Когда играют все

— Неважно. Они тоже взрываются. Даже арбалетная стрела нагревается, проходя через оболочку висперов, так их называют в мире Меланары, и даже от этого небольшого нагрева висперы взрываются. Что уж говорить о другом оружии. Меланара много раз мне об этом рассказывала. Только холодная сталь. Только с близкого расстояния. Удар только в определенное место. Причем сталь должна быть наилучшей, иначе она оболочку висперов не прорежет.

— Понятно, — задумчиво протянул Сид, успевший за то время, пока Фенелла говорила, уничтожить всю ветчину. — Сидит, например, молодая женщина с двумя детьми в комнате. И вдруг смотрит — рядом завис виспер…

— Приблизительно так, — улыбнулась другу детства Фенелла, впервые за весь вечер, не опуская глаз.

— Она выхватывает кинжал из поющей стали и вонзает его в летающий снаряд. Да-а-а. Сталь должна быть наилучшей, потому что от удара виспер опустится вниз. И пропороть его нужно до того, как он чего-нибудь коснется, хрустнет и взорвется. Да-а-а. Задача понятна.

Сид, задумавшись, осушил огромную кружку сидра.

— Знаете, у прогрессоров совсем другое представление о вселенной, не похожее на теорию «подвижных зарослей», о которых рассказывала ваша мать.

— Нет, не знаю, я только издали пока видела пришельцев. Зато мне его величество рассказал, что могущественные прогрессоры сами боятся каких-то «Странников».

— Это мифические существа, Фенелла, — усмехнулся Сид. — Нечто вроде баньши, или шуршунчиков под кроватью. Все кого-нибудь да боятся. И прогрессоры тоже. Они их никогда не видели, этих самых «Странников», но боятся, а вдруг те невидимо посещают их родную планету. Обычные страхи, прогрессоры тоже люди.

Фенелла немного смутилась. В детстве она как раз боялась подкроватных шуршунчиков, до крика боялась. Сид несколько лет убеждал девочку, что ничего такого под кроватью не водится.

— Скажите, Фенелла, а вы никогда не спрашивали у матери, как она оказалась в нашем мире, и почему не смогла вернуться. Или из какого она мира?

— Она никогда не отвечала на такие вопросы. Она мне многого не рассказывала. Скажите, Сид, вы ведь знали, что я ее дочь? Знали?

— Да.

— А мне она сказала об этом, только умирая, — казалось бы, загнанная в глубину души боль снова подступила к глазам слезами. — Я думаю, о многом другом вы знаете тоже больше меня.

— Фенелла не плачьте, — Сид мгновенно оказался рядом с девушкой и обнял ее за плечи. — Она ведь была так сильно изуродована. Если бы ее лицо не было превращено в уродливую маску, Меланара, конечно, ничего бы не стала скрывать от вас. Не понимаете? Вы наверняка похожи на нее. Она была когда-то также красива, как и вы сейчас. Поймите ее чувства.

— Но от вас-то она не скрывала, что я ее дочь.

— А она и не могла. Я помню ее еще беременной. Но я никогда бы не раскрыл секретов своей наставницы. Тем более тех, о которых я узнал случайно. Потому что, как вы сказали, совал свой длинный нос, куда не нужно.

— Это вы сами сказали, — девушка повернула голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Неважно. Вы согласились, — Сид улыбался, и она невольно улыбнулась ему в ответ.

— Мама, умирая, сказала, что, наконец-то освобождается от наказания, что переходит в лучший мир, что я была ей в этом мире утешением.

— Да, в это я охотно верю. Вы можете быть лучшим утешением из всех возможных.

Сид отнял руки от ее плеч и отошел. И Фенелла сразу подумала, что ей пора во дворец. Нехорошо будет, если король заметит отсутствие своей волшебницы. Она встала.

— Сид, я ухожу. Его величество пока что не разрешает мне покидать дворец, чтобы обо мне не узнали прогрессоры, — девушка накинула свой синий плащ. Ее друг детства, скрестив руки на груди, молчал, смотрел на нее, ожидая, пока она закончит говорить. — Но мне бы очень хотелось, чтобы вы разрешили приходить к вам иногда.

— Мой дом и я сам всегда к вашим услугам.

— А пока, в память о моей матери и вашей наставнице, возьмите. Не отказывайтесь. Ведь это ее деньги, а не мои.

И Фенелла, положив на стол мешочек с золотыми монетами, шагнула в потайной ход королевского дворца. Трудно было не заметить, что Сид крайне нуждался в деньгах. Очень скоро он начнет продавать свои великолепные клинки и станет богатым. Но до этого времени ему нужно не только есть, пить и одеваться, но и покупать железо, уголь, нанимать подмастерьев…

Глава четвертая

Пока Фенелла общалась со вновь возникшим в ее жизни другом детства, уже стемнело. Кажется, она никому так и не понадобилась. Поэтому, посетив купальни, девушка вернулась к себе и легла спать. Но сон не приходил. Она то плакала в подушку, вспоминая маму, то улыбалась, думая о Сиде, то в памяти всплывали картины детства. Проворочавшись до второй стражи ночи, Фенелла встала, оделась и спустилась вниз по потайному ходу, решив прогуляться по дворцовому саду, полюбоваться, как луна и звезды отражаются в водной глади каналов, а их свет искрится в струях фонтанов и водометов.

Она быстро шла в темноте, держась одной рукой за шершавую каменную стену для ориентира, как вдруг налетела на шедшего ей навстречу человека. Закричала бы от ужаса, но тот крепко зажал ей рот одной рукой, быстро обняв девушку другой.

— Не спится, донья Фенелла?

— Ох, ваше величество, я испугалась, — девушка высвободилась и сделала шаг назад. И с чего бы это король решил воспользоваться потайным ходом?

— Я хотела хотя бы ночью прогуляться по дворцовому саду. А то я как жук древоточец в вашем дворце.

— Я вас понимаю, сад сейчас неописуемо прекрасен, — глубоким задушевным голосом ответил Боэланд. — Аромат ночных цветов навевает мысли о счастье, свет фонарей искрится в струях водометов, глубокая тень апельсиновых деревьев манит укрыться. Особенно если ты не один.

Фенелла попятилась назад.

— А вы, бедняжка, все дни проводите взаперти, — все тем же тихим и проникновенным голосом продолжал говорить ее собеседник. — Но мы с кумом нашли выход.

— Неужели?

— Не пройдете ли вы ко мне? Неудобно обсуждать настолько важные вещи в проходе.

Фенелла прижалась к стене, пропуская Боэланда вперед, и вслед за ним вошла в ту самую комнату, в которой накануне его величество предавался воспоминаниям юности в компании странствующих актеров.

— Кум Адрон решил, что сильнее всего изменит вашу внешность смуглая кожа, — сказал король сразу, как только Фенелла закрыла дверь за собой. Комната была освещена не столько светом тусклых светильников, сколько пронзительным лунным светом, льющимся через высокие окна помещения. И в этом свете в глаза девушке бросился растрепанный вид всегда аккуратно и продуманно одетого короля. Черный плащ был расстегнут, ворот туники застегнут неправильно, волосы и капюшон плаща усеивали лепестки апельсиновых цветов. Боэланд перехватил изумленный взгляд девушки и неожиданно улыбнулся, беззащитно, совсем не по-королевски.

— Так вот, очень важно, донья Фенелла, — продолжил его величество, с трудом возвращаясь к потерянной мысли после паузы, в течение которой он улыбался своим воспоминаниям, — важно, чтобы никто, из тех, кто запомнил облик спутницы волшебницы с приморья, вас не узнал. У вас запоминающаяся внешность, дорогая моя Фенелла. Но мой кум прав. Если окрасить вашу белоснежную кожу в смуглый цвет, то вы вполне можете сойти за девушку с примесью крови жительницы Борифата. Там встречаются женщины даже с вашей формой носа, не настолько изящной, конечно, но похожей, — Боэланд двумя руками потер лицо, стирая с него улыбку, и закончил почти серьезным тоном. — Вы согласны?

— Я не против, — с изумлением ответила девушка, — если только средство вашего кума не испортит мою кожу.

Всю серьезность короля как рукой сняло. Он рассмеялся счастливо и искренне.

— Я его самолично прикончу, если ваша чудесная, точно светящаяся изнутри кожа потерпит хоть какой-нибудь ущерб. Кум обещал, что средство только пойдет вам на пользу. Рискните, Фенелла. Тогда мы сможем выдать вас за родственницу де Грамейры. Это командир моей личной гвардии, преданнейший человек, если вы еще этого не знаете. И в качестве его родственницы какой-то там степени вы сможете жить в городе и иногда посещать дворец.