Страница 21 из 67
“Всё готово”. Сказали они.
Мальвун поднялся и накинул капюшон.
Они вышли в тёмную ночь. Богатые дома и сады вокруг изгибались чертой, разделявшей светлое звёздное небо и тёмную землю. Мужчины направлялись ко дворцу, сверкавшему тремя высокими, как звёзды, окнами. Только его можно было различить в кромешной темноте, — дворец был огромен. Единственная башня его возвышалась едва ли не до небес — различить её во тьме можно было только потому, что она кляксой ложилась на звёзды. Сам дворец немного изгибался по углам — как будто несколько арок наслоились друг на друга, или как будто ухабистую гору разрезали по краям. Все дорожки богатых кварталов извивались как древесные ветви. Они вели на одну великую дорогу, пролегавшую до громадных ворот. На дороге той собралось ещё больше людей в чёрном. Всё новые садились они на крыши близлежащих домов, направленных фасадами на дворец, застывая на кромках, словно воронья стая.
Один эльф поднялся и поднял свою руку. И все они пошли вперёд. Дворцовая стража не успела ничего сделать. Тяжёлые стрелы пригвоздили их к земле. Альфарес опустил капюшон с раздражением, как будто он мешал ему целится, и взмахнул своим луком. Тяжелые ворота открыли. За ними сверкал яркий, брильянтовый свет. Эльфы чёрным потоком проскальзывали внутрь, а затем громоздкие ставни тяжело затворились.
121. Искра
121. Искра
Каждого дворянина отличала собственная, тёмная накидка. Некоторые одеты были в шёлк, другие в бархат; на некоторых плащи были такими богатыми и узорчатыми, что они даже не казались странными, чужеродными в ярких, высоких и светлых коридорах дворца. Коридоры и залы, возвышались на десятки метров. Они были украшены очень высокими сосудами, из которых свисали до земли лианы. Эльфы ступали осторожно, чтобы не наступать на листья.
Гемилион возглавлял строй, за его спиной с некоторым, как будто очевидным смирением держался Альфарес, но по лицу его было видно: никого другого он на своё место не пропустит.
Словно рой чёрных мышей эльфы бежали по коридорам, по развилкам. Все они бывали здесь, и не раз. Они знали, где находилась их цель. Ещё несколько поворотов, ещё несколько стен, завешанных белыми гобеленами, и они вышли в просторное помещение, или даже скорее на площадку. Со всех сторон её открывалось по три арки. Первая троица выходила на вытянутый бассейн, другая — на густой лес, третья — на сад, и четвёртая выводила на белую дорожку, ведущую, через зелёный, стриженный газон, бархатно-нежный в ночной темноте, на ещё одну площадку, из белого камня.
По краям её стояли стулья. На них никто не сидел. Эльфы прошли немного, и встали у основания белой тропинки. Потом Гемилион махнул рукой, и все они ступили на неё, и пошли вперёд. Стены дворца остались позади. Теперь справа лежали тёмные воды того самого бассейна, слева был сад и за ним — древесные кроны.
Площадку из белого камня освещали свечи, нанизанные на перекинутые через неё нити. Эльфы взяли её в окружение, оставаясь во тьме, приблизились и замерли. В середине площадки возвышался большой трон. Обычно, он всегда пустовал — то было место для Всадника, и Всадник Осени почти никогда не присутствовал на совещаниях своих наместников.
Но сейчас на троне восседали. Один единственный мужчина. Довольно заурядный. Волосы его были жёлтые, немного пыльные и местами седые. На нём были очки. Он слегка улыбался и был неподвижен. Его длинные руки лежали на подлокотниках и протягивались вдаль — пальцы его немного свисали.
Эльфы, дворяне, Гемилион и Альфарес застыли перед ним. Все их планы, весь их строй посыпался. Дворяне опустили оружие. Альфарес вышел вперёд и словно безумец навёл на мужчину свой лук, но Гемилион поднял руку, и руки Альфареса опустились.
“Казнер”. Сказал Гемилион, опуская свой капюшон.
“Ты угадал…” Ответил эльф и слегка наклонил голову. Затем он провёл рукой, и вокруг, отовсюду, из воды, из леса стали появляться эльфы. Они были в броне, они были вооружены. Тела их сияли яркими огнями — как будто звёзды. Эльфы окружили дворян. Полный мужчина с пышными, серыми бровями взошёл на платформу и встал рядом с Казнером.
“Вице-генерал, Герон. Тоже тут”. Произнёс его имя Гемилион.
“Ловушка”. Он догадался.
“Ловушка”. Повторил за ним Казнер.
“Немного неожиданно, что вы пришли именно сегодня. Мы ожидали вас завтра. Впрочем, я полагаю, даже зная, что это ловушка, вы пришли бы в любом случае”.
“Мы знали, да…” Сказал Гемилион и поднял длинный меч. Дворяне неуверенно подняли своё оружие — но, казалось, вовсе не оружиев было у них в руках. Казалось, они подняли какие-то грубые, бессмысленные вещи, в которые даже они сами не верили. Все дворяне знали ужасающую силу Казнера. Никто из них, даже все они вместе, не были ему равны. Они были уверены, что он был занят, что Отголоски держали его — но нет, он, сильнейшая вражеская единица, сам король вражеского войска встретил их тут.
Гемилион не мог в этом поверить. Но разве мог он усомниться в своих глазах?
Казнер говорил: “Полагаю, ваши воины уже направляются к казармам. Вы хотели захватить власть, все рычаги управления, подчинить себе городскую стражу и одновременно нанести удар по моему легиону. Неплохо. Разумеется, мы не можем всегда держать легион в полной боеготовности — но есть другие методы”. Он хлопнул, и все эльфы повернулись. На самой высокой башне дворца вспыхнуло яркое пламя.
“Сигнал. В ближайшее время ваши воины встретят сильное сопротивление. Неприятно сражаться на улицах города, но мы приняли меры, чтобы не было никаких возможных жертв среди горожан”.
“…” Всё ещё немного растерянный Гемилион прищурился. А воины самоцветов вокруг сжимали свой строй и давили на дворян. Им отрезали пути отхода. Альфарес дрожал. Зубы его были сжаты. Руки его сжимали лук. Внутри мужчины всё сжималось, и вдруг он услышал взрыв. Хлопок, и внутри него тоже как будто что-то хлопнуло. Он ничего не понял, но руки его сами приподнялись и отпустили тетиву. Стрела пронзила голову Казнера, и пригвоздила его к белокаменному трону. Прошло несколько секунд. Все стояли заворожённые. Великая башня, на которой горело пламя, теперь рушилась и складывалась, и полыхала яркими огнями. Казнер обвис. Постепенно лицо его сошло, и за ним показался совершенной другой, молодой эльфийский лик. Три самоцвета горели у мертвеца в груди. Померкли.
Гемилион уловил секунду. Он многое не понимал, но понял самое важное: Казнера не было на самом деле. На самом деле перед ними был двойник. Гемилион это понял и закричал: “В атаку”.
И началась резня.
*********
Мерзел и многие другие серебряные сидели на крышах. Их были сотни. Стражи на стенах смотрели на них с опасной, и с дрожью сжимали своё оружие, опасаясь сотен неподвижных глаз. Но серебряные не замечали стражей. Бывшие рабы смотрели на высокую башню, единственный разлимый за стеной огрызок дворца.
Вдруг она загорелась, и рабы встали, а золотые стражи немедленно сбежали в свои дозорные башни. Все молчали в темноте. Потом была вспышка, осветившая звёзды, и башня повалилась вниз. Она исчезла. Серебряные эльфы ринулись на стену.
Тысячи криков заполонили их улицы. Своими действиями эльфы будили других. Число их возрастало. Словно кто-то потянул за краешек ковра, закопанного в песок, и начал медленно поднимать его на поверхность. Эльфы покидали свои жилища и бежали, и взбирались на стену. Некоторые ломились в закрытые ворота. Другие разбирали кирпичи.
Мерзел неподвижно наблюдал за их безумством. Чувство вины сжимало его сердце — но мужчина терпел.
Все эти дни его сообщники распространяли слух, что дворяне собираются захватить власть. Серебряные эльфы ненавидели дворян, они были благодарны генералу Алдану, и потому хотели спасти его, хотели помешать своим мучителям. Разрушение башни было сигналом — значит враг уже во дворце. Значит пора действовать.
Теперь оставалось самое сложное.
Следовало столкнуть войска четвёртого легиона Алдана и безумную орду. Следовало остудить благие намерения бывших рабов холодным клинком и тогда, и тогда они поймут, что у них нет союзников кроме них самих.