Когда играют все

В ярком лунном свете было хорошо заметно, как он помрачнел.

— Что делать? Я достаточно прожил среди рыцарей, чтобы усвоить их основное правило поведения: «Делай, что должно и уповай на милость Божью». Я должен вернуться в Альнард, чем бы это ни закончилось. Доделаю заказы и уеду.

— Твоя поездка может плохо закончиться? — прошептала девушка, с болью глядя ему в лицо. — Да, Сид, может?

— Да. Но это не моя тайна. Ты вернешься к королю? И он тебя ведь ни к чему не принуждал?

Она кивнула.

— Давай просто подождем. Иногда это бывает лучшим выходом. Если можешь, подожди меня. Если нет, то как знаешь. Но я всегда буду помнить, что ты сегодня согласилась на помолвку со мной, милая, что бы ты потом не решила.

Совсем близко раздался отчетливый треск, зашелестели ветки.

— Кажется, там кто-то есть, — сказала Фенелла и вскочила.

Придержав широкий плащ, метнулась к подозрительному дереву. Но там уже никого не было. Только примятая трава, сломанная большая ветка. И блеснувшая в ярком лунном свете наголовная повязка с медными бляшками, час назад стягивавшая густые кудри помогавшего Сиду подмастерья.

— Почему бы и нет? — вздохнул мастер, последовавший вслед за Фенеллой. — За пару серебрушек он мог согласиться проследить за мной и доложить тому, кто заплатил, — оружейник обнял девушку и убедительно, хотя еле слышно, произнес. — А вот я не могу поступить, как этот простонародный мальчик. Я связан словом и правилами рыцарского кодекса чести, — по-прежнему обнимая Фенеллу за плечи, Сид увлек ее обратно к кузнице. — О чем мой подмастерье может донести? Что ко мне приходила женщина, закутанная в плащ с капюшоном? Что мы долго сидели на крыльце, обнявшись, и о чем-то шептались? Ничего, что бы повредило тебе, родная. Впрочем, теперь тебе пора уходить.

— Я уйду, и когда мы увидимся? — тоскливо спросила Фенелла.

Сид не ответил. Снова сел на крыльцо перед кузницей. Она села рядом, и он снова обнял ее и крепко прижал к себе. Они больше ни о чем не говорили. Фенелла начала засыпать, положив голову на плечо жениха. Проснулась оттого, что он поднял ее на руки и встал.

— Я и раньше не мог защитить тебя, любимая, — с горечью сказал Сид. — А теперь и подавно не смогу. Ты остаешься одна. Но самое время тебе вспомнить, что голова у тебя — это не только вместилище самых прекрасных в мире глаз, но и еще и вместилище ума. Ты дочь Меланары, умнейшей из женщин. Начни, наконец, использовать то, что досталось тебе по наследству.

Он коснулся губами ее лба и, больше не сказав ни слова, отнес сонную девушку в дом, уложил на постель, закутал в теплое покрывало и ушел.

Глава тринадцатая

— Донья Фенелла, — с ледяным сарказмом в голосе произнес Боэланд, когда девушка на следующий день явилась к нему из своих покоев по его вызову. — Я почему-то наивно предполагал, что буду первым, кому вы сообщите о том, как вы выполнили мое задание.

Фенелла опустила голову и молчала.

— Почему я должен узнавать о том, что Ведар взят, от прогрессора?

Она снова промолчала.

— Вы ведь понимаете, что так быстро как вы, ко мне не может явиться никакой другой гонец.

— Простите меня, ваше величество, — тихо сказала королевская волшебница, услышав нотки еле сдерживаемой злости в голосе короля.

Боэланд стремительно подошел к ней, коснулся рукой в перчатке ее подбородка, чтобы заставить девушку поднять голову. Она стояла у окна в потоке света, льющегося сквозь цветные витражи. Разноцветные тени скользили по лицу Боэланда, которому она оказалась вынуждена посмотреть в глаза. Игра теней и света не давала точно уловить настроение короля, но хорошим оно не было. Его обычно внимательные глаза в этот раз как два клинка норовили добраться до самых глубин ее души. Тонкие губы были плотно сжаты, чтобы не выпустить ни одного случайного слова.

— Я не смогла… Я не выполнила точно ваше задание, — запинаясь, произнесла девушка, не в силах промолчать под этим пронизывающим взглядом.

Его величество убрал руку от ее подбородка и сделал шаг назад.

— Вы действительно неважно выглядите, Фенелла, — неожиданно мягко произнес он. — Ваша белоснежная кожа смотрится почти прозрачной. Я слишком жестоко вас использовал. Я исправлюсь. С сегодняшнего дня вы отправитесь отдыхать в мой летний дворец, пока еще нет дождей. Но сначала расскажите мне обо всем, что случилось.

Он пододвинул кресло так, чтобы два собеседника могли сидеть друг напротив друга, сам сел и махнул рукой девушке.

— Садитесь, Фенелла.

Солнце немного слепило, она откинулась в кресле, заодно сообразив, что его величество усадил собеседницу так, чтобы ясно видеть ее лицо в ярком солнечном свете. И кто-то ему уже рассказал, что она неважно выглядит. Айвен? Возможно…

— Я отдала ваше послание его святейшеству. Вчера.

Боэланд отвел глаза от лица Фенеллы, постучал пальцами по подлокотнику кресла и снова внимательно посмотрел ей в лицо. Она опустила голову.

— У вас чудесно переливаются волосы в солнечном свете. Как золотые. Смотрел бы и смотрел, — неожиданно сказал Боэланд задушевным голосом. — Продолжайте, Фенелла. Рассказывайте все с самого начала.

— Ведар был взят, выше величество, как вы уже знаете. Я стояла на той скале, которую мне показал дон Альвес заранее. Мне все было хорошо видно. Слишком хорошо, — она сцепила руки и постаралась убрать из памяти картины искалеченных человеческих тел, месиво из железных доспехов и живой плоти, разрубленных коней в латах, камни и землю в подтеках крови. — Дон де Карседа получил смертельное ранение тогда, когда отряд дона Цезара захватил крепость. И я… я не могла оставить дона Альвеса под копытами коней. Я перенесла его тело — он был чуть жив — в замок Карседа.

Даже с опущенной головой, не глядя, она почувствовала, как вздрогнул Боэланд. Невольно подняла глаза. Он смотрел пристально, прищурившись.

— Для этого вы сами оказались под копытами коней. Фенелла! Неужели иначе было нельзя?!

То есть, возможность спасения своего рыцаря от смерти король учитывал. Фенелла невольно вздохнула с облегчением.

— Нет, ваше величество, дон Альвес взял с меня клятву, не мешать ему умереть во время боя.

Теперь вздохнул Боэланд.

— Продолжайте, Фенелла.

Она еще сильнее сцепила руки на коленях, еще ниже опустила голову.

— После замка Карседа я не смогла вспомнить крепость Ведар и местность вокруг нее, чтобы вернуться. Не смогла.

Она замолчала. Король тоже молчал. Не вынеся напряженной тишины, девушка подняла голову. Боэланд откинулся в кресле, похлопывал ладонью по подлокотнику и, казалось, был готов ждать продолжения ее рассказа хоть до вечера.

— Я не знала, что мне делать, и решила переместиться прямо в Кареньон.

Его величество сжал рукой подлокотник и резко подался вперед.

— Вы можете переместиться непосредственно в Кареньон?! А вы мне этого не говорили. Вы говорили, что никогда не были за пределами Остарии.

— Да, я не была. Но там была моя мать. Это наследство от нее. В некоторые города я могу переместиться, даже если никогда там не была. Вы не спрашивали.

— Нет, я спрашивал, — его величество с такой силой сжал подлокотник кресла, что дерево затрещало. — Я спрашивал у вас о ваших возможностях. Предполагал, что вы расскажете обо всех.

И что она могла ответить? Снова промолчала.

— Продолжайте, Фенелла, — как-то даже ласково произнес Боэланд. Она вздрогнула.

— Я знала, что в Кареньоне плохо относятся к женщинам, путешествующим без сопровождения. Мне нужен был спутник.

— А ко мне обратиться вы не могли?! — с откровенно прорвавшейся злостью поинтересовался король Остарии.

— Я испугалась. Поняла, что сорвала тщательно разработанный план… И я попросила помочь мне… одного друга детства… он давным-давно знает о моих способностях, но ни разу никому не проговорился.

— Ах, друга детства, — перебил ее Боэланд с такой неприязнью в голосе, что девушка невольно подумала о том, для кого же следил за своим мастером самовлюбленный подросток-подмастерье этой ночью.