Ты для меня?

— Это вышло случайно, Герман! — Пропищала жалостливо. — Не специально же я тебе в тарелку волос накидала!

— Плевать!

— Облила намеренно, признаю. Ты меня обидел. Но…

— Ты теряешь время.

Лера недоуменно уставилась на Давыдова.

— В смысле? Что я, по-твоему, должна делать?

— Исправлять ошибки. — Тоном наставника. — Снять брюки, или прямо так, на мне почистишь?

Валерия стала пунцовой. Ноги будто держать ее перестали, вмиг сделавшись ватными.

— У тебя темные джинсы. На них не видно пятен.

— А у тебя хорошее зрение! — Повысил голос мужчина. — Найдешь! И хватит тут мямлить. Приступай! Или хуже будет, клянусь!

Не отдавая отчета собственным действиям, Лера схватила ближайшее полотенце. Быстро намочила его в горячей проточной воде. Покорно опустившись перед ним на колени, с остервенением принялась чистить брюки, моля всех святых, чтобы они не позволили мужчине выпрыгнуть из этих самых штанов прямо сейчас.

Дыхание Германа сделалось тяжелым. Возможно, игра воображения, но она буквально слышала его мучительный утробный рык. Или стон. Не разобрать. А секунду спустя, путаясь в волосах, на затылок опустилась тяжелая мужская пятерня, буквально пригвоздив к месту. Толи оттолкнуть хотел. Толи наоборот, вдавить девичье лицо в свой пах. Неизвестно. Но, в следующий миг Давыдов сильно сжал ее голову. Будто…отрезвляя.

— Лера, остановись! — Сквозь морок сознания девушка услышала голос своего мучителя. — Будь умницей, и просто, бл*дь, остановись!

Валерия дерзко вскинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Прозрение словно молотком по затылку шарахнуло.

Что она творит?

Стоит на коленях перед Германом…лицо на уровне ширинки. А сама она, без зазрения совести растирает полотенцем внутреннюю часть его бедра. Прямо там, где…в ладонь тычется восставшая к жизни…Господи!

Испуг и раскаяние отразились на ее лице. Она медленно, заторможено распрямилась, пытаясь выровнять дыхание.

— К черту пошел! — Гневно, с превеликим удовольствием, швырнула мокрое полотенце прямо ему в лицо. Пока не опомнился, пулей вылетела из ванной комнаты. Что в душе творилось, одному Богу известно. Показаться в таком состоянии перед Давыдовыми не могла. Да и не хотела. Потому, немного успокоившись, направилась на кухню. Включила холодную воду, намочила руки, и приложила к пылающим щекам.

— Кто же ты, Лера? Кто ты теперь?

Спирина резко развернулась к вошедшему следом мужчине.

— Что ты хочешь услышать на этот раз?

— Ничего, — задумчиво хмыкнул, — вопрос риторический.

— Вот и отлично.

— Хочешь совет?

— Обойдусь!

Лера отвернулась, и с остервенением принялась драить тарелку, готовую в любой момент выскользнуть из рук. Просто сжала ее со всех сил, и терла, терла, терла.

И все бы ничего, если бы не его присутствие. Она чувствовала затылком испепеляющий взгляд Германа. Да что там, затылком. Каждой клеточкой своего напряженного тела. Дышала, и то через раз.

Кухня такая просторная, так почему же он встал всего в паре шагов от нее?

— Тем не менее. Когда в следующий раз тебе захочется взять, и испоганить что-либо в себе — сразу прыгай с моста! Избавишься от множества проблем. А еще лучше, найди себе какого-нибудь Алёшу, и экспериментируй с ним, а не со своей башкой! Так уж выходит, что лучший инструмент для экспериментов находится у тебя между ног. Мужики это ценят, поверь. Глядишь, и счастье свое обретешь. Дерзай, Лера. Дерзай.

Не помня себя от ярости, Валерия развернулась. Да столь резко, что потемнело в глазах.

— Почему бы мне не начать с тебя? — Прошипела, словно кобра перед броском.

— Не выйдет. Во-первых, я явно не Алёша. Во-вторых, не являюсь сторонником такого рода экспериментом. Они к браку ведут. Нет! Я за свободный, здоровый, старый добрый секс. Но, если настаиваешь, несколько практических занятий провести с тобой могу.

Это он так…на одноразовый перепихон намекает?

— Спасибо за предложение, Герман. Честно! Но я в нем не заинтересована.

— Как знаешь, Лера. Как знаешь. — Продолжал глумиться мужчина. — Я дважды не предлагаю.

— Прекрасно! Значит, больше не предложишь.

Она все еще стояла спиной к Давыдову, и еле слезы сдерживала. Поэтому нежное прикосновение его пальцев к обнаженной шее казалось разрядом электрического тока. Даже на месте подпрыгнула.

Герман замер, но руки не отнял. Повторил манипуляцию, проверяя собственные догадки. И вновь, девушка вздрогнула.

— Боишься меня? — Последовал закономерный вопрос.

Вот еще!

— Не дождешься!

— Тогда…почему дрожишь?

— Я…просто…перед семьей твоей неудобно. — Выпалила, как на духу. И тут же горячее дыхание вмиг обожгло ее ухо.

— Расслабься, уже. — Тихий шепот. — Не было там ни какого волоса.

Твою мать!

Тарелка выскользнула из вмиг ослабевших рук Леры и разбилась вдребезги…

Давыдов и сам с трудом понимал, какого черта так сильно разозлился. И даже представляя, каким ублюдком сейчас выглядит, остановиться был не в состоянии. Напряжение между ними росло все сильнее с каждой секундой.

— Почему? — Голос девушки дрожал, от едва сдерживаемых эмоций. Но, она продолжала стоять спиной к нему. Не удостоила взглядом. Герман усмехнулся:

— Показалось, что ты заслужила приличную порку.

Он не узнавал собственный голос. Холодный и жесткий.

— Что ж, — тихо, себе под нос, прошептала девушка, — я в состоянии с этим смириться.

Замолчав, Лера принялась собирать из раковины осколки, которые еще несколько секунд назад были дорогим блюдом.

— Не трогай. Поранишься!

Полнейший игнор. Словно и нет его вовсе. Мужчина начинал заводиться пуще прежнего. Кровь так и кипела в венах. Внезапно схватил ее за локоть, и резко развернул к себе лицом. Валерия жалобно всхлипнула, но все же выпустила разбитое стекло из рук.

— Что с тобой не так, Герман? — Прошипела она, подобно змее. — Нравится над людьми издеваться? Да так нравится, что удержаться не можешь?

Давыдов хмыкнул, нагло вглядываясь в ее испуганные глаза. Буквально пожирая.

— Над людьми — нет. А вот над тобой…сложно сказать. Мне нравится это выражение на твоем лице. Не передать словами, как нравится. И имя ему — беспомощность!

Боги! Почему так сильно хотелось сломать ее? Вновь, поставить на колени. Указать на истинное место женщины! Или же…

Нет! Не смей!

Но Герман уже ничего не понимал. Просто двигался вперед. С каждым его шагом, Лера все больше отступала назад, вжимаясь спиной в кухонный гарнитур. Девушка дрожала, недоуменно хлопая огромными ресницами.

— Что ты…в чем дело, Герман?

А действительно, в чем?

— Сама-то как думаешь?

Он был уж настолько близко, что чувствовал жар, исходящий сейчас от ее тела. Ощущал бешеный пульс. Почему это дарило ему примитивное, граничащее с помешательством удовольствие?

Мужчина не сразу сообразил, что собирается делать девчонка, пока в ее руке ни оказался довольно крупный осколок. Пальцы, сжимающие его, побледнели. Давыдов был готов истерически рассмеяться прямо ей в лицо.

Серьезно?

— Только тронь! — Угрожающе сверкнула зелеными глазами. Точно фурия! — И тут же лишишься своего статуса Дон Жуана, птенчик!

Германа будто током шарахнуло.

Да, бл*дь! Сделай это!

Обратный эффект. Лишь ближе придвинулся. И вовсе не до смеха стало.

— А сможешь, Лера? — Вкрадчиво поинтересовался осипшим голосом.

— Попытаюсь, точно!

— Не смеши меня! Кто ж так защищается, а?

— На войне все средства хороши. — В подтверждение своих слов, Валерия воинственно вздернула подбородок.

О, как! Они…на войне.

Невольно, Давыдов отметил в ней бойцовские качества. Хоть и боится до чертиков, а хвост держит пистолетом. Похвально.

— Чушь собачья, — раздраженно фыркнул, разозлившись от собственных мыслей, — ты скорее сама поранишься. Не сжимай так сильно, я сказал!