Ты для меня?

— Спасибо! — Лера принялась неуклюже поправлять свое греховно короткое платье. Включила лампу на прикроватной тумбе. Комната озарилась слабым светом.

Давыдов развернулся, закрывая дверь. Запирая их в одной комнате.

— Что ты делаешь?

— Перестраховываюсь, на случай, если братец решит навестить тебя ночью. Сам уйду через балкон.

— Герман…

Давыдов подошел вплотную.

— Да?

— Давай, поговорим. Нам нужно многое обсудить. Останься!

— Нет! — Проскрежетал, скрепя зубами. — Сейчас тебе нужно кончить. Мощно. Сладко. Возможно, далеко не один раз. Займись собой.

— Боже! — Лера со страдальческим выражением лица, стиснула бедра. — Я — женщина, а не кошка. И в состоянии себя контролировать!

— Послушай меня! — Он мягко обхватил ее подбородок. — Такова природа! Ты должна получить разрядку. Иначе, элементарно, уснуть не сможешь. Кайфони, девочка.

— Пожалуйста.

— Бл*дь! Даже не представляю, какую дозу препарата он на тебе испробовал!

— Не говори так…

— Не спорь! Из нас двоих, ситуацию трезво оцениваю я.

— Тогда почему, выглядишь пьянее меня, здоровяк?

Потому что, вот-вот сорвусь!

— Все! — Выдавил, держась из последних сил. — Бывай.

— Герман!

Не оборачиваясь, быстрым шагом ринулся на балкон. Оттуда попал в свою комнату. Лишь, оказавшись один, заревел от отчаянья.

Они так хорошо смотрятся вместе! — Раздался в голове голос Алины. — Словно, созданы друг для друга!

От ярости саданул пару раз о стену, не чувствуя даже боли.

Вот так. Хорошо.

Дыхание почти пришло в норму. Однако в какой-то момент напряжение вновь сковало все тело. Спиной почувствовал ее присутствие. И опять скрутило его не по-детски.

— Зачем пришла? — Грубо отчеканил, разворачиваясь к ней лицом. — Зайдешь ночью в спальню голодного мужика — клянусь — покажу тебе значение слова «грубо оттр*хана»!

Лера не входила. Она мялась на балконе, у самого порога. Что-то сдерживало ее. Чем больше Давыдов вглядывался в зеленые глаза, тем сильнее убеждался в собственной правоте.

Что-то не так. Вовсе не возбуждена. Напугана!

— Герман…

Голос срывается. Нижняя губа дрожит.

На него, словно, ведро холодной воды выплеснули!

— Да?

— Пожалуйста, посиди со мной, пока я не усну…

— Что, прости? — От удивления повысил голос. — Ты издеваешься?

— Нет. — Валерия шмыгнула носом. — Я слышу…не важно. Извини.

Не успев договорить, Лера скрылась из его поля зрения. Герману стало не по себе. Какие побочные эффекты могли быть у того препарата? Начались галлюцинации? Стоит вызвать специалистов?

В итоге, решил подождать немного. Посмотреть, что будет дальше. Наспех, принял душ.

Исключительно ледяной!

Натянул на себя махровый халат. Только после этого вышел на балкон, намереваясь проверить, все ли у нее в порядке. Да так и застыл с ошарашенным выражением лица. Лера находилась там. Свернулась калачиком на кушетке, рядом со своей дверью. Подушка и одеяло, довольно однозначно объясняли ее намерения. Только вот девушка не спала. Спирину била сильная дрожь. На лбу выступила испарина.

От увиденной картины что-то защемило под ребрами. Неосознанно, потер грудь, в области сердца. Тяжело вздохнув, опустился на корточки.

— Эй! — Позвал очень тихо. Валерия встретилась с ним взглядом. — Серьезно, собралась здесь спать?

Не разрывая зрительного контакта, она слабо кивнула.

— Как чувствуешь себя? Опиши ощущения?

— Я в порядке.

— Бл*дь! — Обреченно буркнул, поднимаясь на ноги. — Не верю, что делаю это!

— Что?

— Ладно. Идем внутрь.

— Зачем?

— Посижу с тобой, пока не уснешь.

Начинал злиться, от одной мысли. Чертов, супер нянь!

— Все нормально. — Девушка замотала головой. — Не знаю, почему попросила об этом.

— Но, и на улице спать ты не будешь! Я не позволю.

— Здесь мне…спокойно.

— А в доме? — Спросил, внимательно наблюдая за реакцией. — Не особо?

Валерия приняла сидячее положение. Притянув колени к груди, укутала ноги одеялом.

— Там я чувствую себя сумасшедшей.

— Почему? — Присел рядом, на освободившуюся половину кушетки.

— Потому, что…слышу голоса из прошлого…Я, ведь, не должна их слышать, правда?

Давыдов потянулся к графину, стоящему на столике. Наполнил стакан прохладной жидкостью, и подал девушке.

— Выпей. Тебе сейчас нужно употреблять как можно больше жидкости.

Лера отчаянно замотала головой.

— Не хочу…

— Как знаешь!

Раздраженно швырнул бокал обратно. Тот, с грохотом, приземлился на столешницу. Но, ни капли не пролилось.

Она судорожно выдохнула:

— Завтра, я о своих словах пожалею…да?

— Откуда, мне знать?

— Ты не дашь, забыть о них…

— Возможно.

Я и сам их не забуду.

Спирина плотнее обернула вокруг себя одеяло.

— Почему, Герман?

— Чтобы, впредь так не напивалась.

— Я не об этом. Почему ты отказался от меня? — Девушка тихонько бубнила, уткнувшись лбом в колени. — Почему, вычеркнул из своей жизни?

Герман замер.

С*ка! Только не это! Только не сейчас…

— Одним махом взял и обрубил все концы! — Продолжала, исповедь Лера. — Я сходила с ума, пытаясь понять — чем же заслужила твоей…жестокости?!

О, я тоже сходил с ума! Меня, бл*дь, наизнанку выворачивало!

Ломало, как гребаного Щелкунчика!

— Глеб, приезжал регулярно — два раза в год. По первой, с родителями, а потом и один. Всегда находился рядом. Но, не ты! После…похорон мамы, я …тебя не видела.

Не в силах вынести ее испытывающий, полный неприкрытой боли взгляд, отвернулся.

— Прошло столько лет, а ты…даже не обнял, при встрече! — Ее голос дрогнул. — Равносильно пощечине, Герман!

— Довольно! — От напряжения на висках взбугрились вены. — Прошлого не изменить. Не оглядывайся назад.

В голосе девушки появились металлические нотки:

— Не могу! Мне так не хватало тебя все эти годы!

— Лера…

Твою мать! Откуда столько нежности взялось в его осипшем голосе?

Давыдов сам себя шокировал. Осторожно убрал с ее лица упавшую прядь волос, заправив ту за ухо. Обрисовал костяшкой указательного пальца овал лица.

— Я просто вырос. — Неопределенно пожал плечами. — Тебе не приходило это в голову?

Лера усиленно пыталась сфокусировать на нем свой взгляд.

— Появились другие дела. Ответственность. Интересы.

— И…женщины. — Сокрушенно выдохнула Спирина.

— И женщины! — Вторил ей, подтверждая.

— Жаль. — Горько улыбнулась. — Я часто думаю, как бы сложилась моя жизнь, будь ты рядом — мой грозный, старший брат!

Герман отдернул руку, словно она его ужалила. В каком-то смысле, так и было. И от этого яда в крови, каменели мышцы.

Нашел в себе силы встать, и отойти на безопасное расстояние.

Чтобы, не придушить, нахр*н!

— Запомни уже, черт подери, раз и навсегда! — Чеканил каждое слово, буравя неистовым взглядом. — Вбей в свою прелестную головку — никакой я тебе не друг! Ни брат! Ни сват! Ни…муж! Ни старший! Ни грозный! Ни-бл*дь-какой!

Девушка вскочила на ноги, переступая через упавшее покрывало. Она все еще была в своем греховном умопомрачительном платье.

Щеки полыхают. Глаза горят. Руки сжаты в кулаки.

Ни капли страха не прослеживалось на лице. Лишь, протест. В несколько шагов, она преодолела разделявшее их расстояние, и теперь стояла так близко! Слишком близко!

— Мне плевать на твои слова! — Гневно зашипела Лера. — Я для тебя ничего не значу? Чужая? Пусть так! Но, ты для меня значишь, и очень многое! Ты по-прежнему дру…

— Заткнись, Лера!

Спирина, не особо церемонясь, ударила его ладошками в грудь:

— Сам, заткнись, Герман! Заткнись, и слушай!

От ее дерзости и ярости в жилах воспламенялась кровь! По венам точно расплавленная лава текла.

— Годы потеряны, понимаешь? Я ничего от тебя не требую. Ничего не прошу. От моих слов ничего не изменится, и я этому, даже рада. Пусть, для тебя Спирина Валерия и умерла. Для меня же, Давыдов Герман будет жить вечно! В моей душе! В моем неадекватном искореженном мире. Он все еще, мой грозный старший брат! Никто не заставит меня, его забыть! Никто не заставит его разлюбить! А любой, кто попытается, клянусь, получит от меня по морде! Даже, если это будет он сам!

Конец ознакомительного фрагмента.