Страница 4 из 14
Я поставила лайк и выключила телефон.
Будильник прозвонил в ужасную рань – шесть утра. Я тут же выключила его, чтобы не разбудить Тома, и, спотыкаясь, побрела в туалет. Под ногами путалась Кошка, описывая восьмерки, пока я не вывалила щедрую порцию вонючего корма в ее миску. В гостевой спальне я переоделась в дорогой спортивный костюм, хотя никуда не собиралась ехать. Тихонько прокравшись в гостиную, я закрыла дверь, подключила телефон к телевизору, убавила громкость и выбрала программу жиросжигающей интервальной тренировки, доступной по подписке.
Старт.
Выпад, еще один, и еще один. Приседание, еще одно, и еще одно. «А теперь глубокий присед – глубже, еще глубже». «Спина прямая, – напоминает инструкторша. – Мышцы живота напряжены». Я втягиваю живот. «А теперь всерьез примемся за пресс». Туловище вверх, отрываем лопатки. «Не давите на шею при подъеме». «А теперь еще раз выпады». Я думаю о том, как упражнение отразится на моих ногах. Как они станут выглядеть. Стройные, подтянутые, без лишнего жира – все как полагается. Летом я смогу носить короткие юбки, и, увидев мои ноги, все поймут, что я слежу за телом. «Раз выпад, два выпад, три выпад, сильнее сгибаем в колене ногу, отведенную назад. Тянемся вниз, а не вперед». Гиперактивная инструкторша задорно кричит, она даже не вспотела. Ее стараниями слово «бодрый» открывает новый круг «Ада» Данте.
После тренировки я решила сделать селфи на фоне огромного зеркала в ванной. Но лицо чересчур красное и потное, и я совсем забыла, как ужасно я выгляжу с ненакрашенными бровями – будто на плечах вместо головы сидит яйцо. Достав карандаш из косметички, я затемнила брови. Следом в ход пошли тушь, консилер для кожи вокруг глаз и тинт для губ. Еще одна попытка. Гораздо лучше. Но мне все равно пришлось сделать не меньше двадцати снимков, пока я не нашла идеальный баланс между небрежным и уверенным видом – эдакая не совсем естественная естественность. Высветлить снимок – пот высох и застыл на одежде. Выбрать подходящий фильтр – так, чтобы выглядеть еще лучше, но чтобы фильтр при этом не бросался в глаза.
Опубликовать.
Бесячая истина, которая всех бесит номер 256
В здоровом теле здоровый, мать его, дух.
Я всей душой ненавижу кардио. Это приводит меня в ужас. Я совершенно не из тех людей, кто ждет не дождется пробежки. Но тренировки действительно помогают мне приводить голову в порядок, и это единственная причина, почему я занимаюсь. Не для того, чтобы хорошо выглядеть, – чтобы хорошо себя чувствовать. Если кто-то из вас знает способ, как получить заряд здоровых эндорфинов БЕЗ необходимости потеть, УМОЛЯЮ, поделитесь… #послетренировки #здоровыйдух
Когда я вышла из душа – побрив ноги и вымыв голову шампунем, придающим объем, количество лайков уже перевалило за шесть сотен. Я сушила волосы, опустив голову вниз для большего объема, и параллельно читала комментарии – как обычно, восторженные. Практически все хвалили меня за позитивный шаг в сторону ментального здоровья. Отлично. На это я и рассчитывала. Но в то же время я чувствовала скачок эндорфинов, когда кто-то из комментаторов не улавливал мою мысль и просто писал, как здорово я выгляжу:
«Вау, какая же ты красивая».
«Ты офигенно выглядишь, Тори, кто твой тренер?»
«Как тебе удалось добиться таких ног?»
Втайне я надеялась именно на это. И мне не пришлось даже давать подсказки, что еще сильнее улучшило мое настроение.
Однако Тома мое тело оставило равнодушным. Когда я вошла в комнату, он пил кофе в постели. Сегодняшняя жалкая попытка убедить его в моей сексуальности – самая жалкая из всех. Я бесцельно слонялась по спальне в очень красивом белье, подобранном для свадьбы. Красный кружевной комплект – откровенный, но без пошлости. В нем моя грудь похожа на красные пирожные – из тех, что обязательно нужно сфотографировать, прежде чем съесть, ведь они из модной кондитерской. Лифчик едва прикрывает соски, а трусики такие прозрачные, что скрывать им нечего. Стоит мне чихнуть, ткань разойдется.
– Доброе утро, – бросил Том, делая глоток кофе. Он снова уткнулся в планшет – в мире столько всего случилось, пока он спал. – Как спалось?
Попытка номер два. Положив руку на бедро, я встала у изножья кровати.
– Отлично, – ответила я, неестественно вытянувшись. – Ты не видел мою зарядку?
Он указал на розетку с его стороны кровати. Вместо того, чтобы подойти, я на четвереньках залезла на кровать и перегнулась через Тома. Мои красные бархатные соски разве что не утонули в его кружке.
– Полегче, Тор. Я чуть кофе не разлил.
Схватив зарядку, я отпрянула. Не реветь, только бы не зареветь. Остался всего час, а надо еще сделать прическу и макияж, на слезы времени нет. Я подключила телефон и распрощалась с мечтами о том, что наши отношения когда-нибудь снова станут прекрасными. И тут… Том вдруг игриво шлепнул меня по заднице.
– Классные трусики, Тор. Твоя попка всегда сводит меня с ума.
Мою хандру как рукой сняло. Его лицо озарила проказливая улыбка. Как же я по ней скучала. Он был похож на школьника, который только что окунул мою косичку в чернильницу. Я прильнула к Тому. Плакать некогда, но на секс время найдется. Я смогу привести себя в порядок после секса быстрее, чем после рыданий. Я села к Тому на колени и властно поцеловала его. Целых десять секунд он отвечал на мой поцелуй, а затем положил руки мне на плечи, отстраняясь.
– Не хочу, чтобы ты опоздала на церемонию.
На заре наших отношений, много лет тому назад, Тому было бы наплевать на опоздание – правда, не то чтобы нас часто звали тогда на свадьбы. Секс со мной был для него на первом месте. Пусть даже мы опаздывали. Пусть даже мы в этот день уже дважды занимались сексом. По телевизору передают что-то скучное? Секс это исправит. Однажды мы даже занимались сексом в туалете на свадьбе.
А теперь – никакого секса, а иначе ты опоздаешь на свадьбу, на которую я даже не иду.
Улыбнувшись, я проглотила это унижение. Слезла с Тома, проклиная себя за свое неудачное поведение. Домогательства никого не заводят. Я все испортила. Красные бархатные соски не вскружили ему голову. Я слишком напористо себя вела. Возможно, стоит проявить сдержанность. Изобразить безразличие, ослабить нажим – пусть он начнет беспокоиться. Пусть сам приложит усилия. Это же заводит? Но в прошлом году я уже пыталась играть в недотрогу, и все кончилось тем, что мы с Томом месяц не прикасались друг к другу. (Кажется, он и не заметил. А если и заметил – то только обрадовался.) Но, может, я просто делаю что-то не так?
– Ага, – сказала я. Сняв с вешалки платье, я натянула его через голову. Нанесла на гладкие после бритья ноги немного лосьона. – Если я опоздаю, Джесс голову мне оторвет.
Затормозив возле дома Ди, я настрочила сообщение:
Тори: Жду снаружи. Прихвати с собой саундтрек к «Мулен Руж».
Сообщение прочитано. Но я все равно выключила мотор. Ди всегда опаздывает в лучшем случае на десять минут и уже даже не извиняется. Парковка здесь была запрещена, но на дороге не было ни души – словно в фильме про постапокалипсис. В Брикстоне царит тишина лишь ранним утром в выходные. Ряды перестроенных викторианских домов кажутся необитаемыми. На окнах плотные шторы. Все спят. Повсюду следы царившего здесь накануне веселья. Тротуар усеян остатками пакетов с чипсами и куриных крылышек. Лужица плохо переваренной рвоты подсыхает на весеннем солнышке. Это Лондон – убирать ее никто не собирается. Она останется здесь до тех пор, пока не пройдет дождь или какой-нибудь отчаявшийся голубь не склюет остатки. Я ухмыльнулась, заметив на чьем-то крыльце пустую бутылку из-под фруктового вина. Внезапно сердце заныло от тоски по юности. По тем годам, когда ты пьешь фруктовое вино на крыльце, затягиваешься сигаретой во все легкие и, отчаянно размахивая руками, бурно обсуждаешь с такими же бухими и накуренными друзьями нескончаемые перипетии ваших жизней. На самом деле это вовсе не так забавно – я написала целую книгу о том, что на самом деле это совсем не забавно, – но я тосковала не по веселью, а по спонтанности. Случайная встреча, незапланированная вечеринка, неверный поворот, спонтанная поездка – все могло перевернуть твой мир с ног на голову в любую минуту, но если поворот событий тебе не нравился, никогда не поздно было все изменить. В те годы я чувствовала себя потерянной. А теперь я будто топчусь на одном месте.