Желтеющая книга

с глубокой мудростью в очах!

С почётным, думающим взором.

Хранит он честь и ум, и такт.

Герой во фраке чистом, чёрном.

Собачий франт, аристократ.

Лежит дворняга тихо, верно

у ног, убравших старый двор.

Рад этим дворникам безмерно,

поняв как будто разговор.

Чего-то ждёт, всем-всем любуясь,

предчуя самый лучший день,

под солнцем нежится, чуть щурясь,

смотря на ход людей и пень,

блестяшки фантиков, стекляшек,

на тень свою, и узнаёт,

на листья, парк, совки, букашек…

Миролюбиво так живёт,

и без обид на люд и своры,

что бесхозяйный, драный чуть.

Но вижу, что тоска засором

вздымает вновь собачью грудь…

Просвириной Маше

Цветик

Осенняя ширь безучастна.

Бессилен пред новью народ.

И смерть так бесчувственна, властна.

Природная гибель грядёт…

Повсюду запахло чуть кисло

от грусти окружной, гнилья.

Повсюду остылости мыслей,

асфальтов и стен, и бытья.

Подножью людскому мешают

обломки и порох листвы.

Сереющий мир украшают

крючки и спирали ботвы.

Унылость и бледность мелькают,

что в моду опять же вошли.

Все шаркают, бьют, каблукают.

С их ликов гуаши сошли.

Собаки и кошки, и мыши -

с мечтою согреться и жить -

в едином порыве под крышей,

вдруг стали содружбе служить.

Скривились былые улыбки

и лодки весёленьких губ.

Все их заменили ухмылки.

И каждый от холода груб.

И вот я – последний цветочек,

доживший до дней ноября,

встречаю морозец средь кочек,

средь сырости, хмури, утра…

Противоборство

Среди обозлённых собак и собачек,

толстеющих мамок, нескладных дитят,

тупиц, живодёров, гадалок, маньячек,

хмельных и борзеющих дур и ребят,

соблазнов, вина и грехов, покаяний

и скрежета, боя машин и дверей,

разводов и драк, и прелюбодеяний,

разрывов заборных чугунных цепей,

потерянных личностей, хаоса жизни,

и хора из стонов, ударов, нытья,

и влаг ядовитых, дымов углекислых

и всебеспредела в сетях бытия,

растянутых в нити и леску узоров,

заплаток ранений, одежд и дорог,

и вытекшей спермы из смятых кондомов,

снующих плебеев, дворняжек и блох,

из окон летящих бутылок и коек,

зацепов за когти, колючки, клыки,

и рваных покрышек, запойных попоек,

хватающих жестов грозящей руки,

линяющих крон и дешёвых причёсок,

слоящихся серных старушьих ногтей,

чиханий, отрыжек, кривых отголосков,

начитанных взрослых, манерных бл*дей,

карманных ножей и толканий, и брани,

брехни, обвинений, фригидности, уз

теряюсь и мажусь об гадкие грани,

и скоро, наверно, с безумьем сольюсь…

От преступления до наказания, до преступления

Ужасное, горькое действо

случилось в дому и за лесом…

Свершилось вдруг грех и злодейство

крутым провиденьем иль бесом…

Зверь нас уберёг от тирана

иль буря росток истребила,

иль просто случайность сыграла,

иль бешенство зло утолило,

иль демон с бесёнком сцепились,

иль видим чрез ложную призму,

иль зло у обоих скопилось

за месяц иль прежние жизни,

иль живности жить надоело,

иль волк поросёнка увидел,

иль Богом задумано дело,

иль дьявол желудок насытил?!

В отместку за птенчика стерхи

нагнали пса сытого – жертву,

вонзились в пророщины меха,

возрадуясь крови и мертви.

Родители пиками клювов

открыли предсмертную дверцу