Игрок

Она лучше меня, всегда была лучше. И пока в газетах будут писать о том, какой молодец Кирилл Харитонов, заваливая меня вопросами, та, кто действительно ответственен за спасение людей, везет в Германию уже других, тех, кто тоже нуждается в помощи.

хОна не сбежала, она просто не смогла по другому. Не смогла быть со мной.ъ

Просто на этом свете есть хорошие люди, которых нужно заслуживать раз за разом.

ГЛАВА 30 — Решка. Ожидание сердец

Call me a si

Tell me it's over I'll still love you the same 

Call me your favorite, call me the worst 

Tell me it's over I don't wan't you to hurt 

It's all that I can say. So, I'll be on my way 

I'll always keep you inside, you healed my

Heart and my life… And you know I try. 

Shinedown — Call me

Называй меня грешником, называй святым 

Скажи, что все кончено, я не стану любить тебя меньше 

Называй меня любимым, называй худшим 

Скажи, что все кончено, я не захочу для тебя боли 

Вот и все, что я могу тебе сказать. Другим я не стану 

Я навсегда сохраню тебя внутри, ты излечила мое 

Сердце и мою жизнь… И ты сама знаешь, я пытаюсь 

Shinedown — Call me 

(авторский перевод)

Сантино

Без нее чертовы дни тянулись вечность. Я досконально рассмотрел на часах кабинета каждую цифру. Брался за телефон много раз, но откладывал в сторону снова и снова, не зная, что ей сказать. Извиняться за уход или ругаться за отказ от борьбы? Какое у нее право въедаться мне под кожу, а потом отказываться от этой жизни? Со мной. Интересно, она собиралась сказать или планировала и дальше играть в молчанку, чтобы однажды меня на сей счет просветил кролик? Снова.

Я просто взбесился, когда узнал о том, как славно меня водили за нос. В отместку приказал не пускать ушастого на порог. День он проходил под окнами, щебенкой в окно кидался. Пришлось пообещать ему, что если разобьет стекло, то я его башкой дыру заткну. После этого он махнул рукой и пропал. Вот уже четвертые сутки не пойми где околачивается. Не звонит. Бл*ть, эта парочка мне будто кишки выпустила. То один в мозгах засядет, то другой. Я будто болен их семейкой. И сил нет из головы их выкинуть… Ну ладно инопланетянка, но этот-то. Я будто приобрел семью… Что ж, Полинка бы порадовалась, она все повторяла, что с людьми общаться не умею, и вот — дожил. По ушастику скучаю. Да мать вашу, уж лучше Жен. К ней хоть прижиматься приятно.

Хватаюсь за телефон и набираю ее номер. Проходит звонков семь, прежде чем трубку снимают.

— Алло, — слышу хриплый женский голос.

Это не Жен. Даже отнимаю мобильный от уха, чтобы проверить номер. Но это ее. Каждой цифрой и буквой. Так какого…

— Сантино, не молчи, — тем временем устает дожидаться меня трубка.

— Карина? — спрашиваю, даже не пытаясь скрыть потрясение.

Какого черта к телефону подошла именно она? Это значит, что Жен не может? Где она? Пусть мне скажут, что в душе, спит или проклинает настолько, что не пожелала разговаривать сама…

— Ты все правильно понял.

И Карина сбрасывает звонок. Похоже, что она в курсе размолвки и ужасно расстроена. Прежде чем срываться с места, я собираюсь быстренько выкурить пару сигарет, успокоиться. А то влечу еще в столб какой-нибудь сам, вот радости-то будет… Но на второй затяжке мне звонят из гаража, где мы с кроликом ремонтировали ламбо.

— Слушай, Сантино, забери этого придурка, — даже в голову не приходит спросить, которого. — Он тут на парней с гаечным ключом кидается…

Наверное, я ужасный человек, раз ухмыляюсь в такой день, но как сдержаться, если кролик сидит в моей машине связанный и с кляпом во рту? Он действительно наподдал кому-то из ребят гаража, и те запихали его в одну из старых тачек, закрыв до моего приезда. Вытаскивали его вчетвером, но Ян так орал и вырывался, что пришлось вставить кляп и связать. Кстати, это была моя инициатива.

— Знаешь, а так ты мне нравишься больше, — хмыкаю, кося на него взглядом.

После этого он начинает кряхтеть и ерзать на сидении. С умилением обнаруживаю, что все это для того, чтобы показать мне средний палец.

— Ну а раз ты полностью обезврежен, мы с тобой сейчас немножко пообщаемся. Авось найду у себя ум-разум, которому и тебя можно научить.

Он возмущенно мычит, но пусть пострадает. Мне начхать, раз он на людей с гаечным ключом кидается.

— Думаю, ты своими кроличьими локаторами уже где-нибудь подслушал, что у меня была сестра. Померла не так давно. Хотя нет, давно пожалуй. Два года уж скоро. Так вот, когда я узнал, что у нее рак, пошел и подрался от души с какими-то отморозками. Ох и отпинали меня той ночью. Живого места не оставили.

Достаю пачку сигарет и вытаскиваю еще одну сигарету, потому что смешение Жен и Полины в одной реальности подобно смешению глицерина и азотной кислоты — взрывается раньше, чем получается нечто путное (получаем нитроглицерин. Только не дома), и приходится унимать нервы. По алчным глазам кролика понимаю, что он бы не прочь составить мне в этом деле компанию, но раз носом курить пока еще не научился, фиг ему.

— Знаешь, кто меня выхаживал? — спрашиваю, глядя на вереницу ярко-красных стоп-сигналов впереди. — Она. Пока я сидел на больничном со сломанной рукой, Полька вкалывала за двоих, чтобы оплатить однушку-хрущевку. Ей было вдвойне хреново, понимаешь? Но мне-то хоть руку сломали, а уж тебе с твоим талантом раздражать людей сразу шею свернут. Вот твоя мамашка счастлива будет, а?

Остальное время ушастый мирно сопит, а я молча веду машину. Еще не припарковавшись, вижу у дверей центра Карину, которая, судя по всему, аки Цербер, собралась защищать от меня вход. Ну раз пошла такая пьянка, кролик станет моим тузом в рукаве. Как я и предположил, Жен ей коротко поведала грустную историю нашей ссоры и сказала, что не хочет меня больше видеть. Оттого грозная матушка и не желает меня впускать. Моя голова вздувается, грозясь лопнуть; я пытаюсь засунуть свой фирменный жаргон куда подальше, потому что собираюсь продолжить спать с ее дочерью и сотрудничать с ее мужем. У нее статус-кво, поэтому приходится взять Карину за плечи, как игрушку отставить в сторону, а пока она приходит в себя, рассказать, что в моей машине сидит ее связанный сын, и отдать ей ключи. Пусть сама развязывает это воинственное чудовище.

Отделение кардиологии я нахожу, видимо, нюхом, но с палатой сложнее. Приходится пригрозить заглядывать в каждую, если мне не скажут, где именно искать. Это, разумеется, нарушение конфиденциальности и всякая прочая хрень, но мне-то какое дело? Их проблемы, что там бумажек наподписывали, а я просто на чужие голые задницы полюбуюсь, поздороваюсь…

— Она в тридцать девятой, — сообщает Дима, высовываясь из кабинета. Видимо, услышал мой зычный голосок. Он даже не пытается говорить что-то типа «ты не родственник и прав не имеешь». Иными словами, он со мной уже знаком.