Как я вам нравлюсь теперь?

Лучше потеряться, чем застрять…

Дверь распахнулась, и Ди с ворохом вещей в руках осторожно подошла к машине. Она споткнулась, один из пакетов вывалился и упал на дорогу. Пока она тянулась за ним, из рук выпал второй. Ди громко выругалась.

Я опустила стекло.

– Ты в курсе, что мы едем туда только на одну ночь?

– Да, – посмотрела она на меня сердито. – Но я понятия не имею, что надеть, так что мне нужен твой совет.

Я открыла багажник, и она запихнула туда свои пожитки с такой силой, что машина затряслась. Затем Ди плюхнулась на пассажирское сиденье, опустила стекло и тут же пустилась в подробный отчет о минувшем вечере.

– В общем, вчерашний чувак. Господи, Тор. Просто лучшее свидание за все эти годы. Он не отправлял мне фотки своего дряблого члена. В общем-то и фоток стояка тоже не присылал – это уже лучше, но все равно тревожный звоночек. Он позвал меня во вполне приличное место – слава богу, не в «Гордонз». Клянусь, если еще хоть один придурок решит, что «Гордонз» – это классное место, и мы придем туда и будем стоять в очереди в неловком молчании, окруженные такими же молчаливыми неудачниками, пришедшими на неудачное свидание, – я брошу пить вино. Так вот. Он пригласил меня в настоящий ресторан – все как полагается, полотняные салфетки…

Я как могла поддерживала разговор, лавируя между шипящими и виляющими автобусами и целеустремленными бегунами, которые выскакивали на дорогу прямо передо мной. Ближе к концу истории мы вынырнули на Южную кольцевую дорогу. К моему удивлению, пробок здесь не было. Я прибавила скорость, порыв ветра разметал волосы Ди по ее лицу.

– И тут свидание подходит к концу, – продолжала она. – Я давно так не мечтала о поцелуе. Я прямо жаждала его поцелуя. И все к тому и шло. Наклон, поворот головы, подбородок под нужным углом – вся эта бодяга. И тут, прямо перед финальным актом, он вдруг замирает и говорит: «Мне нужно тебе кое в чем признаться».

– Боже, – я включила левый поворотник, намереваясь перестроиться, и выругалась: автобус меня не пропустил, – ничего хорошего это не сулит.

– Без тебя знаю. Но мало ли, вдруг он воевать собирался.

– Ди, дорогая моя, мы ни с кем сейчас не воюем.

– Вечно ты все портишь. – Она запрокинула голову и рассмеялась. – Ну так вот, я подумала, что-то в этом есть. Меня вполне устроит быть замужем за военным. Месяцами живу как мне вздумается, в армии нам выделят симпатичный домик…

– Быстро же вы успели пожениться.

– Это было прекрасное свидание. Тебе этого не понять, Тор. Ну короче. Я вся такая понимающая, готова, значит, дожидаться его со службы или куда он там собрался. И тут он говорит: «Не знаю, как и сказать, но я женат».

Я покачала головой и посмотрела в зеркало заднего вида. Меня это не удивило. После бесконечных историй Ди о свиданиях меня уже ничто не могло удивить.

– И я такая: «Все ясно», а он весь побледнел: «Нет-нет, я не такой, правда. Мне не нужна интрижка на стороне». Я спрашиваю, мол, почему же ты тогда не развелся, а он: «Я очень хочу развестись, но не могу ее найти».

– Найти?

– Ага.

– Она что, связка ключей?

– Она сбежала от него и исчезла с концами. Так он, по крайней мере, говорит.

Мне пришлось отвлечься от ее рассказа: мы поворачивали на М40. Фура явно не собиралась меня пропускать, и мне пришлось разогнаться до 90 миль в час на скользкой дороге, чтобы проскочить перед этой смертоносной махиной. Нас подхватил поток машин, спешивших прочь из Лондона по своим неважным субботним делам. Сердце не сразу вернулось в свой обычный ритм: мы едва избежали аварии.

– Ну так вот, – продолжала Ди, совершенно не заметив, что мы были на волосок от гибели. – Что же он такого сделал, что она исчезла? Послушать его, так это у нее были не все дома. Он все разливался, какая она чокнутая и что это исчезновение было «в ее духе».

– Ставлю на то, что она чокнулась после встречи с ним, – заметила я.

– Сто процентов! – Ди вскинула руки, золотой лак на ногтях засиял в лучах солнца. Он так хорошо сочетался с ее темно-рыжими волосами, что я почувствовала укол зависти – волосы Ди всегда вызывали у меня зависть. – Последние шесть парней, с которыми я ходила на свидания, твердили, мол, все их девушки были чокнутыми. А я им говорю: «Чувак, а ты не чувствуешь закономерность? Проблема в тебе!» Ладно, хрен с ними со всеми. Давай уже споем «Elephant Love Medley».

– Я, чур, за Николь.

– Ты всегда поешь партию Николь!

– Вообще-то я за рулем.

– А я оказала тебе честь, став твоей сопровождающей.

В итоге мы договорились петь партии по очереди. За четыре повтора «Elephant Love Medley» и три «Come What May» мы добрались до М40 – городские пейзажи уступили место деревьям, овцам и просторам. В небе на невидимых воздушных потоках парили и кружили ястребы. По обе стороны дороги, насколько хватало взгляда, простирались зеленые пастбища. Меня охватило странное чувство – как всегда, стоит только покинуть Лондон. Это ощущение, что за городом есть жизнь и что я заслуживаю большего пространства, чем дает мне город. Но в то же время, говорю я себе с ноткой высокомерия, «чем здесь вообще занимаются люди?».

Мы заехали на заправку и купили кофе. Я сделала несколько фото, чтобы все оценили мой маникюр.

– Я притворюсь, будто не заметила, – сказала Ди, добавляя два пакетика сахара в свой флэт-уайт.

– Кто бы говорил. Я видела твой пост на прошлой неделе про «прекрасный закат».

Она вскинула руки.

– Виновна!

Мы вернулись к машине. За наше недолгое отсутствие она успела раскалиться, и внутри была парилка. Прекрасный день, прогноз погоды был оптимистичен. Джесс очень повезло. Снимки получатся отличные, а еще неожиданно хорошая погода станет прекрасной темой для предобеденной беседы. Мы вновь выехали на М40. Одной рукой я вела машину, а в другой держала стаканчик с кофе.

– Я забыла, чья это вообще свадьба? – спросила Ди, жуя круассан.

– Джессики, мы с ней в детстве жили по соседству.

– И за кого она выходит замуж? Ты его знаешь?

Я прикусила губу.

– Тим. Он финансист.

– Бедняжка Джесс, – сочувственно пробормотала Ди.

– Не делай поспешных выводов, – улыбнулась я. – Он мне раза два, если не больше, говорил, что он «не похож на обычных финансистов».

Ди попыталась выхватить у меня руль.

– Разворачивайся, Тор. Я не поеду на эту свадьбу.

– Да хватит уже, – крикнула я, смеясь, и стукнула ее по руке.

– Он ведь не единственный финансист на свадьбе?

– Наверное.

Стараниями Ди машина выехала на полосу для обгона. Я мило улыбнулась и изобразила раскаяние перед водителем, который нам посигналил. Он пролетел мимо нас, не переставая грозить кулаком.

– Ясно, почему Том слился.

– Финансисты тут ни при чем. У него интервью.

– Да-да, я помню. Но какое приятное совпадение.

Я крепко сжала руль. Ди прикончила круассан и смахнула с себя похожие на перхоть крошки.

– Давай сыграем в игру: каждый раз, когда кто-нибудь говорит «я не похож на обычных финансистов», мы будем пить.

– Но тогда к тому моменту, как все начнут произносить речи, мы уже будем в отключке!

– В этом и смысл! Или давай вообще превратим весь день в одну большую алкоигру.

– Даже не знаю. Печень вообще-то довольно важный орган. И какие же у этой игры правила?

– Элементарные! – Ди вытащила из черной кожаной сумки ручку и какой-то чек. – Мы должны будем пить при каждом свадебном штампе. Ну, например, невеста молчит, пока все произносят речи.

Она принялась записывать идеи округлым почерком.

Я улыбнулась и задумалась.

– Как насчет фотобудки с дурацкими аксессуарами?

– Точно! – Ди вскинула кулак и записала это на чеке, положив его прямо на коленки, припорошенные остатками круассана. – А еще если прозвучит дурацкая шутка в момент «пусть скажет сейчас или молчит вечно».

– Супер. А еще если кто-то процитирует отрывок из «Мандолины капитана Корелли».