Страница 2 из 12
– Хорошо бы, чтоб коровы масло какое особенное давали бы. Чтоб вкуснее, чем у всех. Тогда продавать можно было бы дорого.
Стало быть, Матан таки задумался над поисками крекенской короны.
– Хорошо бы… Да что с тобой, Матанка!? Размечтался! К Ёрме-то пойдёшь?
– А надо? У нас вон картошка есть. И брюква осталася.
Идти на мельницу было страшновато. Но ужасно хотелось. Матан часок побоялся, и всё-таки пошёл.
Еня встретила его уже у ворот:
– А я бате твой сон рассказала…
Тут и сам Ёрма от двери рукой машет:
– Матананолай, зайди.
Зашли. Ёрма усадил его за стол, плеснул в кружку кленовой кислушки – угощайся, дескать. Чокнулись, выпили. Заели пирожками, которые лежали здесь же, горячей горкой на большом расписном блюде. От смущения у Матана вкусности застревали в глотке. Мельник, впрочем, тоже чувствовал себя неловко. Пауза затягивалась. Наконец хозяин прокашлялся, и с некоторым излишним энтузиазмом заговорил:
– А помнишь, Матананолай, как ты мне помог корову найти? Как это у тебя так ловко получается такие умные сны видеть!
Ещё бы Матану не помнить! Это был его триумф. Крокодилу тогда искали три дня, Ёрма с женой и детьми уже успели её оплакать. И тут ему приснился этот Сон! Крокодилка стояла средь кустов за Подводкой, и они – кусты эти, крепко держали её своими ветвями за хвост. Тут же с утра снарядили поиск. И что же? Матан прямёхонько вывел на корову. Правда, кусты её за хвост, конечно же, не держали, она просто заблудилась в дремучем межкустовом лабиринте. Кто не знает этих мест, тот не оценит сложности решённой задачи. О Матане тогда заговорила вся Макушка, а счастливый Ёрма подарил ему целую сырную голову.
– Хороший ты парень! То что беден – так с твоим умом разбогатеть, как яйцо раздавить: раз – и всем ровня, а там и превзойдёшь! Например, какой уж очень нужный, умный сон вдруг увидишь, и такое сотворишь, что тебя прям озолотят. А тут и я тебе бы дальше помог. Купили бы товару. Да и стали бы купечествовать.
– Так я, дядь Ёрма, к тому неспособный…
– Так я способный. Такую бы деньгу подняли! Там бы, глядишь, и породнились. Я б тогда за тебя хоть свою Енечку отдал, дочушечку любимую!
Тёплый мягкий пирожок чугунным комом встал в горле. Хоть и давно почуял Мат, куда разговор поворачивает, а всё же вот так сразу…
Мельник подождал, пока Матан прокашляется, налил сразу полную кружку.
– Давай, за твои таланты и будущее наше богатство!..
В-общем, домой Матан вернулся поздно, пьяный, с большой корзиной пирожков и в полном смятении духа.
Проснулся поздно. Только с лавки слез, а тут матушка с улицы заходит:
– Что, Матанка, люди сказывают, пойдёшь в Крекен корону Государю выручать?
– … А… Пустое брешут, куда мне!.. Не решил ещё… Да ну уже!
– А то сходил бы. Не век же за мамкину юбку держаться.
Вот ничего себе! Так-то Матан считал, что это он всю семью содержит.
– Мир бы посмотрел, людей разных. Глядишь, они бы твои таланты оценили, вон какой ты у меня умница! И государству великое благо сотворил бы. Кромь тебя ни у кого ума ту корону найти не хватит же.
– Да никуда я не пойду! Ещё чего! И здесь, в Макушке, как-нибудь поднимусь, и всё у нас… Никуда не пойду!
Через день почитай вся Макушка провожала Матаная в дальнюю дорогу.
Односельчане в основном просто стояли поодаль любопытною толпою, переминались с ноги на ногу да перешёптывались. Ёрма ещё раз объяснил, как дойти до Мубарза, сказал напутственную речь, торжественно вручил кувшинчик кленовки и кулёк пирожков. Еня одарила блеском больших зелёных глаз. Матушка долго обнимала и плакала.
Наконец Матан перекинул через плечо палку с узелком и побрёл по вперёд по пыльному просёлку. Навстречу славе и успеху.
Шёл уже седьмой день с тех пор, как Матан покинул родную деревню, а Крекеном и не пахло. Мубарзом тоже. Ни деревень, ни хуторов пока не попадалось. Другие путники встречались не часто. Первые дни Матан с ними почти не говорил, только здоровался. Потом уже начал интересоваться, далеко ли до Крекена. Все несколько встречных о Крекене знали только, что это столица, а где находится – без понятия. Все держали путь в Шаню, зачем – Матан спрашивать постеснялся. О Мубарзе не слыхали вовсе. Люди держались скорее настороженно, к долгим дружеским беседам расположены не были. Попутно обогнал только один всадник, из зажиточных. Ничего не сказал, даже на приветствие не ответил, только с рыси на галоп перешёл. Из домашних запасов осталась лишь пара лепёшек, которую Мат решил оставить на крайний случай. Питаться приходилось милостями природы, грибами да орехами. Да рыбой. В-общем, не густо. Но сегодня Мат от недоеда не страдал, его переполняли раки, которых удалось наловить во множестве. Их пришлось сожрать всех, чтоб не протухли. Палило жаркое солнце, живот раздувался и бурчал. Матан понуро брёл по дороге, по сторонам не смотрел, и мыслей в его голове не было. И тут из-за кустов ему наперерез резво выбежал мужик.
Мужик был высок ростом и широк туловищем. Крупную морду его украшала кожаная маска грубой работы. Сей молодец энергично размахивал над головой здоровенным топором ужасного вида.
«Это разбойник!» – сообразил наш путешественник. Апатия разом покинула его, сменившись ужасом.
Между тем разбойник взмахнул топором ещё бодрее и заорал на весь лес:
– А НУ СТОЙ!!!
Матан от ужаса чуть не выпустил всех раков. Конечно, пришлось остановиться.
Злодей приблизился и почему-то заговорил стихами:
– Стоять! Коль не хочешь мёртвым стать! Отдавай свои богатства, чтоб живым оставаться!
– Смилуйся, добрый человек! – кое-как сумел пролепетать Матан трясущимися губами – я бедный голодранец, ничего у меня нет!
– Коль ничо у тебя нет – отправляйся на тот свет! – топор со свистом описал круг над башкой грабителя.
Бедный Матан трясущимися руками нашарил в специальной тайной складке штанов четыре медных пахата и отдал негодяю.
– Чё?! И это всё?! А чо в котомке?!
– Так… Хлам всякий… Никому не нужный… Кружечка… Ложечка…
– Давай сюды!!! – с этими словами подонок вырвал котомку у несчастной жертвы своей жуткой волосатой лапищей.
– Смилуйся, добрый человек! Как же мне в дороге без ножичка… Без кружечки… Без огнива..? Какой тебе с них прибыток?!
– Мне в хозяйстве всё сгодится.
– Хоть лепёшечки оставь!..
– А чо я кушать буду?! Иди, мил человек, дорогой своею, нужды в тебе больше не имею! С миром отправляйся, на меня не обижайся!
Разбойник обошёл плачущего паренька, заулюлюкал ему в спину и затопал ногами. И Матан под издевательский гогот убежал. Бессердечный мерзавец оставил ему только деревянную ложку.
Матан плёлся по дороге и не знал, как ему быть дальше. Это был полный крах! Он теперь не мог даже еды себе сварить. Продолжать путь было безрассудно. Опять же, повернуть назад тоже было немыслимо! Матушка отдала на дорогу все семейные сбережения… почти все, только четыре пахата себе оставила. Как вернуться, спустив всё достояние и ничего не привнеся взамен?!
Под такие мысли он прошёл ещё часа четыре.
Между тем липкая жара сменилась дождиком, который очень скоро стало трудно не замечать. Мат сошёл с дороги и углубился в лес искать укрытие. Надо сказать, дорога всё это время шла лесом.
Долго искать не пришлось. Совсем недалеко оказалась удачно упавшая сосна, под которой было вполне сухо и даже уютно. Матан туда залёг и предался грустным думам. Так и уснул.
Нельзя сказать, чтобы пробуждение было ранним. Солнышко светило вовсю, и его лучики не отражались в капельках росы, потому что роса уже высохла. По сосне, прямо над Матаном, прыгала какая-то пичуга, явно его не замечая. С дороги донёсся знакомый голос:
– Отдавай всё своё – тогда уйдёшь живьём!
Мат осторожно выглянул из-под веточек. Вчерашний тать стоял всего шагах в двадцати и грабил нового путника. На этот раз ему попался бродячий музыкант.