Страница 13 из 20
− Лануф, мы уговорили его ожидать тебя в молельне, а не ходить по дворцу, − пояснила Ирлиса, поднимаясь с кресла. Ее встревожило мое поведение.
− Это нам далось с большим трудом, − заверил Татхенган, − и он не захочет долго ждать.
− Это ужасно! Мне надо подумать… А если я не пойду, что будет?
− Твое желание он поймет, − уверенно сказала Ирлиса.
− И ночью проберется ко мне в спальню?
− Что будет, мы не знаем.
− Я… я… я не могу! − отчаянно всплеснув руками, воскликнула я. – Разве он не может передать свои слова через вас? Татхенган, Ирлиса… Вы же меня понимаете…
− Мы все отлично понимаем, − тихо произнес султан. – Нам очень жаль.
− Ну, да я трусиха. Я ненавижу этих… мерзких тварей! – и спохватилась: − Извините… Боже…
От волнения я не могла найти себе места. Даже спокойно стоять была не в состоянии. Сердце трусливо трепыхалось в груди, а в горле начало першить. В голове гудел рой из мыслей, каким образом избежать встречи с Паур-Пау. И среди всех особенно выделялась одна: бежать отсюда, куда глаза глядят!
− Лануф, успокойся. Вот отпей воды, − предложил Татхенган. − Паур-Пау не позволит им приблизиться к тебе.
− Чего ему вообще от меня надо? Может все же кто-то из вас пойдет со мной?
Ирлиса отрицательно покачала головой, а Татхенган опустил виновато глаза.
− Понятно… − вздохнула я, и сделал решительный шаг к дверям молельни. Но никто из свидетелей моего позора не догадывался, что это был всего лишь обманный ход. Несмотря на то, что я понимала, что Татхенган не станет силой запихивать меня в комнату, кишащую пауками, инстинкт самосохранения вынуждал держаться от него подальше. Татхенган застыл со стаканом холодной воды в руке. По выражению его лица было ясно, что он одобряет мою решимость. Но он не знал, какое его ожидает разочарование… − О, я вспомнила! – с этими словами я резко рванулась в обратную сторону к выходу. – Мне нужен посох и скафандр! Я сейчас вернусь.
Дальше помню, как яростно схватилась правой рукой за ручку двери, собираясь ее открыть, и тут жгучая боль заставила меня вскрикнуть и разжать дрожащие пальцы. Пальцы были покрыты черными жесткими волосками, а на ручке двери в расплющенном виде в состоянии агонии дергал ножками большой черный паук. Едва увидев это чудовище, я резко отвела взгляд в сторону, потом посмотрела на султана. Мне казалось, еще секунда и я тоже, как паук, задергаюсь в смертельной агонии.
Ирлиса подбежала ко мне, и обняла, зашептав:
− Все будет хорошо… все будет хорошо, поверь мне.
− Что? – недоумевала я. – Что будет хорошо? Он меня укусил… Я умру, да?
От мысли, что моя смерть почему-то желательна султанской чете, напугала меня больше, нежели предстоящие мучения. Ноги подкосились, и я ощутила, как в горле встал ком обиды, а перед глазами все поплыло.
Ирлиса внимательно посмотрела в мои глаза, затем осторожно коснулась моей щеки, вытирая набежавшую слезу.
− Лануф, не бойся, ты не умрешь.
− Мне плохо…
И тут мне вдруг ужасно захотелось опуститься на пол и уснуть. Красивый красный ковер под ногами, показался таким желанным, что я потянулась к нему, но мне не дали упасть. Татхенган и Ирлиса подхватили меня и довели до дивана.
Потом душу мою наполнила такая всепоглощающая жалость ко всему миру, что, уже не сдерживаясь, я расплакалась.
− Все хорошо, все хорошо, − ласково говорила Ирлиса, гладя меня по укушенной ладони. Она осторожно убрала с пальцев паучьи волоски. – Этот паук пожертвовал своей жизнью ради тебя.
Но ее слова не утешили, даже наоборот, я разрыдалась не на шутку.
− Это пройдет, − обещал султан, протягивая мне стакан с водой.
Я попыталась отпить глоток, но получилось это неловко. Кроме того, что я несколько раз клацнула зубами по стеклянной стенке стакана, я умудрилась поперхнуться и, кашляя, расплескать половину, находящейся в нем воды.
− З−за− чем он ра− ди−и ме−ня… − с трудом проговорила я.
− Он особенный, − присаживаясь рядом, ответил султан, − укус такого паука убивает всякий страх. Поверь мне, − Татхенган попытался поймать мой взгляд. – Ты не будешь их бояться.
− Никогда?
− Хотелось бы, но эффект временный. Недели две.
Я с трудом подавила очередную надвигающуюся волну жалости, вызванную его словами. Мне не нравилось свое состояние. Просто необходимо было взять себя в руки. Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и стала мысленно считать до десяти. По щекам продолжали течь слезы, очень хотелось вытереть их и почесать нос, но я заставила себя сидеть спокойно.
− Лануф, ты как? – беспокойно спросила Ирлиса.
− Все нормально, − уже без истерики ответила я.
Затем открыв глаза, я заметила, что оба невольных свидетеля моей анормальной реакции на укус паука, выглядят крайне обеспокоено и, улыбнувшись, наконец, почесал кончик носа, который беспощадно требовал к себе внимания.
− Рука не болит? – участливо поинтересовался Татхенган.
Я пошевелила пальцами, ощущая в них некоторое онемение, и покалывание.
− Немного, но я переживу, − я встала. – Ну, все хватит хныкать! Мне очень хочется набить морду этому Паур-Пау! Как он посмел отправить своего друга на смерть? Это чудовищно! Возмутительно!
Но прежде чем войти в молельню, где ожидал меня детеныш Зайрай, я решительно направилась к двери, на ручке которой висел раздавленный паук. Стараясь не смотреть на него, я ловко подцепила пальцами паучью лапу и, отодрав труп от ручки, обернулась к султанской чете.
Татхенган облегченно вздохнув, проговорил:
− Мне кажется, я окончательно потерял способность предугадывать твои действия. Зачем он тебе?
− Пока не знаю…
− Прошу, Лануф, не серди Паур-Пау, − взмолилась Ирлиса, − он хороший.
− Не могу этого обещать, − ответила я, и краем глаза взглянула на мертвое создание. – Уу… чудовище… но я, кажется, уже начинаю испытывать к нему симпатию. Мне пора торопиться, а то вместо грубостей я начну признаваться вашему любимцу в любви. Вот смеху− то будет…
Решимость пообщаться с Паур-Пау по душам крепла с каждым шагом. Я даже испытывала некоторое нетерпение, когда бралась за ручку двери, ведущей в молельню. Уж сейчас я скажу детенышу Зайрай все, что думаю о нем и его мамаше! Уж такое скажу! С такими мыслями я решительно открыла двери…
Пауки… пауки… пауки…
Сколько же бесчисленных цветных тел скрывало под собой огромное, величественно ужасное и… потрясающе… милое… существо…
==\==
Потом вдруг я обнаруживаю себя лежащей в постели, укрытой зеленым атласным одеялом, и первой мыслью в голове было: «Как это я сюда попала?»
Я отлично помнила, как собиралась войти в молельню. Что же было потом? А может, и не было ничего? Никакого Паур-Пау? Мне все приснилось?
«Точно приснилось! Комната моя… − я привстала и огляделась. – Ох, и приснится же такое!»
Облегченно вздохнув, я опустила ноги на пол. Меня удивило, что за окнами слишком светло для утра.
− Что-то я заспалась. Завтрак наверно уже закончился.
Чувствуя жалость, возникшую по поводу пропущенного завтрака, я встала и направилась в дамскую комнату. Причем по пути успела заметить, что тело как-то неохотно подчиняется моей воле: ноги еле переставляются, мышцы ноют, каждое движение вызывает большое желание вернуться в мягкую постель.
Усмехаясь над собой, я проговорила вслух:
− Надеюсь, меня не загипнотизировали вчера и не заставляли всю ночь разгружать грузовой корабль…
Настоящее потрясение я испытала, когда увидела в зеркале свое отражение. То, что волосы разлохматились было сущим пустяком. Но… откуда в них столько паутины?!! Я долго не могла поверить, что она настоящая. Все рассматривала ее так и эдак…
− Я наверно еще сплю… Нет, но… − я неожиданно обратила внимание, что нахожусь в платье, котором была, собираясь увидеться с детенышем Зайрай. Обычно перед сном я переодевалась. – Что это со мной? Что случилось? И выгляжу… ужасно… Нужно успокоиться, взять себя в руки. Я непременно узнаю, какие султан надо мной ставил опыты. Ох, и не поздоровится ему!