Страница 35 из 37
Выражение обиды промелькнуло на его лице, и я почти пожалела, что сказала это. Потом я вспомнила, что это он несет ответственность за то, что дядю держат в сумасшедшем доме, любовно называемом Бедлам, и не пускают к нему посетителей, и желание извиниться растаяло у меня на языке. Я вздернула подбородок, приказав себе оставаться бесстрастной.
Уголком глаза я следила за Натаниэлем, который теребил запонки. Он с каждой секундой все больше тревожился, а это мне было небезразлично. Нельзя позволить этому нахалу испортить ему вечер. Он смотрел на меня с молчаливым вопросом в глазах, и я кивнула. Лучше с этим покончить.
– После тебя, сестра, – Натаниэль встал и жестом пригласил меня сделать то же самое.
Подхватив юбки и сжав кулаки, я вышла в проход, не глядя, следует ли за мной Блэкберн. Когда мы вышли в основное помещение, Блэкберн взял меня под руку и повел нас с Натаниэлем в небольшую комнату, отгороженную причудливо разрисованными стенными панелями, которая служила зверинцем.
Когда мы выбрались из толпы, я выдернула у него руку и скрестила руки на груди.
– Я способна пройти из одной комнаты в другую самостоятельно, суперинтендант.
Его брови слегка приподнялись. Мне было наплевать, что я веду себя вздорно. Мне было наплевать, что он обо мне думает, и, уж конечно, мне было наплевать, что он в этот момент старается подавить улыбку. Я опять нахмурилась, моля всех святых, чтобы его поразила молния за то, что он так чертовски меня раздражает. Он откашлялся в кулак, потом обвел взглядом окружающие нас диковинки и этим разозлил меня еще больше.
– Вы скоро собираетесь перейти к сути вашего грубого вторжения? Или вы полагаете, что я буду в экстазе трепетать ресницами при виде человека, который арестовал моего дядю и покрывал противозаконные поступки моего отца? Если это так, то, боюсь, вам придется ждать до второго пришествия, – я улыбнулась. – Или, по крайней мере, пока вы не погибнете и мне не поручат вскрытие вашего тела, чтобы посмотреть, есть ли в нем сердце.
– Одри Роуз, прошу тебя, – прошептал Натаниэль, ужасаясь. – Не надо злить человека, который отвечает за содержание дяди под арестом и хранит тайну отца.
– Все в порядке, – кивнул Блэкберн Натаниэлю, – она имеет полное право быть расстроенной.
Блэкберн огляделся вокруг, чтобы убедиться, что мы тут одни, затем глубоко вздохнул. Какое-то неприятное предчувствие зародилось в уголке моего сознания.
– Не надо, – я покачала головой, умоляя его оставить те ядовитые слова, которые он собирается сказать, при себе. – Я не хочу слышать ничего из того, что вы пришли сказать. У меня и так более чем достаточно причин для тревоги.
– Одри Роуз, – брат протянул ко мне руку, – ты не должна…
– Мне больше ничего не нужно знать, – прервала я возражения брата. – Только не сегодня.
Это была детская выходка, и я понимала, что Блэкберн не проделал бы такой дальний путь только для того, чтобы уйти и ничего мне не сказать. И все же я надеялась, что он не прибавит мне лишнюю унцию горя.
– Я счел справедливым предупредить вас, мисс Уодсворт, – сказал он. – С тех пор как ваш дядя помещен в сумасшедший дом, убийств больше не было. Поэтому некоторые люди стремятся признать его виновным. Они хотят, чтобы со всем этим кошмаром было покончено.
Он внимательно следил за моей реакцией, а я молчала, я не могла ответить. Как будто я покинула свое тело и наблюдала за происходящим разговором со стороны. Блэкберн смотрел себе под ноги.
– Его повешение предварительно запланировали на тринадцатое сентября.
– Это же всего через пять дней! – воскликнул Натаниэль, выводя меня из туманного сумрака. – Как они могут так быстро провести суд и казнь?
– Это едва ли законно, – произнесла я, вглядываясь в лицо брата в поисках поддержки.
– Это наверняка незаконно.
Блэкберн еще раз глубоко вздохнул.
– Ваш брат прав. Суд будет, но далеко не справедливый. Они признают вашего дядю виновным и повесят его еще до того, как высохнут чернила на приговоре. Публика жаждет крови, члены парламента сделали заявления… ваш дядя является идеальной мишенью. – Блэкберн перечислил все преступления дяди: – У него нашли испачканные кровью инструменты, подобные тем, которые находили возле тел. Человека с похожей внешностью видели вместе с последней жертвой. У него нет алиби на время всех этих убийств. Хуже всего то, что он обладает теми навыками, которые необходимы для извлечения органов.
– Господи, и это все? – я помахала рукой в воздухе. – Я обладаю такими же навыками. Возможно, это я убийца.
Я металась по помещению, сжав руки в кулаки. Я чувствовала себя диким зверем, которого заставляют плясать ради развлечения людей и который это ненавидит. Я готова была освободить всех до единого бабуинов, коней, зебр в цирке, прежде чем уйти отсюда сегодня. И слона тоже, раз уж я этим занялась. Ни одно существо не должно так страдать от рук другого существа.
Я снова повернулась к суперинтенданту.
– Вы можете остановить это безумие? Невинных людей нельзя вешать, это чудовищная несправедливость. Этим не может все закончиться.
Он сунул руки в карманы, избегая моего взгляда, будто мог подхватить какую-то дурную болезнь, просто глядя на меня. Может быть, и мог. Ненависть пропитывала все мое существо своим маслянистым осадком.
– Только что закрыли дознание по делу нашей бывшей служанки, – сказала я, в основном обращаясь к Натаниэлю. – Должен быть какой-то способ отменить эту… мерзость нашей правящей системы. Они должны хотя бы закончить дознание по делу Энни Чапмен. Разве это не даст чуть больше времени?
Натаниэль прикусил губу, он явно не был в этом уверен.
– Я по-прежнему изучаю все сложности юриспруденции. Спрошу у своего наставника. – Я в упор смотрела на него, взглядом требуя все исправить. Брат поднял руки вверх. – Позвоню ему сейчас же. Посмотрим, смогу ли я со всем этим разобраться. Постарайся не волноваться, сестра. Клянусь, что сделаю все возможное для спасения дяди. Ты мне веришь?
Я кивнула. Больше мне ничего не оставалось делать, но это удовлетворило брата. Он снова посмотрел на суперинтенданта и произнес холодно:
– Прошу вас проводить мою сестру домой. Полагаю, вы предоставите ей должное полицейское сопровождение, особенно после того как обрушили на наши головы все эти новости?
Бесполезно было объяснять Натаниэлю, что я в состоянии и сама нанять экипаж до дома или поискать тетушку Амелию и Лизу и поехать с ними, поэтому я молчала, пока он договаривался с суперинтендантом.
Когда брат ушел, Блэкберн склонил голову набок; это движение открыло для меня новую черту его характера, которой я раньше не замечала, но знала о ее существовании, – расчетливую цепкость. Должно быть, я выдала какую-то тайну и выругалась про себя, когда он незаметно подошел ближе.
– Вы сказали, что Мэри Энн Николс была вашей служанкой, мисс Уодсворт?
Он так и излучал волнение. Я не доверяла ему и его новому настроению и поспешно сжала губы. Меньше всего мне хотелось давать Скотленд-Ярду еще один повод ткнуть пальцем в нашу семью.
Его это не остановило, он шагнул еще ближе, заполняя пространство своим ощутимым присутствием и заставляя меня ответить на его вопрошающий взгляд. Я проглотила комок страха.
В нем было нечто опасное, хотя причиной могло быть то, что он держал в своих руках жизнь дяди.
– Вы ведь понимаете, что я, вероятно, единственный человек в Лондоне, которому не безразлично, останется ли в живых ваш дядя? – спросил Блэкберн. – Мисс Уодсворт… я верю, что вы поможете освободить вашего дядю и поймать убийцу.
Он провел ладонью по своим светлым волосам, взъерошив и без того непокорные кудри. Я больше всего на свете хотела помочь дяде, просто я хотела сделать это самостоятельно, без помощи того человека, который его арестовал. Хотя мне и льстило, что он настолько оценил мой интеллект и любительские детективные навыки, что хотел привлечь меня к расследованию.
Так как я по-прежнему не произносила ни слова, он схватил меня за локоть и резко развернул к себе.