Контрабандисты во времени

– Я понял вас, вы решили зайти и искренне утешить.

– Да конечно, – заверил де Монфокон.

Он выпрямил свою грузную фигуру и, наклонившись вперед, заглянул ему в глаза.

– И еще попутно решить одно наше маленькое дельце. Пока вас не убил Семеон Мартел на божественном поединке. А я слышал, что он очень хороший боец.

– Ну да, – грустно прошептал Демьян, – если проблемы приходят, то они приходят все сразу.

Мытарь засмеялся.

– Вы какой-то странный человек месье Демьян! Вас действительно преследуют одни проблемы.

– А что, вы способны их решить? – съязвил Демьян.

– Нет! – де Монфокон протянул руку и похлопал его по плечу, – в данном случае мы их не решаем. Но вы не заблуждаетесь, мой друг, вам может показаться, что мы их добавляем, но если посмотреть философски на этот вопрос, то, наоборот, уменьшаем их количество! Мы, требуя свое, получаем – и нет одной проблемы. И это уже лучше! – он сжал плечо Демьяна и жестко сказал, – Так что давай, доктор Баландзоне, выкладывай монеты, пока мой добрый приятель Дижо не сделал из тебя паштет фу-а-гра.

Наступила тишина, в которой только слышалось сопение Дижо.

– А ведь вы чертовски правы, милейший месье Николя, – неожиданно сказал Демьян.

Сборщик налогов склонил набок голову, внимательно посматривая на Демьяна. Он протянул де Монфокону половинку старой римской монеты. Тот осторожно взял ее в руки и покрутил перед глазами.

– Откуда она у вас?

– Ее дал мне мой близкий друг за то, что я его вытащил из Большого Шатле и избавил от виселицы. Но сейчас мне очень нужна его помощь. Где его искать, я не знаю. Но вы с вашими обширными связями, думаю, его быстро найдете.

– Друг значит, – разочарованно протянул сборщик налогов, – что-то мне говорит, что мы с ним хорошо знакомы.

– Это ваши проблемы, – сказал Демьян.

– Ну, вот что, черт побери, с вами не так?! – взорвался мытарь, – Каждый раз, когда я к вам прихожу, все время что-нибудь не так!

Демьяну показалось, что Николя де Монфокон сейчас начнет рыдать и выть от досады.

– Я честный и, заметьте, официальный мошенник! Каждый раз, когда я прихожу к вам поживиться, я остаюсь без законного куска хлеба! И это невинное дитя, – он ткнул пальцем в сторону детины, – сирота, взятый на мое отцовское попечение, остается голодным. То у вас покровитель кардинал Франции, то король воров и разбойников!

Он встал, швырнул половинку монеты Демьяну и, горестно опустив плечи, направился к двери.

– Месье Николя, прошу вас, постойте!

Демьян подошел к нему.

– Я показал вам половину старой римской монеты, чтобы вы помогли мне найти Гастона. Я заплачу вам вдвое больше, чем должен, если вы найдете мне этого человека. Последний раз я видел его в Нормандии в одном из трактиров. Но после этого не знаю, где его искать, а он мне очень нужен. Передайте ему, что я в опасности и нуждаюсь в его помощи.

Де Монфокон сделал задумчивые жевательные движения челюстями и после некоторых раздумий сказал.

– Думаю на этой ситуации можно подзаработать еще больше, – он кивнул, – идет. Приятно иметь дело с благородным человеком.

Демьян отсчитал половину той суммы, что был, по словам де Монфокона, должен ему.

– А вторую половину вы получите, когда вы найдете Гастона Счастливую Руку. Передадите ему, что я нуждаюсь в его помощи, и когда я встречусь с ним.

И они пожали друг другу руки довольные друг другом.

Николя де Монфокон выполнил свою часть сделки. Уже на следующий день Демьян встретился с Гастоном в известном ему трактире «Благочестивая девица».

– Что с тобой случилось, мой друг? – спросил Гастон Демьяна с усмешкой, казалось, она никогда не сходила с его лица.

Демьян рассказала ему о бедах, приведших к поединку, на котором, по мнению средневековых жителей, Господь должен справедливо рассудить спорщиков, сошедшихся в смертельной схватке. Естественно, он умолчал о некоторых деталях, которые Гастону знать не положено.

– Я не вижу ничего дурного, – засмеялся он в ответ, – это намного лучше предвзятого суда этого пройдохи и пьяницы, парижского прево. Тут ты можешь полагаться на свою силу и умение держать оружие.

– В том-то и вопрос, Гастон, что я не умею сражаться, – заметил Демьян.

– Что значит, не умею? – спросил удивленный Гастон, – ты производишь впечатление благородного человека. Ты, конечно, не рыцарь и не воин, но ты должен уметь хоть немного обращаться с кинжалом.

– Или дубиной, – добавил Демьян.

– Ну да, – подтвердил Гастон, – ты, как иностранец, приравниваешься к простолюдинам и поэтому вы сойдетесь в схватке, стараясь разбить голову друг другу окованными дубинами.

– Я никогда в жизни не держал в руках дубину, кинжал, меч или топор! И поверь, я никогда в жизни не дрался даже на кулаках!

Гастон, задумчиво поглядывая на друга спросил.

– Черт побери, как такое вообще возможно?

Демьян промолчал.

– Но он же тоже вроде бы из Московии….

– Он умелый и подготовленный убийца.

– Кто из нас не убивал! – усмехнулся Гастон.

– Я, черт побери! Я даже курицы не зарезал в своей жизни! Если я выйду против него на бой, то он просто прихлопнет меня как муху!

– Тогда твои дела плохи. Монфокон уже все разнюхал и говорит, что твой соперник действительно неплохой боец. Он даже мне посоветовал сделать на него ставку. Тем более, ле Бертран приставил к нему одного из итальянцев. Говорят, с ним занимается мастер Моретти. Не скажу, что это самый хороший преподаватель боевых искусств, по мне, так он больше шарлатан, который пользуется отголосками славы своих прославленных соотечественников Фиоре де Либери и Филиппо Вади. Я даже однажды надрал ему задницу за его заносчивость и не думаю, что он научит твоего противника чему-нибудь путному.

– Ты не понимаешь Гастон, Сема Молоток, то есть этот Семеон Мартел, он и без них может сражаться так, как будто прошел не одно кровавое сражение. А я не могу вообще.

– Вот теперь я понимаю, что все действительно плохо, – серьезно сказал Гастон, – Ты хочешь попросить меня выйти за тебя?

– Да, – тихо ответил Демьян, – прости Гастон, я понимаю, что это смертельно опасно….

Гастон обнял Демьяна за плечо, останавливая его.

– Для меня нет более высокой чести, чем сражаться в поединке за жизнь своего друга. И я это бы сделал не раздумывая. Но это не просто дуэль. Дело в том, что это поединок Божьего Суда. Бретера можно выставить, только при условии, если ты женщина, немощный старик или калека, не способный держать оружие. Во всех остальных случаях бретер запрещен под страхом смертной казни.

– Тогда я умру прямо там. Под рев толпы, на радость букмекерам, – Демьян уронил голову на грудь.

– Мы все умрем, – заметил Гастон, – я не могу тебе советовать плохих вещей, но ты мой друг и поэтому я настоятельно советую тебе бежать, пока есть время. Бесчестье лучше смерти, потому что ты останешься живым. Я какое-то время назад ни за что на свете не посоветовал бы тебе этого, но так как я теперь человек без чести….

– Они казнят Бруно, – перебил его Демьян, – я не могу его предать. И есть еще несколько причин, я пока не могу тебе о них сказать. Но поверь, придет время и ты обо всем узнаешь.

Демьян выпрямился на стуле и, глядя прямо в лицо Гастону, сказал.

– Я не могу бежать.

Наступила тишина. Гастон и Демьян смотрели на веселящихся в кабаке людей. Некоторые из них, поднимая кружку с брагой, кричали Демьяну.

– Парень, я поставил на тебя! Не подведи меня, черт возьми! Разбей ему башку! Я на тебе хорошенько заработаю!

Николя де Монфокон, похоже, запустил дезинформацию, что якобы Демьян – умелый боец, тем самым взвинтил ставки в свою выгодную сторону.

«Ты без штанов останешься, дуралей, – грустно подумал Демьян, – потому что башку разобьют мне».

– Гастон, – сказал он, – научи меня сражаться. Ведь ты прошел кучу самых кровавых битв и сможешь мне что-нибудь показать и научить.

– Друг мой, – Гастон задумчиво запустил ладони в свои длинные вьющиеся волосы, – я впервые взял меч и вступил в первую схватку, когда мне было пять лет. Да, он был деревянный, и ко мне относились, как к ребенку, но с тех самых пор я почти каждый день по несколько часов уделял этому занятию время. Потом я взял железный затупленный меч и сражался сначала со своим дядей Жераром, а после этого с воинами моего отца. Это длилось много лет, прежде чем я вышел на поле битвы, чтобы пролить чью-то кровь. Не получится за неделю сделать из человека ни разу, не державшего в руках оружие умелого бойца.