Страница 3 из 11
— Так, да? — недовольно буркнул мужчина и посмотрел на кошку. — Гуся, может, ты пойдёшь со мной?
Кошка на миг прекратила мурлыкать, фыркнула, но осталась на месте.
— У меня для тебя есть вкусный кусочек кри… — на этих словах кошка заинтересованно повела ухом, всё-таки встала на четыре лапы подтягиваясь и выгибая спину. Её очень хотелось погладить, а ещё лучше, не отдавать одноглазому, но пришлось сдержать порывы.
Одноглазый поманил эту «Гусю» куском в пакете, но кошка задумчиво попрядала усами, а потом отвернулась задницей к своему угощателю и снова улеглась. На этот раз на животе.
— Агент Суини, — позвал одноглазый в двери, и, поигрывая шокерами, вошёл Куратор.
— Солдат, встать, — распорядился Куратор.
И первым желанием было послушаться, но в голове… образовалась странная пустота, а ещё появилось ощущение, словно на него смотрел кто-то изнутри и этому «кому-то» не понравилась эта готовность беспрекословно подчиняться приказам.
— Солдат, я сказал, встать! — рявкнул Куратор, и кошка Гуся поджала уши и заурчала.
— Пожалуй, достаточно, агент Суини, — остановил Куратора одноглазый, и они оба вышли.
«Это был Ник Фьюри — глава «Гидры», — заявил голос в его голове, и он чуть не вздрогнул от неожиданности, пытаясь понять, кто вышел с ним на связь и когда в него успели вмонтировать микрофоны. Во время опыта? Но одно дело звук, а чтобы тот подкреплялся слепком картинка-запах?! — Фьюри управляет организацией из тени, чтобы не получилось, как с прошлым её лидером, которого все стремились убить».
Он судорожно осмотрел пустое помещение и столкнулся взглядом с зелёно-жёлтыми глазами.
«Не волнуйся так, малыш. Я только что смогла наладить нашу ментальную связь».
И перед глазами замельтешило. Надо было подхватить ускользающую волну и направить…
«Кто ты?» — смог он оформить мысль и отправить по телепатическому коридору.
Кошка фыркнула, чуть встряхнувшись, возможно от того, что эта мысль была слишком громкая или ещё какая-то.
«Я — Фырх’муан-мраа. Твой родитель», — как бы странно это ни было, но имя имело свой запах и пахло металлом и чем-то вроде топлива.
«Моя ма-ма?», — вспомнил он непривычное слово, которое загорчило на языке.
Он был созданием, и родителей и матери у него быть не могло, тем более — кошки, пусть и обладающей необычными способностями. Но откуда-то вдруг вспомнилось, что животные иногда подбирают человеческих детёнышей и растят их как своих, и все возражения отпали. Было приятно быть чьим-то. Чувство общности, тепла и внимания делали с ним что-то непонятное, но точно не плохое.
«Мама? Пожалуй… Пусть будет мама. Ты совсем слабый, поэтому я буду защищать тебя, мой Барх’мраа-ффы», — имя, которое ему дала мама, пахло льдом и криогелем. И почему-то это «Барх» напомнило о чём-то ускользающем, как о каком-то прозвище или другом имени, которое ему дал кто-то важный. Но в любом случае у него появилось имя и ещё никто не хотел защищать его. Наверное… Он ощутил и облегчение, и что от слабости отключается, а может этот «ментальный контакт» выпил все его силы, как знать. Впрочем, если с ним будет… Фырх’м… мама, то ничего плохого не случится — в этом была твёрдая уверенность.
*
— Dobroe utro, Soldat, — пробуждение было, словно ледяной душ из лабораторного брандспойта.
Вдоль позвоночника пробежала стылая волна, а в висок словно наживо ввинтили крюк. Он открыл глаза и увидел Первого Таскмастера. Всё нутро перетряхнуло от его голоса, интонаций и пусть и сильно постаревшего вида. В лаборатории стоял Василий Карпов, которого он не видел с той поры, как его привезли в «Гидру», в США. Первый Таскмастер был с ним на время испытательного срока, а потом пропал, но вот опять появился.
Сознание замутилось, а непослушное и неповоротливое тело невероятно медленно приняло вертикальное положение навытяжку. За Карповым стояли Фьюри и главный куратор Пирс.
— Soprotivlyaeshsya? Zhelanie. Rzhavyj. Semnadcat’. Rassvet. Pech’. Devyat’. Dobroserdechnyj. Vozvrashchenie na rodinu. Odin. Tovarnyj vagon, — отчеканил Первый Таскмастер, и всё вокруг исчезло. Сузилось до единственного стремления выполнить команду наилучшим образом.
Что-то шумело и выло, кто-то что-то говорил, а потом… Он успел лишь увидеть мелькнувшую массу щупалец, похожих на осьминожьи, пронёсшуюся мимо. И эти щупальца затянули Первого Таскмастера с остекленевшим взглядом в пасть существа, которое он принял за кошку. За… маму.
Фырх’мама недовольно мявкнула и угрожающе зашипела, в голове зашумело сильнее, но одновременно сознание начало проясняться. Нужно было встать: оказывается, он упал на пол и откатился от «опасности».
— Г-Гуся, милая, тише. Всё хорошо. Мы уже уходим! — попятившись, зачастил одноглазый мужчина… Фьюри. Глава «Гидры».
— Боже мой, Ник, ты это видел?! — вращал глазами главный куратор Пирс. — Она-она-она… Она его… Она… Что это?
— Я всё объясню позже, — Фьюри утащил Пирса за дверь лаборатории. Снова щёлкнул замок, и он… Барх снова почувствовал себя в безопасности.
Было необычно осознавать то, что рядом с существом — «монстром», лишь внешне похожим на кошку, он чувствовал себя комфортней, чем с любым человеком в этом месте.
Он огляделся по сторонам в поисках обмундирования или хотя бы одежды. Но в лаборатории не было ничего подходящего, был найден лишь оставленный кем-то из персонала сотовый телефон, который показывал дату двадцать седьмое марта две тысячи девятого года, что мало о чём говорило, так как Барх не знал, когда его размораживали в последний раз. Хотя тут же вспомнилось, что он видел документы своей перепродажи, и по ним он попал в Штаты в тысяча девятьсот девяносто первом году. То есть, восемнадцать лет назад, большую часть которых он провёл в криокапсуле. «Гидра» размораживала его лишь для экспериментов учёных и чтобы поощрить миссиями.
«Тебе надо поесть», — коснулась его сознания Фырх’мама и раскрыв пасть, отрыгнула в кюветку нечто полужидкое и розово-бурое.
Что ж, пахло это гораздо лучше протеиновых смесей, которым его обычно «заправляли», так что долго он не раздумывал. Масса оказалась с мясным терпким привкусом тушёнки, о которой внезапно вспомнилось.
«Надеюсь, это был не Василий Карпов», — хмыкнул Барх, облизнувшись, не особо, впрочем, переживая по поводу того, что, возможно, только что съел Первого Таскмастера.
Масса оказалась очень питательной и легко усваивалась: тело ощутимо налилось силой.
«Человек, который плохо влиял на твоё ментальное состояние? Нет, это был не он. Но он нёс угрозу. Не люблю есть людей, но от некоторых больше пользы в желудке, — ответила Фырх’мама, намывая лапку. — А себе подобных убивать и есть нельзя. Флеркены, к которым мы относимся, весьма цивилизованная раса. Мы едим лишь тех, кто нарушает законы мироздания. То есть те расы разумных, которые убивают себе подобных. Участвуем в их естественном отборе».
«Значит, мы флеркены?» — чуть удивился он, но возражать не стал.
«Да. Нас называют флеркенами, на галактической межлингве это означает что-то вроде «чудовище, скрытое внутри», название созвучно с самоназванием нашего народа — флэт, но нам по сути всё равно, как называться. Я передам тебе всё то, что должен знать каждый флэт, в том числе наши начертания, язык и письменность, в общем, всё то, что переходит от поколения к поколению всем… котятам…».
И… передача знаний на самом деле оказалась болезненным процессом.
Голова раскалывалась так, что чтобы облегчить свои страдания, он начал писать на стенах и полу всё, что узнавал, использовав для этого найденные скальпели.
Начертания флэт состояли в основном из кругов — маленьких «пальцев», средних «лап» и больших «двулапий» и связывающих их линий, прямых и зигзагообразных, в концах предложений или смысловых кусков ставилась «двойная царапина» похожая на узкий ромб. В общем, начертания флэт были именно такими, чтобы их смогла написать кошка. Для человека они были больше похожи на геометрические узоры, но флеркены или флэт читали их с одного взгляда.