пойдут с тобой, – Рита достала из своей маленькой сумочки тушь и карманное зеркальце. Она начала красить ресницы, нелепо приоткрывая рот.

– Я вообще-то не собиралась, – ответила Валерия.

– Я пойду с тобой, но с одним условием, – я выдохнула, чтобы не представлять себе то, что всегда возникало в голове, когда я думала об уединение с парнем.

– Алиса?

– Мы будем там, где много народу, и ещё… я знаю много методов, как вырваться из стальных объятий.

Это правда, но я не могла ничего применить, потому что тело мгновенно обмякало, и я переставала его чувствовать.

Когда я вырывалась из ЕГО рук, ОН говорил: Ты вырываешься, солнце, но мне ведь это нравится. Присядь, возьми его в рот, и успокойся.

После этих слов я ослабевала, и больше не могла шевелиться, я делала, что он просил, пока он не выходил из сарая, и я не прислонялась спиной к холодной стене, пытаясь унять ужасные покалывания внизу живота, и остановить кровь из влагалища.

– Никита, если ты что-нибудь ей сделаешь, я сама вырву тебе руки, – Валерия показала парню кулак, но улыбнулась.

Любой человек после подобных слов встал бы, и больше никогда к нам не приближался, но Никита не был любым, он кивнул моей подруги, затем посмотрел на меня.