Македонский. Сибирь

– Если Александр соизволит прислушаться к старику, я скажу с чего следует начинать, – самодовольно заявил он.

– Прислушаться? – переспросил Кассандр, на лице его появилось раздражение. Он даже перестал жевать, сплюнул непрожеванное мясо и бросил недоеденный кусок. – Немного ли на себя берет тот, кого на совете быть не должно и давно ли наш царь Александр вернул тебе милость?

– При всем к тебе уважении, сын Антипатра…

Саша не дав разгореться спору съездил кулаком по столу. Он немного не рассчитал силы, со столешницы перевернулся кубок, до краев наполненный вином. Напиток вылился на двух полководцев, сидевших по левую и правую руку от Александра, но те даже не шелохнулись, будто ничего не произошло.

– Я буду решать, кто будет говорить, а кто будет молчать, – взревел он.

Полководцы недоуменно переглянулись. От взгляда не ушло, что молодой и горячий Кассандр было потянулся к мечу, но его остановил сидящий рядом полководец, старик, также запомнившийся Саше по пиру. Он положил руку на ногу Кассандру, крепко сжал его колено. Нравы здесь были суровыми, поэтому любая мелочь, любое неосторожно брошенное слово могли привести к кровопролитию. На этот раз обошлось, но Кассандр отнюдь не собирался скрывать своего раздражения. Он резко отодвинул от себя дискос с куском мяса, но ничего не сказал.

– Прошу прощения, за своего сына, Александр, такого больше не повториться, вино ударило в его голову… – прошептал тот самый старик, который все еще держал руку на колене Кассандра, впившись пальцами в его плоть.

– Спасибо, Антипатр, – учтиво кивнул Аристотель.

Саша промолчал, не зная как реагировать на этот странный выпад. Слова молодого офицера о том, что Аристотель был в немилости у Македонского, насторожили. Выходит, между ними пробежала черная кошка. Интересно как, когда это было и почему. Зарыт ли был топор войны? С другой стороны, можно ли было доверять Кассандру, которого в отличии от Аристотеля Саша толком не знал и до этого момента успел лишь перекинуться парой ни к чему не обязывающих фраз. Саша заерзал на скамье. С другой стороны, он просто обязан был дать знать своим соратникам, кто хозяин в доме, фундамент которого начал раскачиваться. Стоит зевнуть, как из рук тут же заберут власть. Вот только кто из них был врагом, а кто другом?

– Продолжим совет. Ты что-то хотел сказать, Аристотель?

– Надобно принять посольство арабов, чтобы потом было что обсудить и принять правильные решения, – охотно продолжил старик. – С них предлагаю начать!

– С арабов! – не выдержал и расхохотался Пеквест, один из тех, кто составил Саше компанию в игре в коттаб сегодняшней ночью. – Александр, ты вообще слышишь, что он говорит? Он хочет принять грязных набатеев!

– Как он попал сюда, советничек? – фыркнул еще один полководец, с безразличным видом пялящийся на Аристотеля и потягивающий вино.

Его имени Саша не смог припомнить, но Аристотель ехидно улыбнулся в ответ полководцу.

– Наверное, также, как и ты, Лаомедон? Вон через те двери, – старик указал полководцу на выход.

Лаомедон перестал пить вино. Полководец явно не ожидал подобной дерзости от собеседника, но к своей чести он промолчал и не стал обострять конфликт. Однако на губах его появилась странная ухмылка.

Подобная реакция соратников поставила Сашу в тупик.

– Почему не начать с арабов и не принять их посольство? – Саша пытался говорить как можно увереннее, но все же замялся.

Аристотель не стал дожидаться, пока полководцы дадут реакцию и обернулся к телохранителям Македонского, которые застыли у дверей. Он жестом попросил их привести в зал послов. Лучше было взять инициативу в свои руки, Аристотеля только можно было поддержать.

– Будьте добры, Аристон, пригласи гостей.

Телохранитель уставился на Сашу и тот кивнул в ответ.

– Заводите, я хочу принять посольство.

Аристон замялся. Насторожился Аристотель, на лице которого Саша уловил беспокойство. С минуту в зале висела давящая тишина. Саша не понимал, почему телохранители не идут за послами. Не понимал этого и Аристотель, лицо которого делалось все бледнее. Наконец, молчание прервал Архон. Третий, включая Певкеста и Сашу горе игрок в коттаб. Саша даже припомнил, что Архон раньше вместе с Пердиккой состоял телохранителем царя. Полководец внушительно прокашлялся, обращая на себя внимание.

– Смею напомнить моему царю, что встречи с послами не будет, – лаконично сообщил он.

Аристотель вздрогнул и Саше показалось, что старику понадобилось все его мужество, чтоб в этот момент удержать себя в руках. Почувствовал легкий дискомфорт Саша.

– Почему? – неуверенно спросил он.

– Посланники казнены, – заявил полководец.

– Казнены? – лицо Саши вытянулось, он нахмурился, не понимая, что происходит, уставился на Аристотеля, который казалось вот-вот потеряет самообладание. – Кто отдал такое распоряжение?

Теперь уже удивление появилось на лицах его полководцев, с изумлением воспринявших слова Саши. Архон осторожно поставил на стол вино и энергично почесал макушку.

– Только ты мог распорядиться казнить послов, – подбирая каждое слово сказал он.

– Я ничего подобного не говорил! – Саша от возмущения подскочил. – Это ложь!

– Не горячись, Александр! – зашипел Аристотель, видя, что Саша выходит из себя после услышанных от полководцев слов. – Это сейчас не к чему, остынь.

Саша со свистом выдыхая воздух через нос осматривал офицеров, сидящих за столом. Возможно, старик был прав. Не стоило пороть горячку, сделай он это сейчас, как враг мигом поймет, что атака пропущена и тут же нанесет новый удар. Нет уж, следовало собраться, проявить стойкость и тогда все будет наоборот. Но все это было в теории. На практике было тяжело осознать, что люди, зовущие себя его соратниками, водили Сашу вокруг пальца. Они уверяли, что он делал то, чего бы не сделал никогда. Осознавать это было отвратительней всего!

Впрочем, полководцы кротко сидели на своих местах. На лицах их застыла покорность. Архон, Лаомедон, Пеквест, остальные. Даже Кассандр не шелохнулся и больше не потянулся к мечу, давая понять, что готов подчиниться любому решению своего царя. Тем отвратительней выглядела вся эта картина. Может быть, Саша искал не там? Срываясь на собственных соратниках, готовых доказывать верность делом, он показывал свою слабость. Мысль заставила вернуться к столу. Над ситуацией пора было возвращать контроль. Непросто, крайне непросто начался совет. Впрочем, наивно было полагать, что может получиться иначе. Он оказался среди тех, кто решал судьбы и с легкостью распоряжался жизнями других людей, поэтому просто здесь не будет никогда. Стоило учитывать, что для него начиналась новая игра. Правила игры никто не знал и важно было не ошибиться со стратегией у входа, чтобы потом горько не сожалеть, что игра стала проигрышной с самого начала.

– Когда это произошло?

– Ты объявил свое решение на пиру, – заявил Архон и хитро прищурился. – Перед тем, как вы с Аристотелем ушли с торжества.

Саша с трудом подавил в себе желание выругаться.

– Половина присутствующих здесь сможет это подтвердить, – сказал Лаомедон и обвел полководцев взглядом. – Ты отдал приказ, когда присоединился к нашей игре в коттаб.

– И вы казнили их? – прошептал Саша, уже проклиная тот момент, когда вчера согласился сыграть в дурацкую игру.

– Разве кто-то имеет право ослушаться приказ царя? – Антипатр нахмурился. – Когда это произойдет, боюсь это случиться в первый и последний раз, потому что тогда в пору будет казнить ослушавшегося.

– Все правильно, – только и нашелся Саша. – Что с ними стало?

– Послы казнены, их головы отправлены обратно в Тхадж вместе с почтовыми, – усмехнулся Архон.

– Ты понимаешь, что это начало войны! – Аристотель спрятал лицо в ладонях, пальцы старика массировали виски.

– Что тебя так беспокоит? – подался вперед Архон. – Ты озабочен судьбой набатеев? Я не ослышался?

– Ты лучше моего знаешь, что набатеев поддержат остальные, – прошипел Аристотель. – Майн, Катабан, Саба, мне продолжить?