Ты для меня?

— Глядя на тебя, даже сомневаться страшно.

— Ну, так не сомневайся. — Герман зловеще оскалился. — Я отца не подведу.

— Жаль, конечно, что у Глеба и трети твоего характера нет. Была бы Юрьевичу двойная поддержка.

Давыдов напрягся, не зная, что и ответить. А это состояние он ненавидел.

— Он еще слишком молод…

Антипов засмеялся.

— Сколько тебе было, когда отец реальные дела доверил? Двадцать? Так, ему уже на три года больше!

— Мне самому нравилось. Глеб другой, и отец на него сильно давит. Вот он и противится, чисто из упрямства. Как готов будет, сам придет. И хватит об этом.

— У Глеба шикарное образование. Толковые ребята компании не помешают, сам понимаешь. Может тебе, как старшему брату, стоит с ним по душам поговорить?

— Слушай, Ром…Я понимаю, ты мой приятель, первоклассный специалист, все дела…но, это не дает тебе права лезть в мою семью.

— Извини. Занесло. С утра сам не свой!

Герман внимательно смотрел на Антипова. Мужчина был старше на два года, но разница в возрасте не помешала им сойтись характерами. Он был целеустремленным, упертым, все любил держать под контролем. Как и сам Давыдов.

— Что не так?

— Да все не так! Откуда взялась та чертовка, а?

— Какая?

Давыдов стиснул зубы. Ответ он уже знал. Видел реакцию Романа, на ее «появление». Почему же на душе, от этого простого вопроса стало так паршиво?

— Лера...Валерия! — Глаза Антипова горели от возбуждения.

— Понравилась?

Не доверяя самому себе, отвернулся от друга, и направился к рабочему креслу.

Она не должна нравиться никому! Никому, бл*дь! Никому…

Антипов проследовал за ним, и расположился по другую сторону стола.

— Хочу ее! Так хочу, что скоро на стену полезу! 

Дернулся, как от хорошего удара под дых. Подобного откровения не ожидал.

— Конкретно тебя скрючило, смотрю.

— Не поверишь, проверяю отчет...а перед глазами она. Представляю, как раскладываю девочку в разных позах.

— И все же, сказываются твои немецкие корни!

Спокойного ответа не получилось. Герман не понимал, почему рычит, и взять себя в руки не может. Следовало ожидать, что его состояние не останется незамеченным.

— В чем дело? — Осторожно прощупывал почву Антипов. — Для себя заприметил?

— Не мели чепуху!

— Тогда, почему так смотришь на нее?

— Слушай, тебе заняться, нечем? — Давыдов повысил голос, явно не желая признавать очевидных вещей. — Бл*дь! И, как же, я смотрю?

— Словно, заклеймить хочешь! Или, цепями приковать к столбу, в каком-нибудь подвальчике!

— Что за бред ты несешь?

— Не бесись! Просто, предположение! Ты же, как полоумный, глазеешь на девчонку. Не скрою. Во мне она вызывает те же чувства! Я все, прекрасно, понимаю.

Адреналин в крови зашкаливал. Давыдов поймал себя на мысли, что сильно — до боли, сжимает кулаки. Все мышцы напряжены, и готовы к атаке. А сам он, ничего более не желает, как свернуть приятелю шею!

Нет. Так дело не пойдет.

Разжал руки и попытался вернуть утраченное самообладание.

— Расслабься, Антип! Она мне…безразлична!

— То есть, мешать не станешь, если я с ней попробую?

— Зачем? В моих интересах, наоборот, помочь тебе…

Не говоря ни слова, взял со стола телефонную трубку:

— Алина, Спирину ко мне в кабинет. Да, срочно! Давай, без лишних вопросов, золотко!

— Ты что задумал? — Роман казался очень взволнованным. — Зачем сейчас-то?

— А зачем оттягивать? Потом поблагодаришь.

В кабинете воцарилось тягостное молчание.

— Мне кажется...вы с ней знакомы.— Не выдержал Антип. — Как давно?

Герман решил не щадить его. С извращенным удовольствием произнес:

— С детства. Наши родители — давние друзья.

— Невероятно! Почему не рассказал о ней раньше?

— Не виделись почти десять лет. Да и что рассказывать? Как родители решили поженить нас, еще в младенчестве? Как всю свою жизнь слышал, какая она до мозга костей замечательная? И с каждым годом, меня воротило от нее все больше? С*ка, трясет от одного только имени!

Антипов вытаращил глаза:

— Вас решили поженить? Она — твоя невеста?

— Сплюнь, придурок! — Ощетинился Давыдов. — Они хвала небесам, забыли давно про свою затею. Но, это самая главная причина, почему я никогда к ней не прикоснусь. Если родители узнают — женят! Если откажусь, потеряю расположение близких людей. Замкнутый круг, как понимаешь.

— Ты меня обнадежил!

— Не спеши. — На его лице засияла убийственная улыбка. — Забыл предупредить. Лера...она всегда, выбирала моего братца. Он для нее в приоритете. Вне конкуренции. Все эти годы. Тогда. Да и сейчас, мало чего поменялось. Имей в виду!

— Вызывали?

Без особого энтузиазма, в кабинет тихонько «вплыла» виновница торжества.

Давыдов поднялся, и подошел вплотную. Нравилось ему видеть недоумение в ее глазах. Нравилось наблюдать, как она делает шаг назад, недовольная вторжением в личное пространство.

— Почему так долго?

— Пришла, как только смогла.

Лера избегала смотреть ему в глаза.

Это жутко раздражало. Одним движением руки приподнял ее подбородок. Внутри сломалось что-то, от увиденной картины.

— Ты плакала?

Спирина раздраженно скинула с себя его руку. Отстранилась.

— Нет.

— Во-первых, не ври мне! Во-вторых, ты на работе, а не в детском саду! Учись контролировать свои эмоции.

— Может, покажете, как это делается, на своем примере, Герман Станиславович?

Ах, ты ж...

— Обязательно, покажу. — Произнес столь тихо, чтобы слышала его только она. — Вечером. Дома.

Лера очень странно посмотрела на него. С неким вызовом. Внутренним протестом. Но промолчать ума все же хватило.

— Если позволите, у меня много дел…

— Познакомься, — указал жестом на Антипова, — руководитель производственного отдела, Роман Сергеевич.

— Очень приятно.

Лера дружелюбно улыбнулась, и протянула руку мужчине, который, к слову, успел подскочить к ним, стоило лишь упомянуть его имя.

— Поможешь ему сегодня подготовить кое-какие документы. Принесешь на согласование мне. А потом, передашь на подпись отцу. Вопросы?

— Когда начинать?

— Прямо сейчас! И, пошли вон уже, из моего кабинета!

Долго просить не пришлось, помещение опустело за несколько секунд. Мужчина, с облегчением, выдохнул.

Но, с облегчением ли?

Давыдов почти дошел до стола, как девушка, стуча шпильками, ворвалась в комнату. Он был поражен собственной радости, когда она приклеилась грудью к его спине, сцепив руки «в замок» на его талии.

Да! Вот так! Чистейшей воды безумие.

Герман едва не застонал, чувствуя сквозь тонкую ткань рубашки, твердые горошинки ее сосков. От наслаждения прикрыл глаза.

— Где я приказал тебе быть? — Прохрипел, пересохшим от возбуждения горлом.

— Ну, зачем ты так со мной? — Шептала в ответ. — Не могу так!

— Ты сама вынуждаешь меня! Вынуждаешь!

— Но, я ничего ужасного не сделала! Зачем наказываешь? Знаешь же, что ради тебя я на все готова!

— Серьезно? Тогда, прекрати бесить! Просто, заткнись и…иди уже ко мне! — Сердце тарахтело в груди, на пределе возможного. Он торопливо расцепил женские руки, и резко рванул к себе, желая видеть ее лицо. — А-Алина?!

Давыдов изумленно уставился на Покровскую. Осознание собственной глупости оказалось болезненным.

С*ка! О чем он только что думал?

— Да?

Герман молчал несколько секунд. Его лицо приняло суровое выражение.

— Есть разговор. — Поспешил занять свое рабочее место. — Не слишком ли много ты на себя взвалила, золотко?

— В смысле?

— Еще раз увижу, что Лера плачет по твоей вине…

— Ах! Вот в чем дело! У нас же в офисе новая звезда! Лера! Лера! Лера! Все на цыпочках вокруг нее бегают! А я — не буду! Не буду!

Глаза Покровской метали молнии. Еще немного, и не миновать истерики.

— Присядь, Алина. Успокойся.