Страница 7 из 12
– Кыш! Кыш! Кыш!
Вовчик как стоял, держа двумя руками книгу над головой, так и продолжал растерянно стоять, только от страха зажмурив глаза и сильнее вжав голову в худенькие плечи.
Люська же поступила в соответствии со своими давними девчачьими привычками: ойкнув, она выронила ридикюль, прикрыла руками голову и быстро присела, испуганно затаившись в траве.
А вот Бабася – даром, что считалась древней старухой – не побоялась встретить опасность лицом к лицу. Вертясь на месте и подпрыгивая, она напрасно пыталась ухватить за хвост какую-нибудь зазевавшуюся ворону, чтобы по-своему её проучить, на страх другим сообщницам.
Однако злобное птичье племя, которое даже на вскидку исчислялось миллионом штук, было не иначе как заколдовано. Ладно там неповоротливый Пельмень не мог продемонстрировать свою удаль, но Витька-то, Витька… Ловкий, как обезьяна, и вёрткий, как уж, даже сам он ничего не мог поделать – ни с одной вороной не расправился, хоть и был вооружён палкой. Если это не колдовство, то что тогда?
А потом вороньё само угомонилось, рассевшись на сучках так густо, что вокруг всё аж почернело.
Пытливым взглядом осмотрев их плотные ряды, бывалый Витька нашёл такое поведение слишком подозрительным: с чего бы это мстительным птицам вдруг надумалось взять и успокоиться, если количественный перевес на их стороне?
7
И тысячу раз был Витька прав, что так подумал: из глубины леса явственно донёсся шум, который, судя по усилению, приближался.
Сам Витька, Бабася, Пельмень и Люська выжидательно замерли, с тревогой переглядываясь. И лишь оправившийся от испуга Вовчик беспечно ухмылялся, ожидая очередного подвоха.
Не прошло и трёх минут, как из леса, топая ножищами, будто добрый конь, на поляну выбежала… избушка на курьих ножках. Остановившись перед остолбеневшими ребятишками, она тяжело дышала, то раздуваясь, то сдуваясь, как воздушный шар.
На подвох это ни капли не было похоже: если только не роботы-автоматы приводили избушку в движение. Однако дорогое удовольствие устраивать для одного Вовчика такое представление! Убедившись, что увиденное им никакая не выдумка, а самый что ни на есть настоящий сказочный мир, который имеет полное право на параллельное существование, Вовчик тоже остолбенел за компанию вместе со всеми.
Отдышавшись, избушка присела на траву, поджав под себя ноги, как делают все курицы. Наступила гнетущая тишина.
Что-то Витьке подсказывало, что в любую секунду может произойти такое, отчего не долго и в обморок брякнуться. И по всему видно, это будет только начало…
Первым не выдержал нервного напряжения толстый Пельмень.
– Ик! – громко икнул он.
Такого предательства от него не ожидали, и все вздрогнули, аж подпрыгнули.
– Избушку на курьих ножках что ль ни разу не видел? – зашипел Витька, готовый прямо разорвать его на части.
Не сводя вытаращенных глаз с избушки, Пельмень замотал головой, но губы на всякий случай прикусил, чтобы в другой раз, видно, не оскандалиться. Совестливый!
Из избушки никто не появлялся и мало-помалу боевой дух вновь возвратился к Витьке. Особенно после того, как он разглядел на двери потемневшую от дождей и времени надпись. Корявые буквы были расположены по верхней и нижней части двери, а посредине крепилась подкова, которую, как всем известно, вешают на счастье.
Кто приложил свою руку к написанию полезной информации, можно только догадываться. Это мог быть и Иван-Царевич, и Василиса Прекрасная, которые в разное время успели побывать в избушке. А может статься, и сама Баба Яга, переживая за свою подзабытую известность.
Впрочем, им мог оказаться кто угодно, кому не захотелось вариться в чугунке. Тут главное – вовремя сообразить, чем задобрить кровожадную старуху. А тот человек, по всему видно, был не промах, раз сумел отделаться довольно простенькой рекламой…
Восхищённый изобретательностью неизвестного проныры, Витька с удовольствием прочёл вслух:
– Баба Яга – Костяная Нога.
Потом обернулся к своей команде и во всеуслышание объявил:
– Ничего особенного! Обыкновенное средство передвижения Бабы Яги! К тому же безнадёжно устаревшее!
После чего Витька, жестом пригласив следовать за собой, смело направился к избушке, обмолвившись о том, что он давненько собирался побывать внутри сказочного жилища.
– Я тоже… – кукарекнул прорезавшимся голоском Пельмень, но сам с места не сдвинулся.
Вовчик с Люськой, очевидно, тоже посчитали преждевременным идти на поводу у отважного до безрассудства Витьки и остались стоять.
И только древняя Бабася, которой, на их взгляд, терять было нечего из-за своего преклонного возраста, засеменила следом, бормоча:
– Как бы эта старая карга его не напугала…
И как в воду глядела прозорливая Бабася.
Дверь избушки неожиданно распахнулась, издав до того отвратительный скрип, что даже рассевшееся на деревьях чёрное вороньё вновь обеспокоенно взгалдело, и на порог вёртким чёртом выскочила сама хозяйка.
– Давненько здесь русским духом не пахло! – сходу заявила она своим противным гнусавым голосом, удовлетворённо потирая высохшие ладони.
– Ух ты! – вырвалось у Витьки, и он стал как вкопанный.
Что уж тут говорить о других членах похода: о добродушном Пельмене, домашнем Вовчике и, конечно, Люське, которая хоть и имела невозможно дерзкий характер, но всё же была девчонкой. А все девчонки без разбора, надо признать, слабаки известные. После столь каверзной выходки, учинённой Бабой Ягой, лица у всей троицы стали белее мела.
По правде сказать, Витька тоже был слегка не в себе от увиденного: восковая Баба Яга, которую Дарья вылепила для музея славянской мифологии, по сравнению с настоящей выглядела довольно красивенькой старушкой. А на самом деле безобразней живой Бабы Яги до сей поры Витьке никогда видеть не приходилось.
Один её нос чего стоит! Не зря его все сравнивают с крючком. Крючок он и есть. Только повёрнут вниз. Почти касаясь кончиком подбородка, похожего на печёное яблоко, нос имел удивительное свойство поворачиваться в любой бок, и нюх имел, пожалуй, получше, чем у любой собаки. Догадаться об этом большого труда не составляло – стоило лишь один раз увидеть, с каким проворством Баба Яга мигом примчалась, как только почувствовала поживу. Небось, ради этого все свои дела побросала.
Вот ведь до чего доводит жадность до человечины: даже отсутствие зубов её пыл нисколько не остудило. Должно быть, в этой стране совсем дело плохо обстояло с зубными врачами.
Впрочем, один зуб у Бабы Яги всё же каким-то чудом сохранился. Но какой! Самый настоящий клык, который торчал наружу, как у кабана. (Однажды приходилось Витьке иметь дело с одним клыкастым боровом, и, если бы не знакомый домовёнок Парамошка, вовремя подоспевший на выручку, не стоять бы сейчас Витьке на этом самом месте и не любоваться безобразным видом Бабы Яги) Так что представление о клыках у него сложилось самое печальное.
От такого неудобства рот у Бабы Яги вовсе не прикрывался и был заметно перекошен, что, по всему видно, и стало причиной её невнятной речи. Но, очевидно, на этот почерневший от кариеса, но довольно ещё крепкий клык и была у неё вся надежда.
Более на её злобном лице, испещрённом глубокими морщинами, которые кое-где свисали складками, ничего примечательного не было. Ну разве что на щеке росла бородавка размером со сливу, вся заросшая жёсткими даже на вид волосками.
Про наряд и вообще говорить не стоило, потому что он представлял собой самые настоящие драные лохмотья. Сразу было видно, что за столько лет одежда ни разу не обновлялась, и теперь Баба Яга просто донашивала обноски некогда симпатичного старинного одеяния.
А вот волосам её мог позавидовать любой из рокеров, которые играют на сцене на своих гитарах тяжёлый рок. Музыкантам даже не надо будет трясти вихрами, что они так любят делать, потому как косматые распущенные волосы Бабы Яги и без того растрёпаны во все стороны, будь здоров. Да и медиатор для бренчания по струнам музыкантам не понадобится: длинные с чёрной окаёмкой ногти будут лучшей им заменой.