Страница 3 из 11
Допустим, что Соединённым Штатам удалось тем или иным способом установить контроль над несколькими десятками государств. Но можно ли США назвать империей? Удачное определение этого понятия дал Элиот Коэн в уже упомянутой статье для Global Affairs:
«Империя – это многонациональное или многоэтническое государство, которое распространяет своё влияние путем формального либо неформального контроля над другими государственными образованиями».
Неформальный контроль – это именно то, что требуется в нынешних условиях. Зачем захватывать новые территории, зачем подвергать угрозе жизни своих солдат, если есть возможность поставить другие государства под свой контроль, однако не так, как это делали правители империй прошлых лет – без кровопролитных войн и подавления малейших проявлений инакомыслия в завоёванных странах. К тому же не придётся выслушивать обвинения в ООН и рисковать авторитетом демократической державы.
Итак, если прав Элиот Коэн, то США – это империя. Однако проблема в том, что управлять двумя сотнями подконтрольных штатов, то есть государств, членов ООН, крайне затруднительно, особенно, если нет возможности время от времени отправлять в отставку президента, губернатора или же правительство. Стоит понадеяться на своего посла в какой-либо стране, как получается конфуз на манер того, что случился в 2008 году в Грузии, когда она напала на Южную Осетию. Куда удобнее управлять региональными объединениями государств. Скажем, для того, чтобы Европейский союз ввёл санкции против России, достаточно позвонить в Брюссель, предварительно переговорив с фрау Меркель, и всё – проблема решена! За последствия принятия подобного решения будут отвечать не США, а страны, входящие в ЕС, так и не сумевшие предугадать ответные действия России.
Глава 2. Европа: плацдарм или протекторат?
Ещё в 1997 году Збигнев Бжезинский, анализируя обстановку в Европе после окончания холодной войны, написал в главе «Демократический плацдарм» своей книги «Великая шахматная доска»:
«Горький факт заключается в том, что Западная Европа, а также, всё больше и больше, и Центральная Европа остаются в значительной степени американским протекторатом, при этом союзные государства напоминают древних вассалов и подчинённых. Такое положение не является нормальным как для Америки, так и для европейских государств».
Довольно странное утверждение, если учесть, что вся книга посвящена необходимости установления господства США над миром, в том числе, и над Европой. Видимо, Бжезинского не устроила формальная сторона дела – пусть Европа считается самостоятельной, однако в краеугольных вопросах бытия послушно следует за старшим братом, исполняя заданную роль. Бжезинский безусловно прав – страшно представить, какая ответственность легла бы на плечи американских министров и конгрессменов, если бы Европа входила в состав Соединённых Штатов. Все эти внутренние европейские разборки, спасение утопающих в пучине экономического кризиса, затем проблемы с беженцами, а теперь ещё и с пандемией… Пусть разбираются с этим сами – у США совсем другие планы. Судя по всему, в соответствии со сценарием, написанным Бжезинским, Европе была уготована роль некой вспомогательной территории, которая на военных картах обозначается как плацдарм:
«Один лишь взгляд на карту грандиозных просторов Евразии подчеркивает геополитическое значение для США европейского плацдарма, равно как и его географическую скромность».
Действительно, территория небольшая, но тем она и привлекательна. Здесь сконцентрированы и экономическая мощь развитых европейских государств, и культурные достижения, результат труда многих поколений. Это вам не африканская глубинка, с которой хлопот не оберёшься, если попытаешься реализовать какой-то грандиозный план. К тому же Европу с США объединяет общая история, поскольку большинство нынешних американцев являются потомками европейских эмигрантов. Именно поэтому политикам по обе стороны Атлантического океана гораздо легче договариваться между собой, чем вести долгий и утомительный торг со своими азиатскими коллегами.
Однако можно ли использовать Европу как плацдарм, если среди инициаторов объединения Европы – Германии и Франции – не прекращаются политические свары, а Великобритания по многим вопросам имеет собственное мнение?
«Это положение предоставляет Соединённым Штатам особую возможность для решительного вмешательства. Оно делает необходимым американское участие в деле объединения Европы, поскольку в противном случае процесс объединения может приостановиться и постепенно даже пойти вспять. Однако любое эффективное американское участие в строительстве Европы должно определяться чёткими представлениями со стороны Америки относительно того, какая Европа для неё предпочтительнее и какую она готова поддерживать – Европу в качестве равного партнера или младшего союзника, а также определиться относительно возможных размеров как Европейского союза, так и НАТО».
Бжезинский снова прав – если есть возможность, следует её полностью использовать, буквально на все 100! Соединённые Штаты добились немалого влияния в этом регионе после окончания второй мировой войны. И вот теперь есть реальная опасность потерять всё нажитое непосильным трудом, если Европа пойдёт своим путём, если предпочтёт самостоятельный выбор направления внешней политики.
Прав Бжезинский и в том, что прежде чем взять в руки пилу или топор желательно определиться, какое сооружение будем строить – господский дом, крестьянскую избу или сарай? Правда, Европа в конце 90-х за советом и помощью к Соединённым Штатам ещё не обращалась, но, по мнению Бжезинского, это дело времени – помыкаются, поспорят между собой, так ничего и не решат, тогда и придёт время сказать своё слово умудрённому опытом хозяину, который сумеет должным образом сформулировать основной вопрос:
«Центральный для Америки вопрос – как построить Европу, основанную на франко-германском объединении, Европу жизнестойкую, по-прежнему связанную с Соединёнными Штатами, которая расширяет рамки международной демократической системы сотрудничества, отчего в столь большой мере зависит осуществление американского глобального первенства».
В этой фразе содержится не только вопрос, но и ответ на него, и даже сформулирована стратегическая цель строительства. Глобальное первенство Соединённых Штатов – это то белое здание на горизонте, к которому должна стремиться объединённая Европа ради собственной безопасности и экономического процветания. Исходя из этой благородной цели, строился господский дом, большая часть которого предназначена для приживал и челяди, а самые удобные покои – для Германии, Франции и Великобритании. Однако помимо парадного входа здесь запланирована специальная дверь, которую можно открыть и сапогом, если на то будет воля настоящего хозяина – он и решит, кому предстоит жить в этом доме:
«Ни Франция, ни Германия не сильны достаточно, чтобы построить Европу в одиночку или решить с Россией неясности в определении географического пространства Европы. Это требует энергичного, сосредоточенного и решительного участия США».
Оставим в стороне попытки реформировать географию – граница между Европой и Азией пока что пролегает по Уральскому хребту, и вряд ли Бжезинскому или кому-то другому удастся её изменить. Куда важнее строительство Европы, которая вроде бы и есть, но к началу нового столетия ещё толком не была построена. Сосредоточенность США на решении столь животрепещущей проблемы не вызывала ни малейших сомнений, хотя объединение Европы могло привести и к негативным результатам, если бы рост её экономики поставил под удар интересы американских корпораций – ведь конкуренцию никто не отменял. Впрочем, при написании своей книги Бжезинский ещё не знал, что через двадцать лет США и Евросоюз вплотную подойдут к созданию Трансатлантического торгово-инвестиционного партнёрства, которое должно было крепко-накрепко привязать объединённую Европу к заокеанской сверхдержаве, что не позволило бы европейцам своевольничать. В любом случае опасения США по поводу слишком быстрого роста экономики западноевропейских стран после образования Европейского союза ничтожны в сравнении с политическими выгодами, поскольку на карту поставлено самое главное – безопасность США: