Страница 9 из 16
Луна висела уже над тополями, вовсю извещая о том, что ночь вступила в свои права. Желтый глаз тои дело скрывался за плывущими по небу облаками, гонимыми прохладным ночным ветром. Из предшествующего соитию диалога стало ясно, что встречаются Ельчин с супругой Галича уже давно и прекращать свои тайные похождения не собираются. Вдруг Григорий резко поднялся с корточек и едва не выронил камеру. То, что он увидел в ее глазке, заставило встрепенуться его нутро. Спустя пять минут после страстного оргазма Роман поднялся с дивана и начал... меняться. Когда детектив выключил камеру и положил ее на пол, он взял бинокль и через него вновь воззрился на окно. Его тело пробила крупная холодная дрожь, которая, казалось, ударила током по клеткам мозга. Рядом с укрывшейся покрывалом улыбающейся девицы, глаза которой в прямом смысле слова горели кроваво-красным огнем, стояло жуткое, странное существо, чем-то напоминающее гигантскую двуногую кошку из "Лунатиков" Р. Эдвина. Когда сгорбленная тварь повернула свою демоническую, одутловатую морду с тяжело моргающими, поблескивающими глазами-блюдцами в сторону окна, детектив отступил назад, словно чудовище глядело прямо на него и знало о его присутствии рядом. В ту же секунду раздался треск, и Григорий почувствовал, как под ним ломаются гнилые доски, а он стремительно летит вниз.
<p>
***</p>
- Не надо, Вадим... Пожалуйста, не делай этого!
- Ты не понимаешь, братишка. Может, потом, когда-нибудь, когда тебе исполнится по крайней мере пятнадцать, ты поймешь, что такое любовь. Что с ней шутить опасно; к ней нельзя быть готовым, ее не побороть, от нее можно ждать чего угодно и когда угодно, и она редко приводит к чему-нибудь хорошему. Редко. Просто запомни. Это опасная штука. Опасная. - Парень закрыл глаза. Из них тихо катились слезы. - Уйди с дороги, Гриша. Дай мне выйти, больше от тебя не требуется ничего. Просто уйди.
- Скоро приедут родители! Что я скажу им? Умоляю тебя, повесь ружье на место.
Маленький мальчик еще десять минут назад играл на улице с друзьями. Теперь же по его чумазым щекам бежали слезы. Он тер лицо испачканными кулачками, а когда оказался замкнутым на веранде с разбитым носом, то услышал, как снаружи раздался выстрел и залаяли собаки. Позже он вспоминал, как плакала мама, отец, сестры, родственники, да и он сам над телом своего брата и думал, что никогда в жизни не поймет...
Зачем?
Почему все должно было произойти именно так, как произошло? Почему люди стремятся к смерти, ведь смерть - это страшно. В ней нет места жизни, нет ничего...
Просто запомни.
Это опасная штука.
Опасная.
Когда глаза Григория открылись, то ему показалось, что он мертв, что перед тем, как отправиться в мир иной человек переживает (так принято) самые запоминающиеся события жизни заново. Он вновь в них участвует, вновь примеряет на себя все происходящее, вновь получает моральную травму, психологическое потрясение или же переживает ни с чем не сравнимое, почти астральное чувство восторга, радости и волнения, которое когда-то уже довелось испытывать. Какое-то время он лежал, не двигаясь, боясь пошевелиться, опасаясь того, что с ним может произойти в следующий момент.
Почему, пронеслось в голове, почему люди так стремятся к смерти? Ведь в ней нет ничего хорошего.
Нет.
Теперь он осматривал пространство над собой более осмысленно. Странное место... В голове пульсировала боль. Немного тошнило. Воздух был какой-то свинцовый, было трудно дышать. Если необходимо было собраться с мыслями, то этот момент уже наступил. Хотя зачем мертвому собираться с мыслями?
(Нужно, если ты пока еще живой. Нужно!)
Вспомни "Привидение" с Патриком Свейзи, герой которого до последнего момента не мог понять и поверить в то, что он мертв. Будучи призраком, он еще некоторое время пребывал на земле. У него были незаконченные дела, которые нужно было выполнить. А когда он с ними разобрался, двери рая раскрылись перед ним. У Григория вроде бы тоже были дела. Он выполнял служебное задание, вел расследование. Он наблюдал за парой, что начала заниматься...
Ну конечно!
Так все и было. Потом он наступил на прогнившие насквозь доски пола, а за пару секунд до этого увидел...
Голова болит! Ее словно железом залили. Дышать с каждой минутой все тяжелее, будто воздуха становится все меньше, и ты ничего не можешь с этим поделать. Это было похоже на какое-то мрачное подземелье. Мозг Григория лихорадочно работал, но он ничего не мог понять. В обе стороны тянулся источающий какое-то непонятное красноватое свечение, заполненный легким туманом, коридор. Мужчина долго смотрел на стены глазами, исполненными страха, и чем больше он пытался подавить в своем сердце прорывающуюся наружу панику, тем меньше оставалось сил отличить явь от кошмара. Стены... это были даже не стены, а что-то вроде твердого густого сплетения непонятного вещества, напоминающего кость. Отверстия, что были образованы на нем, походили на разных размеров дырки в стенках гигантского сыра. А за ними - темнота.
Силы покидали Григория.
Он чувствовал запах... странный запах, исходящий из пространства этого жуткого коридора. Запах, не похожий ни на что другое. Это уже точно был не тот дом, откуда Григорий наблюдал за трахающейся парой странных любовников. Здесь пахло не так, как там, дышалось не так, как там; здесь все, абсолютно все, было по-другому. Когда Бережной поднялся, с трудом двигаясь и часто дыша, и осторожно подошел к "окнам", чтобы посмотреть, что находится за ними, то долго стоял в оцепенении. Когда же оправился от шока, понял, что это сон - страшный и мучительный. Он хотел в это верить, чтобы поскорее проснуться и вернуться в реальность. Но он все не возвращался. Не возвращался и продолжал пребывать здесь, в этом сне - затянувшемся и неприятном, душном и затхлом, невероятном и пугающем.
- Гриша...
Его округлившиеся, кричащие от страха глаза прошлись взглядом по коридору, но никого не обнаружили.