Страница 9 из 55
А уже первого июня активизировались части Британского Экспедиционного Корпуса. Англичане нанесли удар от Намюра в сторону Льежа. И хотя фронт им прорвать не удалось, действия генерала Горта вызвали тихую панику в штабе фон Бока. Положение немцев осложнялось все еще не подавленными укреплениями на бельгийско-немецкой границе, изрядно затрудняющими маневр войсками.
Генерал Горт, впрочем, не ставил за цель окружить или даже нанести существенный урон вермахту. Единственной целью было оттянуть часть войск на себя и сбить немцам их наступательный порыв. Что ему вполне удалось. Еще одним следствием этого тактического наступления стало ослабление давления люфтваффе по всей протяженности фронта. Пойдя на поводу у фон Бока, Геринг отдал приказ «максимально усилить воздействие в полосе ответственности британских сил». Это, кроме всего прочего, позволило французам завершить перегруппировку сил, а бельгийцам закрепиться на новой линии обороны.
Сложившуюся оперативную паузу стороны активно использовали для пополнения обескровленных в боях частей. 1-ую, 2-ую и 10-ую танковые дивизии пришлось фактически создавать заново, используя в качестве основы, выдернутые из других дивизий танковые и моторизованные полки. Впрочем, как запятнавшие себя позором, эти номера дивизий отныне выводились из оборота, и новые части получили номера 11, 12 и 13.
Неудачи Германии на фронтах взбесили Гитлера, вследствие чего в командовании вермахта начались перестановки. Так со своего поста был снят главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Браухич. Его место занял сам Гитлер. Вызванная этим волна перестановок уровнями ниже и соответственно неразбериха отодвинули новое наступление еще дальше.
Полученную передышку союзники использовали для укрепления линии обороны, мобилизации войск, транспорта и промышленности. Рылись сотни километров окопов, танковых рвов, тысячи блиндажей и дзотов. Активизировалась стратегическая авиация англичан. Война неумолимо затягивалась.
Глава 5
Селение Актовен, Нидерланды, 18 июня 1940 года
Обер-лейтенант Курт Мейер сидел за столом и просматривал личные дела нового пополнения. Качество этого пополнения оставляло желать лучшего. Разгром, а потом формирование с нуля трех танковых дивизий и общие потери начала войны существенно ударили по качеству личного состава танковых войск.
Наглядным примером такого качественного сдвига был сам Курт. Получив за наступление в Бельгии железный крест 2-ого класса и обер-лейтенантские погоны, он был поставлен командовать своей «родной» второй ротой. Однако свежеиспеченный ротный отлично отдавал себе отчет в том, что к новой должности готов не до конца. Он и взводом то командовал всего два года после окончания танкового училища в Вюнсдорфе. Стать командиром танковой роты в неполные двадцать пять – нонсенс для мирного времени, и как оказалось достаточно рядовое событие во время войны. Просто никого лучше и опытнее не нашлось. Впрочем, сам Курт был скорее доволен развитием своей карьеры, чем нет. Он то и дело бросал взгляд на тщательно надраенный Железный крест, прицепленный к кителю, а иногда, забывшись, теребил его пальцами.
– Что ты тут, зарылся в бумаги? – в дверь посунулась голова долговязого Вилли.
– И не говори, – Курт, сделал приглашающее движение рукой, – кто бы мог подумать, что у командира роты столько бумажной работы.
– Пополнение изучаешь, – лейтенант, присаживаясь за стол, бросил взгляд на папки, разложенные на столе.
– Угу, – кивнул свеженазначенный командир роты, делая глоток из стоящей на столе кружки с чаем.
– И как?
– Так себе. Хуже всего с командирами взводов. Только из училища. Куда им командовать в бою?
– А ты, значит, себя уже умудренным опытом старым воякой чувствуешь?
– И правда… Хотя по сравнению с ними… Действительно старый вояка.
– Как думаешь, когда наступление? – Без перехода спросил Вильгельм.
– Дня два-три, думаю, может неделя.
– Вот и мне так кажется. Эх, понатаскать бы этих зеленых лейтенантов месяца два-три. Тогда был бы толк.
– Пожалуй, – кивнул Курт, – но двух месяцев у нас точно нет.
– Да, я что хотел спросить – нам еще танки обещают? А то нештат выходит. Восемнадцать из двадцати двух, – спросил лейтенант Краус, уже выходя из комнаты.
– Нет, пополнения в ближайшее время не будет. Нам еще повезло. У других и восемнадцати нет.
– Хреново, – задумчиво протянул Вильям и закрыл за собой дверь.
21 июня Курта в числе прочих командиров рот вызвал на совещание в штаб командир полка Ганс Грерт.
Водитель затормозил возле высокого по здешним меркам трехэтажного здания, которое занимал штаб полка. Отдав команду ожидать его возвращения Курт, раскрыл дверь и вышел из машины. У крыльца уже стояло три офицера. Два обер-лейтенанта и гауптман – командиры танковых рот второго батальона – стояли, курили и о чем-то в полголоса переговаривались. Курт бросил взгляд на часы. Без десяти семь. Совещание назначено на семь ровно. Подойдя к остальным офицерам, обер-лейтенант поздоровался, после чего достал сигарету и тоже закурил.
– Так вот, – продолжил свою, прерванную приходом Курта речь, гауптман, – сиськи у нее что два яблока. Сочные, крепкие такие. А на вкус…
Гауптман Грубер, командир роты средних танков, мечтательно закатил глаза.
– И где ты ее такую вкусную нашел? – спросил один из обер-лейтенантов.
– Так я тебе и рассказал. Самому мало.
– Время, господа. Не стоит заставлять начальство ждать.
Группа офицеров вошла в здание и поднялась на второй этаж, где их уже ждали.
Вокруг стола собрались шесть ротных командиров, два командира батальонов и сам полковник со своим начальником штаба. Карта на столе отображала расположение немецких войск южнее Лека и те данные о противнике, которые удалось собрать воздушной, пешей и радиоразведке за последнее время. Нужно сказать, что среди красных линий, обозначающих врага, было не мало «белого» пространства. Разведке удалось более-менее достоверно вскрыть только передовые позиции, расположение же резервов оставалось загадкой.
– И так, господа, полк выступает сегодня ночью. Порядок движения такой…
– А что с поддержкой с воздуха? – спустя пол часа подал голос командир первого батальона майор Ригер.
– Обещают поддержку штурмовой авиации.
– А от английских бомберов нас прикроют?
– Здесь как получится. Гарантий никто не давал, – пожал плечами полковник.
Окончательное решение Голландского вопроса началось 22 июня. Сосредоточив против десятка голландских пехотных дивизий двадцать одну немецкую, из которой две были танковыми, командование вермахта рассчитывало на быстрый успех. Выведение из войны Голландии позволило бы высвободить значительные силы и ликвидировать угрозу своему левому флангу.
В связи со спецификой театра боевых действий применение танков было сильно затруднено. Особенно более тяжелых «троек» и «четверок». Обилие каналов, мелких рек и затопленных областей вынуждало немцев наносить основной удар на узком участке западнее Ньювегейна. Здесь фронт проходил через достаточно крупную реку Лех, ширина которой в некоторых местах достигала сорока-пятидесяти метров. Однако атака через одну пусть и широкую реку была признана предпочтительней, чем тяжелое продвижение через десятки мелких каналов.
Несмотря на то, что наступление вермахта голландцы ждали, немцы смогли удивить противника. Без артподготовки, ночью специально подготовленные для форсирования рек части одним рывком преодолели водную преграду и, откинув от берега голландские части, заняли плацдарм. На этот плацдарм сразу же начли перебрасывать танки с тем, чтобы уже утром ударить в тыл построениям врага. Дополнительно были нанесены еще несколько вспомогательных ударов, призванных дезориентировать командование голландской армии.
Перебравшись на северный берег Лека по свеженаведенному понтонному мосту 33-ий танковый полк утром 22 июня двинулся на восток, заходя в тыл частям обороняющим город Ньювегейн. Не встречая сопротивления, удалось продвинуться на три километра и выйти на окраину Эйселстейна, где подверглась удару вражеской штурмовой авиации. В 1940 году танковые полки не имели штатной зенитной артиллерии, поэтому единственным способом спастись было рассредоточение на местности.