Страница 23 из 25
И норманны держались. Рука Эдмунда напряглась на окровавленной рукояти меча, и он подался вперед, будто готовый устремиться в атаку. С обоих боков мгновенно придвинулись могучие тени – старшие телохранители заслонили его собой и щитами. Королю не дадут броситься в рукопашную. Они очутились рядом, как только закончилось избиение спящих и начался бой.
– Не горячись, повелитель, – буркнул Вигга. – Смотри, там Тотта с ребятами. Они перебьют эту сволочь.
При этих словах центр битвы сместился: сперва на несколько футов вперед, когда викинг рухнул и англичанин ринулся в брешь. Потом назад, назад. Над шлемами и поднятыми щитами вращался боевой топор, и глухие удары, с которыми он раскалывал липовые доски, переходили в скрежет рвущихся кольчуг. Из колыхавшейся толпы исторглось тело, разрубленное от горла до грудины. На миг Эдмунд узрел гиганта, который раскручивал топор, как пращу, и подзывал англичан. Они свирепо устремились на клич, и королю осталось смотреть на их напряженные спины.
– Должно быть, мы прикончили уже тысячу этих скотов, – сказал Эдди, стоявший с другого бока.
Эдмунд знал, что кто-то из них вот-вот произнесет: «Повелитель, вам пора убираться отсюда!» – и его уведут. Если удастся уйти. Бо́льшая часть его войска, состоявшая из сельских танов и их рекрутов, уже отступала. Они свое дело сделали: ворвались через ограду вслед за королем и его отборными воинами, умертвили спящих, одолели корабельную стражу и подожгли столько ладей, сколько смогли. Но никто не требовал от них держать строй и обмениваться ударами с опытными воинами Севера; они и не собирались. Застать викингов врасплох, спящими и без доспехов, – извольте. Драться же с бодрствующими и разъяренными лицом к лицу – найдите кого получше.
«Всего один натиск, – взмолился Эдмунд. – Всемогущий и вечный Господь – один только натиск на этом участке, и мы прорвемся и атакуем со всех сторон! Война закончится, и язычники лягут костьми. Не будет больше ни зарубленных отроков на лугах, ни утопленных в колодцах младенцев. Но если противник продержится еще минуту, если косарь подточит косу… Тогда сокрушат нас и меня постигнет участь Вульфгара».
Мысль об искалеченном тане так ускорила его сердце и расперла грудь, что чуть не лопнула кольчуга. Король отпихнул Виггу и устремился вперед с мечом наголо, выискивая брешь в рядах бойцов. Он крикнул во все горло, аж задрожало забрало старинного шлема:
– На прорыв! На прорыв! Клянусь, тот, кто сокрушит их ряды, получит сокровища Редвальда! И пять сотен тому, кто принесет мне голову Ивара!
В двадцати шагах от него Шеф собрал свой скромный отряд недавних узников. На реке уже пылало множество просмоленных кораблей, и поле боя озарялось мертвящим светом. Все походные палатки были повалены и затоптаны англичанами, их обитатели лежали кто мертвый, кто раненый. Лишь впереди устояло восемь шатров из десяти – жилища Рагнарссонов, их воевод, телохранителей и женщин. Вокруг кипело сражение.
Шеф повернулся к Альфгару и мускулистому тану, стоявшим на шаг впереди горстки полувооруженных, запыхавшихся керлов.
– Нам нужно пробиться вон к тем палаткам. Там Рагнарссоны.
«И Годива», – подумал он.
Но здесь только Альфгару и самому Шефу небезразлична ее судьба.
При свете пламени тан осклабился в невеселой улыбке.
– Смотри, – указал он.
И снова, едва прояснилось, обозначились два черных силуэта; казалось, языки пламени всякий раз застигают этих воинов в новой скрюченной позе. Мечи мелькали; всегда клинок налетал на сильную часть клинка; удары сыпались сверху, сбоку, под любыми углами, неизменно наталкиваясь на своевременный отбив. Воины уклонялись и наседали, воздевали щиты, подскакивали при подсечках, после каждого удара меняли позу для следующего выпада, старались использовать даже вражеские атаки для получения мизерного преимущества, выгадать пользу от усталости чужого запястья, от нагрузки, от колебания.
Тан произнес почти любовно:
– Погляди на них, на обе стороны. Это королевские воины и лучшие пираты. Они дренгиры, здесь таких называют чемпионами[11]. Сколько мы продержимся против них? Я, может быть, и займу одного на полминуты. Ты – не знаю. А из этих мигом сделают фарш. – Он указал большим пальцем на стоявших позади керлов.
– Уходим отсюда, – резко сказал Альфгар.
Керлы заволновались.
Тан вдруг поймал Альфгара за плечо, стиснул:
– Нет. Слушайте! Это голос короля. Он обращается к своим верным людям. Слышите, чего он хочет?
– Он хочет голову Ивара, – прорычал керл.
Внезапно они гурьбой пошли вперед – копья наперевес, щиты наготове, и тан среди них.
«Он знает, что ничего не выйдет, – понял Шеф, – а я знаю, как надо действовать!»
Он выскочил перед строем, жестикулируя, направляя. Люди опешили, но потом до них дошло. Они развернулись, побросали оружие и двинулись к ближайшей горевшей ладье.
Зов короля перекрыл лязг стали, и викинги тоже вняли ему и поняли. Многие из них годами владели наложницами-англичанками, и так же их отцы.
– Король Ятмунд хочет твою голову! – крикнул один из ярлов.
– А мне ни к чему голова Ятмунда! – откликнулся Ивар. – Он нужен живым!
– Зачем?
– Я хорошенько подумаю. Устрою что-нибудь новое. Что-то поучительное.
Что-то, способное вернуть его людям боевой дух.
Ивар, метавшийся с края на край, отметил, что бой чересчур приблизился. Он в жизни бы не подумал, что такому мелкому королевству хватит духу напасть на Великую армию в ее собственном лагере.
– Ладно, – негромко сказал он гадгедлару из личного резерва, ждавшему за чертой боя. – Дальше тянуть незачем. Им не прорваться. Как только скажу, мы начнем наступать. Проберись между палатками, в драку не лезь. Я хочу, чтобы ты захватил их королька. Видишь Эдмунда? Вон там коротышка в боевой маске.
Ивар набрал в грудь воздуха, чтобы бросить сквозь грохот битвы насмешливый вызов Эдмунду: «Двадцать унций! Двадцать унций золота тому, кто приведет ко мне английского короля! Но только не убивайте. Возьмите его живым!»
Но не успел он исторгнуть эти слова, как Мёрдох и его ирландцы, стоявшие вокруг, разинули рты от изумления.
– Смотрите!
– На нас идет огненный крест!
– Mac na hóige slán![12]
– Помилуй нас, Матерь Божья!
– Что это, во имя Одина?
Возвышаясь над сражавшимися мужами, к ним неслось нечто чудовищное – громадный пламенеющий крест. Ряды англичан расступились; Убийца-Бранд выпрыгнул, подняв топор. Огромное бревно повалилось вперед, отчасти направленное приплясывавшими людьми, которые его несли.
Бранд отскочил, споткнулся о веревку и с грохотом рухнул. Ивара чем-то ударило по плечу, и оно враз онемело. Гадгедлары бросились кто куда, едва провощенные палатки занялись пламенем. К шуму сражения добавился женский визг. И в тот же миг с лицом яростным и восторженным возник полуголый керл; на его запястье болтались кандалы. Он вторгся в расстроенные ряды своих поработителей.
Ивару метнули в лицо копье. Не думая, он махнул мечом, срубив острие в ту же секунду, когда плечо пронзило болью. Керл подскочил, развернул свое неуклюжее оружие и ударил Ивара по виску.
Несущаяся навстречу земля, падение в огнедышащие шкуры и вощеную ткань… «Сражен деревенщиной, – пронеслось в мозгу Ивара перед тем, как сознание объяла тьма. – Но я же великий воин Севера!»
Из пламени выпрыгивали все новые фигуры. «Тот самый парень, – подумал Ивар, – который был у запруды. Но ведь он из моих…»
Босая нога опустилась на его пах, и тело перестало сопротивляться.
Шеф бежал вдоль дымящейся мачты. Его обожженные руки распухли и покрылись пузырями. Перевязывать их было некогда. Едва только керлы вытащили из огня мачту, где сохранилась рея, Шеф, Альфгар и тан подхватили ее за верхушку и устремились к побоищу, отчаянно стараясь удерживать ношу торчком, чтобы обрушить в гущу воинов. Но стоило это сделать, как их едва не затоптала толпа разъяренных керлов. За ними же, он знал, шли лучшие воины короля Эдмунда, остервенев от гнева, страха и страстного желания убивать.
11
Слово «champion» пришло из старофранцузского языка, в котором имело значения «боец», «силач», «победитель».
12
Ирландская идиома. Букв.: «Сын Богородицы жив!»