Каюсь

Я кивнула, крестная поднялась, поцеловала меня в макушку и, прихватив бокал, оставила одну в состоянии отрешенности и глубокой задумчивости, хотя мыслей было ноль. Я просто сидела себе, смотрела в окно. Мне звонила Лера, но я не хотела ни с кем разговаривать, даже с ней. Точнее сказать, с ней в особенности. Общение с мамой и Леркой стало для меня каторгой, потому что напоминало о неудачи. Я корила себя за малодушие и старалась не показывать, что мне в тягость их общество. Можно было, конечно, не теребить себе душу и порвать отношения с Лерой, но это глупо и мерзко. Я еще не настолько мелочна и завистлива. 

Ближе к ночи, окончательно успокоившись, позвонила маме и попросила прощение. Мама заверила меня, что все нормально, но я знала, как сильно ее обидела. Мне было стыдно за свое хамство. Что ни говори, а импульсивность – мое проклятие.

Последующие дни прошли спокойно. Я обдумала все слова, что сказала мне тетя Катя и согласилась с ней. Действительно, не стоит смешивать работу и личное. Я должна зарабатывать деньги, а не показывать свое я. Только вот на деле это оказалось сложнее, чем представлялось. 

Люди в Москве радужностью не отличались: хмурые, раздраженные, с пафосными выражениями лиц, вечно куда-то спешащие и требующие свой заказ немедленно. Они убойными дозами закачивали в меня негатив. Но в какой-то момент я начала их понимать. В этой бесконечной битве за материальные средства мы-мелкие рыбешки огребаем больше всех, а получаем меньше остальных. Наверно, мы и должны быть злыми, недовольными жизнью, если не научились довольствоваться тем, что имеем. Единственное, чего я не понимала – чем недовольны богатеи? Ладно, среднячок, у них есть причины, но эти-то с чего бесятся? Наверно, правильно говорят – с жиру. 

Но все это размышления о том, что меня интересовать не должно. В такие моменты я вновь напоминала себе, что пришла на работу за деньгами, и именно на их заработке нужно было сконцентрироваться. Такую задачу я поставила себе. Поэтому со всем присущим мне энтузиазмом кинулась ее выполнять. Улыбка не сходила с моих губ: вежливая, приторная, до невозможности предупредительная. 

Каждое утро я натягивала безликую маску на лицо и старалась отключать эмоции - это требовало огромных усилий, но у меня немного получалось. И хорошие чаевые не заставили себя ждать. В какой-то момент мне даже понравилось. Я начала общаться с посетителями, на меня стали обращать внимание многие мужчины, несмотря на то, что наша униформа представляла из себя нечто ужасное: темно-коричневая рубашка, которая должна была быть застегнута под самое горло, черные брюки и сверху фартук до щиколоток в тон рубашке. Также устав о дресс-коде гласил: никаких длинных ногтей, яркого лака, украшений и распущенных волос. Допускался дневной макияж. И на том спасибо, хоть можно было замаскировать тональным кремом веснушки на носу, которые ужасно раздражали. Впрочем, внешний вид меня не особо волновал. Некоторым женщинам я даже в уродском прикиде не нравилась, а мне это было невыгодно. Мужское внимание, безусловно, поднимало самооценку, но чаевые были важнее. 

Спустя десять дней деньги стали главной движущей силой. Я считала каждую заработанную копейку. Да и как иначе в моем положении? Поэтому  спустившись к бару и увидев два одинаковых коктейля – каждый по шестьсот рублей, меня чуть не хватил удар. Это могло означать только одно – я вновь забила лишний заказ. Только вот оплачивать его у меня не было никакого желания. Но и как этого избежать, я не имела представления. 

И тем не менее, со спокойной улыбкой взяла оба бокала и понесла наверх, лихорадочно думая, что мне с ними делать. Но увидев за столиком парня и девушку, которые, по всей видимости, были совсем недавно знакомы, разве что не запрыгала от радости. Я не психолог, но это и не требовалось для того,  чтобы заметить, как парень лезет из кожи вон, дабы произвести впечатление на девушку: в позе показная небрежность, на лице скука хотя глазами уже десять раз поимел бедняжку, а на губах играет легкая усмешка. Ну, просто мачо. Девушка жеманничала, строила свои глазки с нарощенными ресницами, и мачо, похоже, плыл конкретно.  На свой страх и риск я решила проверить, осталась ли в его голове хоть капля разума или все же страсть превращает мужчин в дураков. Я понимала, что рискую потерять работу и подвести Леркину маму, но в то же время мне не хотелось, чтобы моя зарплата ушла в минус еще на шестьсот рублей. 

Несколько шагов преодолеть оказалось сложно. Меня рвало на части: рискнуть или выплатить очередной штраф и быть спокойной ? Или все же рискнуть? Да? Нет? Да… Нет? Да. 

Подхожу к столику, ставлю заказ, забираю грязную посуду и, развернувшись, быстрым шагом иду в сторону, где меньше всего посетителей. По пути выливаю коктейль в грязные чашки, а следом начинается час ада. Я бегала, выполняла заказы, но все это было как в тумане. Единственное, что меня волновало – это влюбленная парочка. Я молилась, чтобы они поскорее попросили счет, тем самым вынесли мне приговор. В то же время боялась этого больше всего на свете. 

И вот проходя мимо их столика в очередной раз, я услышала заветные слова: 

– Принесите счет, – уверенно сказал парень, все еще пребывая в роли хозяина жизни. И это радовало. 

Продолжай в том же духе, мальчик, не останавливайся! – мысленно просила я, неся заветный чек, в котором вместо счета за один коктейль стояла цена за два. 

Сердце колотилось, как сумасшедшее, а руки дрожали, словно у алкоголички, когда я подошла к столику и протянула кожаную книжечку, продолжая при этом улыбаться. Счет времени пошел на секунды. Казалось, что я замечаю даже колебание воздуха. Парочка продолжала весело болтать. Я отошла на небольшое расстояние, чтобы следить за парнем, который потянулся к карману и достал кошелек. Я застыла, адреналин в крови зашкаливал, но к страху примешивался азарт. И вот легким движением руки парень открывает книжечку, я на мгновение замираю, но «мачо», как я и предполагала, мельком заглядывает в счет, небрежно кидает нужную сумму с учетом чаевых, а после помогает своей девушке собраться. Когда они улыбаясь друг другу, покидают ресторан, я не выдерживаю и расплываюсь в довольной улыбке.