Страница 12 из 12
Даже сейчас, даже бабушке он не мог решиться сказать про Хоттабыча. Да она бы и не поверила и подумала бы, чего доброго, что он и в самом деле заболел.
– Я раньше хотел скрыть это, а сказать, когда уже сдам, но мне стало совестно... Ты понимаешь?
– А что ж тут, Воленька, не понимать! сказала бабушка. Совесть – великая вещь. Хуже нет, как против совести своей идти... Ну, спи, спокойно, астроном мой дорогой!
– Ты книжку пока забери, дрожащим голосом предложил Волька.
– И не подумаю. Куда мне ее девать? Считай, что я тебе ее до поры до времени сдала на хранение... Ну, спи. Спишь?
– Сплю, отвечал Волька, у которого с признанием точно гора с плеч свалилась. И я тебе обещаю, я тебе честное пионерское даю, что сдам географию на «пять»! Ты мне веришь?
– Конечно, верю. Ну спи, спи, набирайся сил... А как родителям мне говорить или сам скажешь?
– Лучше ты.
– Ну, спи спокойно!
Бабушка поцеловала Вольку, погасила свет и вышла из комнаты.
Некоторое время Волька лежал, затаив дыхание. Ему хотелось услышать, как бабушка будет сообщать его родителям печальную весть, но, так ничего и не расслышав, он заснул.
VIII. БЕСПОКОЙНАЯ НОЧЬ
Не прошло и часа, как разбудил телефонный звонок, раздавшийся в отцовском кабинете.
К телефону подошел Алексей Алексеевич.
– Слушаю... Да, я... Кто? Здравствуйте, Павел Васильевич!.. Благодарю вас, ничего, а ваше?.. Волька?. Волька спит... По-моему, вполне здоров, поужинал с исключительным аппетитом... Да, знаю, он рассказал... Сам удивляюсь... Да, пожалуй, другим не объяснишь... Конечно, пусть лучше отдохнет несколько времени, если вы не возражаете... Благодарю вас за внимание, Павел Васильевич... Будьте здоровы... Тебе привет от директора школы, сказал Алексей Алексеевич жене. Интересовался Волькиным здоровьем. Говорил, чтобы не беспокоились: Волька у них на хорошем счету. И чтобы хорошенько отдохнул.
Снова Волька попытался услышать, о чем толковали между собой его родители, и снова, ничего не разобрав, уснул.
Но и на этот раз ему удалось поспать не больше четверти часа. Опять помешал телефон.
– Да, это я, послышался приглушенный голос Алексея Алексеевича. Да... Здравствуйте, Николай Никандрович... Что?.. Нет, нету... Да, дома, конечно дома... Пожалуйста... До свидания, Николай Никандрович.
– Это кто звонил? донесся из кухни голос Волькиной мамы.
– Отец Жени Богорада. Волнуется, что Женя до сих пор не вернулся домой. Спрашивал, не у нас ли он и дома ли Волька.
– В мои годы, вмешалась в разговор бабушка, так поздно возвращались домой только гусары... Но чтобы ребенок...
Через полчаса телефонный звонок в третий раз за эту беспокойную ночь прервал сон Вольки Костылькова.
На этот раз звонила Татьяна Ивановна мать Жени Богорада. Женя все еще не вернулся домой. Она просила узнать о нем у Вольки.
– Волька! приоткрыл Алексей Алексеевич дверь. Татьяна Ивановна спрашивает, когда ты в последний раз видел Женю.
– Вечером в кино.
– А после кино?
– А после кино я его не видел.
– А он тебе не говорил, куда он собирается пойти после кино?
– Нет.
Долго, очень долго ждал Волька, когда прекратятся наконец разговоры старших о пропавшем Жене (сам-то он нисколько не волновался: он подозревал, что Женя на радостях махнул в Парк культуры, в цирк), да, так и не дождавшись, в третий раз заснул. На сей раз окончательно.
Вскоре в углу раздался тихий всплеск. Потом послышались шлепающие шаги. На полу появлялись и быстро высыхали следы чьих-то невидимых мокрых ног. Кто-то, напевая себе под нос заунывную протяжную восточную мелодию, незримо расхаживал по комнате.
Следы мокрых ног направились к столу, на котором озабоченно тикал будильник. Раздалось чье-то восхищенное чмоканье. Будильник сам по себе взлетел в воздух и некоторое время спокойно висел между полом и потолком, потом вернулся на свое обычное место, а следы повели по направлению к аквариуму. Снова раздался плеск, и все затихло.
Поздно ночью пошел дождь. Он весело стучал в окна, лихо шумел в густой листве деревьев, деловито журчал в водосточных трубах. Временами он затихал, и тогда слышно было, как крупные дождевые капли солидно и звонко падают в бочку, стоявшую под окном. Потом, как бы набравшись сил, дождь снова начинал лить густыми потоками.
Под такой дождь приятно спать, он действует убаюкивающе даже на людей, страдающих бессонницей, а Волька никогда не жаловался на бессонницу.
К утру, когда небо почти прояснилось от туч, кто-то несколько раз осторожно тронул за плечо нашего крепко спавшего героя. Но Волька не проснулся. И тогда тот, кто тщетно пытался разбудить Вольку, печально вздохнул, что-то пробормотал и, шаркая туфлями, направился в глубь комнаты, где на высокой тумбочке поблескивал Волькин аквариум с золотыми рыбками.
Раздался еле слышный всплеск, и снова в комнате воцарилась тишина.
IX. НЕ МЕНЕЕ БЕСПОКОЙНОЕ УТРО
Утро наступило чудесное, солнечное.
В половине седьмого бабушка, тихо приоткрыв дверь, прошла на цыпочках к окну и распахнула его настежь. В комнату ворвался бодрящий прохладный воздух. Начиналось московское утро, шумное, жизнерадостное, хлопотливое. Но Волька не проснулся бы, если бы одеяло не соскользнуло с него на пол.
Первым делом он нащупал выросшую на его щеках щетину и понял, что находится в совершенно безвыходном положении. В таком виде нечего было и думать показываться на глаза родителям. Тогда он снова забрался под одеяло и стал думать, что же ему делать.
– Воля, а Воля! Вставай! услышал он из столовой голос отца, но решил не отвечать, прикинуться спящим. Не понимаю, как можно спать, когда на дворе такое замечательное утро.
Послышался бабушкин голос:
– Вот заставить бы тебя самого, Алеша, сдавать экзамены да будить тебя ни свет ни заря!
– Ну и пускай его спит! пробурчал отец. Небось захочет есть – сразу проснется.
Это Волька – то не хотел есть?! Да он ловил себя на том, что яичница с ломтем свежего черного хлеба его волнует сейчас даже больше, нежели рыжая щетина на его щеках. Но здравый смысл взял все-таки верх над чувством голода, и Волька пролежал в постели, покуда отец не ушел на работу, а мать с кошелкой не отправилась на рынок.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.