Страница 108 из 127
Сантини глядел на него круглыми от изумления глазами.
— Осторожнее, посланник! Что вы...
Договорить он не успел, так как в следующую секунду Тьерри нажал на гашетку.
Раздался короткий свистящий звук, мелькнула синяя вспышка, рука Тьерри чуть дёрнулась назад от лёгкой отдачи, а его лицо обдало горячим воздухом. В тот же миг на белом мундире адмирала, чуть ближе к левой стороне груди, задымилось большое чёрное пятно. Тело Сантини содрогнулось в предсмертной конвульсии, он резко откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и замер, устремив в пустоту свой остекленевший взгляд.
Тьерри стоял в полном оцепенении, не в силах даже пошевелиться, и продолжал держать под прицелом мёртвого адмирала. В его голове билась лишь одна отчаянная мысль:
«Что я наделал?.. Господи, что я наделал?!»
Затем пришли и другие:
«Как это получилось? Как я мог?.. Я сошёл с ума!.. Что же теперь будет?..»
Вдруг Тьерри с ужасом обнаружил, что направляет бластер на себя. Прямо в своё сердце. И, что самое кошмарное, он не мог этому воспротивиться.
«Всё, это конец...» — мелькнуло в его мозгу.
— Нет, Мишель! — раздался рядом приглушенный окрик. — Остановись!
Чьи-то руки, тонкие и изящные, обтянутые чёрными перчатками, выхватили у него бластер. Подняв ошалелый взгляд, Тьерри увидел перед собой стройную человеческую фигуру, с головы до ног облачённую в облегающий комбинезон, похожий на тот, который надевают под скафандр. Открытой оставалась лишь верхняя половина лица, и оттуда на Тьерри смотрели большие карие глаза — такие знакомые и родные, ласковые и понимающие. Он узнал их сразу, мгновенно. Он просто не мог не узнать самые прекрасные в мире глаза, в которых так часто растворялся без остатка, охваченный нежностью и страстью...
— Вика, дорогая...
— Да, Мишель, — глухо ответила она сквозь плотную ткань комбинезона. — Я пришла помочь тебе.
Виктория положила на стол бластер и крепко обхватила Тьерри за торс. Это не было объятие, она словно бы собиралась поднять его и понести.
— Я... я убил адмирала, Вика... Я не хотел... Я не...
— Я знаю, милый. Всё знаю. Поэтому я здесь. Теперь всё в порядке. Я помогу тебе. Пожалуйста, закрой глаза и ни о чём не думай.
— Но... как... почему?..
— Все вопросы потом. Позже я всё тебе объясню. А сейчас просто закрой глаза. На секундочку. Так тебе будет лучше.
Вконец ошарашенный Тьерри послушно зажмурился и тотчас почувствовал, как у него закружилась голова, а ноги подкосились от внезапной слабости. Однако он не упал: чьи-то другие руки, более сильные и крепкие, чем у Виктории, придержали его и усадили на что-то мягкое — очевидно, в кресло.
— Ева, успокоительное! — раздался голос Виктории. — Скорее!
Тьерри раскрыл глаза и увидел знакомую обстановку кабинета адмирала. Вот только самого Сантини не было на своём месте — он исчез, словно испарился, и лишь на спинке его кресла, как напоминание о происшедшем, оставалось обугленное чёрное пятно.
На корточках перед Тьерри сидела Виктория, держа его за руки. Рядом с ней стоял коренастый мужчина в таком же, как у неё комбинезоне, но с открытой нижней частью лица, поросшей русой бородой и рыжими усами. Похоже, именно он помог Виктории усадить его в кресло.
В поле зрения Тьерри появилась Ева — не в комбинезоне, а в обычной одежде, состоящей из юбки и кофты. Она быстро закатила его правый рукав и прижала к внутреннему изгибу локтя инъекционную ампулу. Тьерри почувствовал лёгкий укол, похожий на комариный укус, и сразу же вслед за этим в его голове затуманилось, а по телу разлилась приятная слабость.
«Транквилизатор, — понял он. — Или даже нейролептик».
Затем девушки приподняли Тьерри, сняли с него всю одежду, включая обувь и бельё, взамен надели халат и мягкие тапочки и вновь усадили его в кресло. Конфискованную одежду они аккуратно сложили и передали русобородому мужчине.
— Ещё одну ампулу, — распорядилась Виктория, оттянув к подбородку прикрывавшую лицо эластичную ткань. — Сейчас у него должен начаться каскад воспоминаний.
Ева немедленно повторила процедуру с внутривенной инъекцией, и Тьерри погрузился в состояние приятной полудрёмы. Он отрешённо наблюдал за происходящим, не испытывая никакого волнения или удивления, воспринимая всё увиденное со спокойствием и безразличием. Даже недавняя смерть адмирала, к которой он непосредственно был причастен, не вызывала в нём ни малейших эмоций.
— То что надо, — удовлетворённо констатировала Виктория. — Хорошо, что не пришлось применять парализатор.
— А что с отчимом? — спросила Ева. — Ты его парализовала, или...
— Увы, — покачала головой Виктория. — С ним ничего не получилось. Отрезок времени до выстрела был для меня закрыт. Я не смогла туда прорваться... Мне очень жаль, дорогая.
Ева вздохнула:
— Я этого боялась. И была готова к этому. Здешние медики располагают слишком подробными медицинскими данными на отчима, и подлог сразу раскрылся бы. А с Мишелем всё прошло незамеченным.
— Погодите, барышни, — вмешался мужчина. — Рано делать выводы. Ведь мы ещё не закончили.
— Не переживайте, Генри, — раздался за спиной Тьерри голос Виктории. — Раз первый этап удался, то и со вторым трудностей не возникнет. Подмена уже состоялась, это свершившийся факт.
Почему-то Тьерри не показалось странным, что Виктория говорила откуда-то со стороны, хотя она по-прежнему сидела перед ним на корточках и не шевелила губами. Он не удивился даже тогда, когда к нему подошла ещё одна Виктория, одетая не в комбинезон, а в тёмно-синее платье. Ласково посмотрев ему в глаза, она улыбнулась:
— Здравствуй, Мишель. Сто лет тебя не видела... Ну, если не сто, то пятнадцать уж точно. Чтобы не путать меня с Викой, — она быстро взглянула на Викторию в комбинезоне, — думай обо мне как о Тори. А потом мы тебе всё объясним.
— Воспоминания ещё не начались? — спросила Ева.
— Нет, что-то задерживаются, — ответила та из двух Викторий, которую следовало называть Викой. — Может, стоит дать немного стимулятора?
— Нет, это слишком рискованно, — возразила Тори. — Лучше не возбуждать его. Давайте немного подождём. А пока закончим начатое. Вы готовы?