Призрак прошлого

Рядом – в смысле, почти впритирку.

– Сегодня их очередь. Турнир Боги Миноука, забыла? – пояснил Маззик, лениво поглаживая девушку по руке. – Ты не поверишь, как они тут все свихнулись на этой игре. Настоящий сумасшедший дом.

– То есть зря мы сюда заявились, так? – уточнила Шада, не убирая руки. – Толпа.

– Не волнуйся, Кромф его приведет в лучшем виде, – успокоил Маззик. – Помаши деньгами перед носом, и он становится удивительно сговорчив. Особенно если вторая половина оплаты только после доставки.

Шада обвела взглядом толкучку.

– Меня больше беспокоит, как мы без шума выведем его наружу. Вокруг столько глаз.

– С этим не торопись. Учитывая, сколько нам пришлось пережить по дороге сюда, мы по меньшей мере обязаны выслушать, какие же страшные и кошмарные тайны нам намерены поведать. А потом уж решим, будем его скручивать при свидетелях или нет.

Шада покосилась на работодателя.

– Каррде не обрадуется, – предупредила она. – Он особо упирал на то, чтобы Лак Йит ни с кем не говорил.

– Каррде нам не указ, – ехидно напомнил Маззик. – В конце концов, имеем право. Если этот маленький секрет имеет рыночную ценность, почему бы не пристроиться к пирогу?

Шада отвернулась. Настроение изначально было мрачное, а сейчас стало совсем беспросветным. В мире контрабанды ей было душно: нажива, нажива и еще раз нажива плюс заботы, как надуть соседа и не получить нож в спину от другого соседа. Такие концепции, как верность и честь…

– Ой, Шада. Опять ты за свое! – поддразнил ее Маззик, опять поглаживая по руке. – Завязывай ты с неожиданными припадками личной вины. Таковы правила игры, тебе они известны.

– Точно, – пробормотала телохранительница.

Да, ей было известно. Последние двенадцать лет она добровольно следовала этим правилам, поэтому и испытывала боль. Добровольно и очень охотно. Порой поздней ночью она спрашивала себя, что происходит с Галактикой. Или что происходит с ней самой?

На границе толпы появился молодой гаруш, осторожно пронес нагруженный кружками поднос между бешено жестикулирующими ишори. Он даже ухитрился не пролить при этом ни капли. И втиснуться на сиденье напротив Маззика. Потом восторженно присвистнул, выбрал одну из четырех кружек; окрашенные в пурпур жаберные крышки колыхались в такт дыханию.

– Фиу! Не думаль, что это я сделаль.

– Да, ты неплохо потрудился, Кромф, – заверил малька Маззик, выбирая две кружки и протягивая одну из них соседке. – Наша добыча уже здесь?

– Йиго не видель, – гаруш осторожно попробовал содержимое своей кружки на вкус и стал нервно озираться по сторонам; одно ушное отверстие раскрылось, когда рядом громогласно и пронзительно расхохотались, затем вновь закрылось. – Не нравилься мне, Мазьк. Много смотрель со сторона.

– Не волнуйся, – повторил контрабандист. – Просто приведи его за наш стол. Остальное – наша забота.

Одна из покрытых узорчатой глазурью иголок, вплетенных в волосы, та, что была у левого уха, два раза негромко щелкнула.

– Сигнал от Грива, – сообщила Шада. – Пришел.

– Хорошо, – беззаботно ухмыльнулся Маззик. – Сгоняй-ка за ним, Кромф. Боковой выход. Думай о второй половине награды.

Гаруш присвистнул, встал из-за стола и растворился в толпе. Шада сильно втянула носом воздух, приводя себя в боевой раж, и в последний раз оценила обстановку. Если деваронец учует неприятности и попытается сбежать, скорее всего, он рванет в левую дверь…

А затем вернулся Кромф, за ним следовал рогатый антропоид.

– Фиу! – гаруш уселся возле Маззика. – Тольпа тут. Йито Лакь Йить. Йито коньтрабаньдьист Мазьк.

– Рад знакомству, Лак Йит, – кореллианин протянул деваронцу четвертую кружку с подноса. – Надеюсь, ты пьешь вистульский брэндэль?

– Когда платит сосед, – отозвался гость, усаживаясь на стул, на котором раньше сидел Кромф. – С самого начала хочу, чтобы ты знал, Маззик, несмотря на то что я скажу тебе истинную правду, я не могу просить за информацию деньги. Я знаю, вещественных доказательств у меня нет, но видел я все собственными глазами.

– Я понимаю, – покладисто ответил контрабандист, положив ладонь на центр стола, а когда он убрал ее, там осталась лежать стопка монет высокого достоинства. – Уважающий себя и воспитанный человек всегда платит за полученный товар в любой форме.

Деваронец ухмыльнулся, потянулся за деньгами… и обнаружил, что Маззик перехватил его руку.

– За полученный товар, – с ударением повторил кореллианин; второй рукой он отодвинул монеты в сторону. – А теперь, – Маззик разжал пальцы, – послушаем твой рассказ.

Лак Йит доверительно наклонился к нему.

– Поймите, то, что я хочу рассказать, не для распространения, – негромко проговорил деваронец. – Никто вне правительства Новой Республики об этом не знает.

– Ну да! – сказал Маззик таким тоном, что всем стало ясно, что доверчивостью контрабандист не страдает.

Шада тоже не сомневалась, что находчивый деваронец уже продал эту историю дюжине покупателей.

– Что ж, послушаем.

Лак Йит быстро огляделся по сторонам и придвинулся еще ближе.

– Дело касается Каамаса, – таинственно проговорил он. – Существует свидетельство, что именно сенатор Палпатин организовал его уничтожение.

Рука Шады, опущенная под стол, сжалась в кулак; ногти до боли вонзились в ладонь. Каамас. Прошло уже много времени с тех пор, как она последний раз думала об этом мире. Много времени с тех пор, как она постаралась вытравить его название из памяти. Кто просил этого проходимца упоминать Каамас?!

Она не ждала, что Маззик тоже предастся переживаниям. И правильно делала.

– Велика новость! – кореллианин пренебрежительно пожал плечами. – Все об этом только и говорят с той поры, как на Каамасе случился последний огненный шторм.

– Но теперь есть свидетельство, – настаивал Лак Йит. – Запись, найденная в хранилище на Вейланде.

– Но так уж случилось, что документа у тебя с собой нет.

– К ситхам документ! – прошипел деваронец, наклоняясь так, что его рога чуть было не уперлись Маззику в лоб. – Теперь стало известно, почему планету так легко уничтожили. Генераторы дефлекторного поля, они не работали! Их отключили, – для пущего драматизма Лак Йит ткнул в столешницу пальцем.