Каюсь

-Да, как … Всех вас собрал, можно и на тот свет отправляться, - в своей излюбленной развязной «старческой меланхолии» сообщил отец.

-Саш, ну, что за бред ты несешь?! -возмутилась мать.

Так переговариваясь, шутя, мы прошли в гостиную, где мама уже накрыла на стол.

Я выискивал взглядом дочь, пока Витька не сказал, что она уехала к какой-то подружке. Меня это расстроило. Не ожидал, что Олеська даже не встретит. Настроение сошло на нет. Крайне тяжело переживать разлад со своим ребенком, не зная причину отчуждения, а ведь еще вчера вы прекрасно понимали друг друга.

Вечер прошел, как и всегда, весело, шумно. Когда пришла Олеся и даже не заглянула, чтобы поздороваться, я разозлился. Сообщив всем, что устал после перелета, покинул родных и отправился наверх. Помедлив, не зная, как поступить, в конечном счете без стука зашел в комнату дочери. Что сразу было встречено возмущением.

-Вообще-то это моя комната, если ты перепутал!

-Вообще–то я твой отец, а не дядя с улицы, чтобы ты себя так вела, –парирую строго, но дочь не пасует и с ехидной улыбочкой отвечает:

-Рада, что ты это вспомнил, пап. Я собираюсь ложиться спать, выйди, пожалуйста.

Я чуть было не взорвался от ее наглости, но тут вспомнил Чайкин совет быть мягче, выворачиваться наизнанку, но достичь взаимопонимания с дочерью. Вздохнув тяжело, постарался успокоиться. В конце концов это я виноват в том, что сейчас происходит.

Олеська выглядела, как нахохлившийся воробушек. Глаза блестели праведным гневам, губешки тряслись.

-Уходи!-агрессивно указала она на дверь.

-Нам надо поговорить, –заявил я безапелляционно и сразу же понял, что совершил очередную ошибку. Дочь упрямо сжала губы и решительно направилась к двери, я схватил ее за руку.

-Отпусти меня! Я не собираюсь с тобой разговаривать! –закричала она.

-Сядь и успокойся! И не забывай, кто перед тобой, - постарался произнести я спокойно, но получалось из ряда вон плохо. Звучало, как очередное распоряжение начальства подчиненному.

-Ты же забываешь, что отец, а мне почему нельзя?- огрызнулась она, но слезы показали насколько моя девочка обижена, насколько одинока и брошена своими собственными родителями. Мне стало не по себе. Сглотнув болезненный ком в горле, тихо попросил:

-Лисенок, пожалуйста, давай поговорим и попытаемся решить наши проблемы. У нас ведь все было хорошо, что изменилось, дочур?

Леся прикусила губу, слезы покатились по ее щекам, вызывая у меня неприятное чувство.

-У нас было хорошо? Ну, ты даешь, пап! Когда ты последний раз был на родительском собрании? А вообще бывал ли ты на них? Все время Анна Петровна! Сколько раз я тебя просила приехать, посмотреть мои выступления, но у тебя вечно оказывались дела поважнее. И снова Анна Петровна с цветами и твоими извинениями. А я, между прочим, ждала тебя, готовилась! Но какая тебе разница, у нас же все хорошо! На выходные ты хоть бы раз остался дома, и мы, как нормальные люди просто… не знаю, посмотрели бы фильм или сходили куда-нибудь. Но нет, мой папа слишком занят, сунет пачку денег со словами «развлекайся» и можно сказать, родительский долг выполнил. Да про что вообще с тобой говорить, если мы ни разу за последние полгода не ужинали вместе дома?! Это называется хорошо? У моих друзей у всех родители успешные люди, но они находят в своем плотном графике время на своих детей и им не плевать на них! - она выкрикивала обвинения дрожащим от рыданий голосом, разрывая мне душу.

Мне было стыдно и невыносимо больно видеть эти отчаянные слезы моей дочери и понимать, что каждый гребанный день мой ребенок чего-то ждал, на что-то надеялся, а я бесконечно разочаровывал его.

В горле встал колючий ком, который я пытался протолкнуть, не в силах что-то сказать да и не имея права оправдываться. Я стоял молча, понимая, насколько я никчемен, как отец. Леська же не позволила себе долго рыдать, подняв заплаканное лицо, посмотрела на меня с таким осуждением, что впору повеситься и тихим голосом добила:

-Бал был для меня самым важным событием за последние два года. Я его очень ждала и думала, что мы пойдем вместе. Ты опять не смог, - она замолчала, погрузившись в свои воспоминания о последней нашей размолвке.

-Лисенок, мне очень жаль, - выдавил я из себя, садясь рядом с ней. Но она усмехнулась сквозь слезы и покачала головой.

-Не было тебе жаль. После того, как я уехала к маме, ты в тот же вечер поехал к своей новой… подружке, - она сказала это с таким видом, что мне стало стыдно в очередной раз.

-Леся, послушай, мои отношения с кем-то никогда не будут в ущерб тебе, – заверил я ее, хотя мне было неловко говорить на данную тему.

-Вы отлично повеселились, судя по ее фоткам. А у меня даже таких фото с тобой нет!

Ничего не понимая, недоуменно воззрился на дочь.

-Я нашла твою подружку вконтакте, а потом уже в инстаграме. Случайно увидели еу Артемкиного знакомого в друзьях, а на аватарке с ней мой папа. Крутое получилось открытие, - усмехнулась она иронично, вытирая слезы.

Я представил насколько «крутое» и плохо стало. Вот же черт бы побрал эти социальные сети и Чайку вместе с ними! Хотя она здесь не причем, но так хотелось скинуть груз собственной вины на кого-то. У меня голова шла кругом, ибо я не знал, как решать наши с Леськой проблемы, что мне делать и как найти подход к дочери.

Внутренний голос увещевал прислушаться к Янкиным советам и позволить себе быть перед дочерью не « на коне», а показать, что я тоже бываю не уверен в себе, что у меня тоже есть страхи и сомнения. И я решил, что пожалуй, это будет правильно, хотя мне было крайне тяжело открывать свою душу. Запинаясь, что совершенно для меня не типично, я начал свою исповедь.