Страница 64 из 76
В этом он прав – огня там было предостаточно. Мне было больно видеть его таким, но лучше он разочаруется во мне и сам поймет, что мы не можем быть вместе, чем после падения заклятия осознает, что все было лишь иллюзией.
- Лорд Рейнгард, в вас сейчас говорит лишь заклятие, которое Дамиан столь неосмотрительно замкнул на вас. Мне жаль, что вы стали жертвой, и я не смею играть на ваших чувствах. К тому же, кронпринцесса – ваша невеста – вряд ли одобрит подобные отношения на стороне. Будет лучше, если вы уйдете и больше не станете появляться в моей комнате.
- Это то, чего ты действительно хочешь? – меня резко обдало холодом.
- Я действительно хочу только одного – чтобы наша сделка осталась в силе. Мне нужен доступ к книгам. Вам – чтобы я училась. Давайте остановимся на этих договоренностях.
- Но тогда на тебе не было кольца, - тон уже деловой и с неприязнью.
- Уверена, вместе мы придумаем, как его снять. А пока я постараюсь не умереть и не дать отрубить себе палец!
- Что ж. Если тебе так нужны эти книги, и если это единственное, что держит тебя здесь… Будь готова. Вечером я отведу тебя к ним.
- Вечером я занята.
- И чем же вы, адептка Торнтон, так заняты вечером? Не соблюдением ли, случаем, комендантского часа?
- Это нечестно! Мне, правда, нужны эти книги.
- Завтра. На рассвете. И это будет наша последняя встреча, раз я настолько вам неприятен.
Золотое сияние озарило комнату, а потом - пустота. Крупные соленые капли скатились по щекам и тяжело упали на пол. Одна за другой, они текли и текли, не переставая, а я отстраненно смотрела, как за окном все усиливается дождь. Внутри – абсолютные пустота и холод. Переоделась в шерстяное платье, но так и не смогла согреться. Стало только хуже и еще холодней. Я не находила себе места, не могла дышать.
- Эбигейл, - филин хотел что-то сказать, но я оборвала его.
- Просто оставь меня в покое!
Несдержанный крик и, открыв окно, я бросилась вниз, расправив руки, словно крылья, позволяя воздуху, воде, делать со мной все, что угодно, даже забрать мою душу, но... но вместо этого, я ощутила бесконечную негу и колоссальную силу. Настолько мощную, что эйфория захлестнула с головой и, взлетев высоко-высоко вверх, даже не понимая, как, я закричала от восторга и закружилась в воздухе, впитывая дождь, глотая теплые весенние капли, подставляя лучам солнца лицо. Меня не было, не существовало физической оболочки, только бесконечно всесильный энергетический поток, повинующийся мне беспрекословно. Я летела под покровом облаков, ласкаемая дождем и пропускала через себя бескрайние потоки силы, ощущая себя абсолютным проводником, чистой мощью, едва ли не всесильной богиней! Впрочем, блаженство длилось недолго. Наконец, осознав, что нахожусь в сотнях метров над землей, а подо мной уже не университет, а какая-то малоизвестная мне часть города, я испугалась и, потеряв контроль над силой, барахтаясь в воздухе, полетела камнем вниз.
На мое счастье, филин оказался прав, и природа не даст мне погибнуть. Как и в предыдущий раз, я застыла в паре метров над землей. Только на этот раз вскрикнула, чихнула и свалилась на землю.
Возможно, я и умею тучи разгонять руками, но нагонять их у меня получалось лучше. Дождь усилился, и прекратить его не получалось. Бросив это неблагодарное дело и выспросив у редких прохожих дорогу, я едва живая и абсолютно сырая добралась до «Веселого лепрекона». Обрадовавшись, что я пришла гораздо раньше, чем обещала, мадам Пуффи высушила меня, переодела, накормила, напоила и заставила отрабатывать свою доброту длинной и крайне плодотворной репетицией. Через четыре часа песен, танцев и актерской игры, я была отпущена, поскольку на улице начинало темнеть, а женщине нужна была ее прима в целости и сохранности. Перед тем, как отпустить меня, мадам задала вопрос:
- Элизабет. Моя дорогая, - пристальный взгляд. – Я суккуб, о чем твоя подруга наверняка тебе сообщила. Вижу твои терзания. Они способны загубить и жизнь, и карьеру. Если хочешь – я могу выпить из тебя любовь, которую ты пытаешься истребить из своего сердца. Ты не будешь чувствовать ни боли, ни страданий.
Мадам Пуффи способна влюбить в себя одним прикосновением – и это ее дар, но она также способна забрать любовь человека или другого существа без остатка – и в этом самое большое проклятье и опасность суккуба. В империю их стараются не пускать, хотя прямого запрета нет, поэтому они не афишируют свое присутствие. О настоящей сущности мадам Пуффи мало кто знает. Мне о ней рассказала Танцующая, поведавшая, что они являются любимейшей закуской суккубов.
Я всерьез задумалась над ее предложением, и меня раздирали сомнения. Возможно, мне стоит согласиться? Тогда многие проблемы найдут решение. Нет ничего лучше холодного разума, в этом Моргана абсолютно права. Но женщина продолжила.
- Однако кем ты тогда станешь, если отринешь часть себя? Если запретишь своему сердцу чувствовать и дышать? Ты не только перестанешь быть живым человеком, ты и актрисой станешь посредственной. Сейчас, когда ты на сцене, я вижу в тебе огонь жизни. Твоя душа плачет и смеется по-настоящему! Но когда ты сходишь с подмостков, – чувствую твои бесконечные муки. Поверь моему опыту, а он у меня будет несколько больше, чем у тебя, - она мягко улыбнулась и заправила за ухо волнистую прядь восхитительно прекрасных шоколадного цвета волос. – Настоящей любви не страшны никакие преграды. Она бывает лишь раз в жизни и, если ты не будешь бороться за нее – то очень скоро пожалеешь. И сожаление длиной в жизнь приведет к тому, что ты утратишь смысл существования. Мы живем ради любви. Поверь суккубу.
Отвечать что-либо не требовалось. Об этом красноречиво свидетельствовала удаляющаяся фигура женщины. Тряхнув головой и приказав себе сейчас об этом не думать, я закуталась в плед, который подарила мадам Пуффи и поспешила в университет.