Македонский. Сибирь

Над сводами большого зала разнеслось довольное улюлюканье. Люди, наконец, похватали свои чаши, наполненные вином, подняли их, принялись выкрикивать.

– За Александра!

– Хвала Дионису!

Саша медленно опустил ксифос, покачивая головой. В ушах стоял гул, зарябило в глазах. В груди не хватило дыхания, чтобы сделать полный вдох. Одно сплошное сумасшествие! Все происходящее за столом теперь вселяло ужас и напоминало ночной кошмар. Хотелось верить, что это происходит не с ним, что это сон, но он прекрасно осознавал, что все это реально и происходит наяву. Столы, люди, они реальны как никогда, он не проснется, потому что прямо сейчас не спит. Такова реальность, которую следовало принять, какой бы бредовой она не казалась на первый взгляд.

– Александр!

– К столу! Это твой пир!

– К пиру! Сын Бога!

– Царь всего!

Люди, жаждавшие продолжить пир, скандировали его имя, ожидая, когда Саша пройдет к столам. Саша попятился, уперся спиной в дверной косяк, чуть было не завалился на лестницу, дверь до сих пор оставалось открыта.

– Нет, – он покачал головой и поднял руки. – Все не так, вы принимаете меня не за того.

Постепенно все становилось на свои места. Люди, собравшиеся в громадном зале, похоже ошиблись. Они приняли его за кого-то другого, называли владыкой, царем, но понятия не имели, что он простой студент, недавно закончивший срочную службу в армии… Нет, конечно нет! Какой он сын бога, если его отец Филипп… Саша вздрогнул и побледнел пуще прежнего. Неужели он сходит с ума. Его отца звали Илья Сергеевич, а в роду Мироновых с роду не было никаких Филиппов… Тогда откуда это имя вдруг взбрело в голову. Стало не по себе. Нет уж хватит, Илья Сергеевич отработал от зари до зари на заводе без малого пятьдесят лет, и Саша знать не знал никакого Филиппа. Должно быть именно эти люди промыли ему мозги, накачали наркотой, раз он с трудом вспомнил имя собственного отца! Хотелось высказать все это, но с губ лишь срывался шепот.

Среди массы лежащих у низких столов людей выделился седой старик в пышном белоснежном хитоне и накинутом поверх плаще, дряблый. В отличии от большинства присутствующих, он носил бороду и сейчас ехидно улыбался. Судя по тому, насколько проникновенно и глубоко смотрели его глаза, он не был пьян и вряд ли вообще прикасался к вину на сегодняшней пирушке. Несмотря на внешнюю дряблость и кажущуюся усталость, в голубых глазах старика можно было различить искру. Из подобной искры обычно легко разжигалось пламя, а люди с такими глазами многого стоили в этой жизни. Старик подошел к Саше, улыбнулся, виновато пожал плечами, будто не зная с чего начать разговор. Он вымерил Сашу взглядом, проявляя озабоченность. Показалось, он захотел дотронуться до плеча Саши, но отчего-то передумал, только сказал.

– Я всегда знал, что ты не выбираешь легких путей, Александр, – самодовольно произнес он.

Бросалось в глаза, что старик был чуть ли не единственным в зале, кто не носил оружия. Подавляющее большинство пирующих имело при себе ксифосы и мечи, которые Саша видел впервые, но прекрасно знал их название. Кописы, короткие прямые мечи с обратным изгибом и клинком, расширяющимся по направлению к кончику. Оружия не было разве что у людей, обслуживающих торжество, подносящих к столам вино и блюда. Проскочила мысль схватить старика за шиворот, взять в заложники и с его помощью выбраться отсюда. Но как бы не была сладка эта мысль, ее пришлось оставить. Саша понятия не имел как выбраться из этого зала. Он не видел дверей, кроме той, что находилась за спиной и уводила обратно в подземные лабиринты. Шататься в огромном зале, среди толпы вооруженных людей, вместе с заложником, это выглядело не лучшей затеей. Да и вступать в конфликт с незнакомцами теперь, когда они не выражали агрессии казалось безумием.

Старик остановился в нескольких шагах от Саши, скрестил руки на груди, его взгляд сделался строже. Он сердито уставился на Сашу, будто отец на сына.

– Неужто будешь и дальше смотреть на меня так? Или хочешь, чтобы я, как и все называл тебя сыном бога? – спросил он, приподнял бровь, добавил – Только вот за твою учебу мне платил не Зевс, а Филипп. Между прочим, один из лучших людей, что только мне доводилось знать!

Саша нахмурился, явно не ожидая услышать этих слов. То, что говорил этот человек пугало и настораживало одновременно. Старик бросил взгляд через плечо, к столам, где головорезы продолжили торжество, медленно вернул взгляд на Сашу и покачал головой.

– Одумайся, ты заигрался! – прошипел он.

– Кто вы? – только и нашелся Саша, который до сих пор не мог совладать с бушующими внутри эмоциями.

Старик нахмурился, едва заметно наклонился к Саше, прошептал.

– Сейчас же пройди к столу и прими пир, пока я спасаю тебя, – проскрежетал он. – Поговорим позже.

Ответить на слова незнакомца было нечего. Саша нехотя кивнул. Правильнее было подчиниться. Если старик хотел, чтобы он прошел к столу, так и следовало поступить.

– Хорошо… – выдавил Саша.

– Ну же, Александр, нельзя заставлять их ждать! Скорее, мой друг! – выпалил старик в ответ

Он необычайно проворно для своих лет подскочил к Саше, аккуратно, но твердо взял его под руку и повел к столам пировавших головорезов. Саша не сопротивлялся и, не чувствуя пола, поплелся вслед за незнакомцем к столам.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он. – Кто вы?

Вопросы, скопившиеся внутри просились наружу. Хотелось скорее задать их, но старик сильнее сжал его предплечье.

– Все будет хорошо, Александр, обещаю, но на вопросы я отвечу потом, – прошептал он.

Ничего не оставалось, как согласиться. Они последовали к лежакам, сорвали очередную порцию оваций пирующих, и старик помог разместится Саше, пожалуй, на лучшем месте в зале, которое до того пустовало. Создавалось впечатление, что лежак ждал именно его. Прислуга, смуглые парнишки, принесли вина, читру с сухофруктами и дискос с виноградом. Старик обратил внимание, что на столе не хватает олив. Саша при виде еды почувствовал, как сводит желудок, внутри что-то забурчало. Он был голоден и был уверен, что не ел несколько дней подряд. Однако первое, что он сделал это почти залпом осушил поставленный перед ним килик с вином, крепко держась за обе ручки кубка. Напившись, он уставился на широкую чашу на ножке. Удивляться новым знаниям больше не осталось сил. Вино оказалось божественным, захотелось закрыть глаза, чтобы дольше насладиться его послевкусием. Но как бы не хотелось пить и есть, Саша все же отвел взгляд от яств. Неизвестно, чем пичкали еду и что подмешивали в вино…

Мысль отбила аппетит. Старик, видя, что Саша не притрагивается к еде, гулко выдохнул, но не стал его переубеждать. В отличии от старика, многие пирующие успели хорошо поднабраться к моменту как Саша странным образом попал сюда. По-хорошему, им следовало завязывать выпивать, если, конечно, они хотели уйти отсюда своим ходом. Однако, судя по тому, что происходило дальше странный пир только начался. Дюжина мужчин расстегнули застежки, сняли хламисы. Один из них отдал приказ смуглому мальчишке из прислуги, к столу тут же вынесли кувшин с широким круглым горлышком, до краев наполненный вином. Рядом поставили пустую металлическую чашу. Пирующим подали вина и те вдруг принялись плескать им, силясь попасть в металлическую чашу. По сводам зала разнесся лошадиный хохот. Получалось дрянно, мужчины были сильно выпивши, а от того косили. Вино расплескивалось, заливало пол, практически ничего не попадало в заветную чашу.

– Желаешь сыграть в коттаб? – улыбаясь, спросил старик, видя, что Саша наблюдает за тем, что здесь называли игрой и выдавали за развлечение.

Саша покачал головой, отвернулся от играющих и зыркнул на старика. В этот момент игроки зачем-то установили на металлической чаше человеческую фигурку. Задача усложнялась, теперь игроки пытались попасть вином в нее.

Непонятно откуда появились женщины, заполонившие добрую половину зала. Их лица закрывали бархатные платки, нагие тела едва прикрывали балахоны. Заиграла живая музыка, такую игру Саша слышал впервые и не сразу понял, что музыканты-флейтисты играют с балконов второго этажа. Девушки закружились в танце, маня пирующих полуобнаженными телами. Головорезы при виде женщин засвистели. Многие вставали на ноги, но под градусом выпитого вина валились обратно на лежаки и подушки. Смеялись, ругались на чем стоит белый свет, показывали неприличные жесты. Бросили игру в коттаб винометатели, хитоны которых пропитались вином насквозь. Те головорезы, у кого получалось устоять на ногах хватали танцовщиц и усаживали себе на колени. Никто из девушек не думал сопротивляться. Происходящее все больше напоминало вакханалию. Пирующие выкрикивали его имя, и Саша чувствовал, что готов провалиться сквозь землю, ловя на себе любопытный взгляд старика.