Страница 4 из 10
Лаура внимательно следила за лицами и движениями учеников. Заметив, что все устали, она резко выключила магнитофон.
– На сегодня – все, – объявила она. – Я довольна – у многих заметен прогресс. Особенно – у нашего новичка. А ведь он сначала даже не хотел входить в студию! – Она приблизилась к Андре. Его обдала мягкая, обволакивающая волна ее духов, к которому примешивался легкий, теплый, чудный аромат ее волос.
– Ну так как – запишетесь? – спросила она, глядя ему прямо в глаза.
– Да, Лаура, – произнес он после небольшой паузы. – Да.
Она отошла к небольшому столику.
– Абонемент на месячные занятия стоит триста франков, – проговорила она. – В эту сумму, как вы понимаете, входит возмещение стоимости аренды этого помещения.
– Я могу оплатить с помощью банковской карточки. Или вы предпочитаете наличными?
– Лучше наличными, – улыбнулась женщина. – С карточками всегда столько возни. К тому же иногда возникают претензии. Пожалуйста, распишитесь вот здесь. И получите талончик. На обороте – расписание занятий. Если пропустите что-то, не унывайте. Я буду работать с каждым учеником индивидуально. И если вы что-то пропустили или не успели, то потом обязательно наверстаете. Но все-таки желательно ходить более-менее регулярно. Хотя бы раз в неделю. Сможете?
– Не знаю. Постараюсь. Все это так неожиданно…
– Знаете, Андре… – По лицу Лауры скользнула улыбка. – Многие вещи происходят в жизни довольно неожиданно. Но об этом не стоит жалеть – почти все, что случается неожиданно, случается к лучшему.
– Хотел бы надеяться на это, – пробормотал Андре Тассиньи и вышел на улицу. Там уже совсем стемнело. «Боже мой, что подумает мама, когда я приду домой так поздно!» – пронеслось у него в голове.
– Ты совсем с ума сошел! – всплеснула руками мать. Лицо Люсьены Тассиньи выглядело недовольным, что с ней случалось довольно редко. – Работал целый день, в два раза дольше, чем обычные сотрудники в офисах, а потом, вместо того, чтобы спешить домой к ужину, вдруг бросился танцевать. Подумай, что может случиться с твоим желудком? Что тебя понесло в эту чертову студию танцев?
– Не знаю, мама, – проговорил Андре с набитым ртом. – Я ходил мимо нее несколько дней и вдруг решил зайти.
– И даже не взглянул при этом на часы. – Мать укоризненно покачала головой. – Пойми, сынок: в эти школы танцев заглядывают в основном те люди, у которых слишком мало работы, или вообще ее нет. У них очень много свободного времени, и они порой просто не знают, куда его деть. Поэтому и учатся танцам. У тебя же – совершенно другой случай. Ты так загружен на работе у мэтра Рошамбо, что я порой боюсь даже, хватит ли у тебя выдержки и сил, чтобы продолжать трудиться на него. Я же вижу, что в вашей нотариальной конторе царит совершенно потогонная система. И ты, пройдя через весь этот ад днем, еще взваливаешь на себя дополнительную обузу в виде танцев ночью!
– Мне просто очень хотелось попробовать это, мама! – Андре виновато улыбнулся. – Пожалуйста, не сердись на меня так.
Люсьена Тассиньи встала и оправила передник. Их кухня была довольно маленькой, и здесь, в окружении до блеска вымытой и начищенной посуды, женщина смотрелась настоящей хозяйкой.
– Ты только подумай, Андре, какой пример ты подаешь своей сестре, – тихо проговорила мать. – У Жаклин – переходный возраст. Она думает порой черт знает о чем. Я чувствую, что иногда просто не понимаю ее. Ты должен служить ей примером солидности, целеустремленности, настойчивости. Она должна видеть, как следует жить, учиться и работать, если ты хочешь добиваться поставленной цели. – Мать развела руками. – Я всегда говорила ей – гляди, чего добился Андре прилежной учебой и полной самоотдачей. Он выиграл конкурс, в котором вместе с ним участвовало полсотни человек – лучших выпускников юридических факультетов со всей страны – и получил престижнейшую должность помощника нотариуса. Бог мой, Андре, мне совсем не хотелось бы, чтобы Жаклин вдруг сказала мне: «Мама, почему ты меня обманывала? Андре – точно такой же, как и все остальные мои сверстники, которые танцуют, прогуливают занятия, думают только о современной музыке, фотографиях в инстаграме и эффектном селфи на вершине горы или каком-нибудь мосту и…»
– Мама, прошу тебя! – Лицо Андре стало серьезным. – Мне кажется, ты преувеличиваешь. И я вовсе не такой монстр, как ты пытаешься это представить, и Жаклин – тоже вполне нормальная девочка. А через переходный возраст приходится проходить всем без исключения. Я тоже помню себя в этом возрасте – для меня не существовало вообще никаких авторитетов. И, наверное, я тоже совершал безумные поступки, о которых лучше и не вспоминать. Но потом все кончилось, и… я снова стал нормальным.
– Я надеюсь, Андре, – пробурчала Люсьена Тассиньи. – Очень надеюсь на это.
– Вчера вы проявили себя не лучшим образом, – проронил мэтр Рошамбо, сурово поджимая тонкие губы. – И сумели частично исправиться лишь к вечеру. Надеюсь, сегодня вы будете действовать с учетом усвоенных вчера уроков.
– Обязательно, месье Рошамбо! – горячо заверил его Андре. От вчерашних уроков танца у него ныли мышцы на ногах и даже на руках. Но он сделал вид, что больше всего на свете его интересуют сейчас юридические бумаги.
– Вы должны сделать сегодня две вещи: сдать мне готовое наследственное дело мадам Лиссонье-Пуленк, и разобраться с художественной коллекцией месье Боувера. Нужно установить, имеется ли достоверный провенанс всех его картин и заключения экспертов об их подлинности, и попытаться выяснить их примерную рыночную стоимость. По консервативным оценкам, разумеется – в своей работе мы можем прибегать только к ним. Аукционное сумасшествие и хаотичные скачки цен нас совершенно не должны касаться. А в двенадцать часов к нам может пожаловать новый клиент. – Тонкие губы Дидье Рошамбо сложились в несколько кривую усмешку. – Не совсем, может быть, обычный. Увидите это сами. Если, конечно, визит действительно состоится.
Андре был слегка заинтригован. Что это за «не совсем обычный клиент», о котором говорил мэтр Рошамбо? Но очень скоро груз бумаг и ответственности поглотил его с головой, и он перестал думать об этом. Самое главное – нельзя было ошибаться даже с запятыми. Он отлично помнил, как болезненно реагировал на это мэтр Рошамбо.
Но, когда висевшие в углу старинные часы пробили полдень, он все-таки обратил на это внимание. Никто в их конторе так и не появился. Впрочем, мэтр Рошамбо был тоже полностью погружен в бумаги. Или искусно делал вид…
Полчаса спустя дверь конторы вдруг распахнулась. Это случилось так неожиданно, что Андре даже слегка вздрогнул. На пороге показалось странное существо – дама восьмидесяти с лишним лет, маленькая, с лицом темным и сморщенным, как прошлогоднее яблоко, но при этом – в огромной шляпе, украшенной страусовыми перьями, и в накидке из лисы, при том, что на улице было весьма тепло. Дряблую шею женщины украшало несколько нитей крупного жемчуга. Из-под накидки выглядывали кокетливые не по возрасту розовые брючки, обшитые стразами. На скрюченных пальцах дамы поблескивали крупные драгоценности, показавшиеся Андре фальшивыми.
– Здравствуйте! – чирикнула женщина голосом, похожим на птичий. – Я счастлива видеть вас, мэтр Рошамбо!
Дидье Рошамбо учтиво указал даме на глубокое кожаное кресло.
– Я так устала от этих мыслей, мэтр Рошамбо! – воскликнула женщина. – Кому передать все свое достояние. Откровенно говоря, я никак не могу сделать выбор между «Обществом защиты кошек», «Обществом попечения за могилами христианских миссионеров на островах Полинезии» и «Братством католических монахов Бангладеш». Что бы вы мне посоветовали?
– Я бы посоветовал вам еще раз все очень тщательно взвесить и сделать свой осознанный выбор. – Рошамбо без улыбки смотрел на нее. – А мы будем счастливы законно оформить любую вашу волю.
– То есть вы считаете, что мне в любом случае не следует отдавать ничего алчным и совершенно не уважающим меня родственникам? – сверкнули недобрым светом маленькие глазки женщины. – Ни внуку, ни внучке… никому из них?