Розы злы

Слезы катились по моим щекам. Я плакал от бессилия и страха, боялся за Люду и, конечно же, за себя. Я не знал, что мне делать. В памяти всплыло лицо Маши – моей девушки из Москвы. Как хорошо, что она далеко от этого адского места. И как хорошо, что она не видит - кем я стал.

Голова ужасно болела, а моя левая рука была прикована наручниками к трубе в темном подвале. На вид труба была тонкая и ржавая, но я никак не мог ее сломать. Бил, бил и бесполезно. Черт!

Рядом со мной была прикована красивая блондинка из элиты нашего города. Она рыдала и все время говорила – что мы умрем. И с каждой минутой я ей верил все больше и больше. Бессилие – это почти смерть.

Пару минут назад два человека в дешманских масках поросенка и лисы увели куда-то Люду. Мою Люду. Я вновь попытался вырваться, но бесполезно. Я кричал и обещал убить их, но они в ответ лишь смеялись. Тупорылые животные в масках. Или это их настоящие лица? Голова раскалывалась, и боль мешала нормально думать.

Я с трудом смог собрать всю волю в кулак и с силой ударил по держащей меня трубе плечом. Плечо от удара заболело, но я снова повторил попытку освободится. Плечо начало болеть сильнее, голова закружилась и тошнота подступила к горлу. Я ударил снова – бесполезно. Только на четвертый раз мне удалось уничтожить мою ловушку - послышался скрежет метала, и труба оторвалась, выпуская из своего нутра струю горячей воды. Возможно, я ошпарил плечо, но из-за боли я этого не почувствовал.

Блондинка с большой родинкой на губе, которая совершенно не портила ее красоту, взвизгнула от радости, и в ее глазах я увидел надежду на спасение. У нее потекли слезы, но на этот раз – слезы счастья. Я жестом приказал ей не кричать и, взяв в руку отломанную трубу, тихонько сказал:

– Я скоро приду. Я должен освободить свою… э-э-э… жену. Я найду ключ и освобожу тебя. Ты мне веришь? Ответь, ты мне веришь?

– Не уходи, прошу! – упрашивала меня блондинка, но я был непоколебим.

Я пошел на свет и, подойдя близко к открытой двери, услышал:

– А что это у нас такое? Что это за дерьмо? Стихи какие-то. Стихи тупой суки – это не интересно. Сопли и слюни по бумаге водить не надо.

Я зашел в освещенную подвальную комнату и первого кого увидел – это  человек в маске поросенка… Нет. В маске грязной, вонючей свиньи и он вогнал нож в грудь Люды. Она захрипела и из ее рта полилась кровь.

Рядом со свиньей стоял еще один ублюдок, он то и заметил меня первым. Повернулся. Это была лиса.

От всей этой картины в моей голове помутнело и, смешиваясь с болевым шоком превратилось в нечто фантасмагаричное. Все что произошло дальше, было как в бреду.

Свинья превратилась в огромного пышущего огнем кабана, глаза которого пылали адским пламенем. Шерсть Лисы взъерошилась превращаясь в сотню тысяч игл, на спине выросли большие перепончатые крылья от взмаха которых холодело в душе. Монстры не сводили с меня своих демонических глаз, в которых полыхал огонь. В моей руке, где минуту назад была труба, я держал полупрозрачный ледяной меч от которого шли голубые искры.

– Мне совсем башку отбили, раз я все это вижу, – грустно сказал я и взмахнул мечем.

Первым мой меч обрушился на кабана, пуская кровь из его рыла. Кабан завизжал и выхватил ружье. Выстрел не прозвучал, так как со второго удара я снес кабанью голову с плеч. Кровь фонтанировала до потолка. Ко мне подлетела крылатая Лиса и я срезал мечем одно из ее крыльев. Лиса рухнула на пол и постепенно начала превращаться в человека. Как в фильмах про оборотней.

– Родион, не убивай меня, – заплакал окровавленный и испуганный человек. Он уже не был монстром. Его маска лисы лежала на полу рядом.

– Родион, прости! Я не хотел! – причитал человек.

Я узнал его, это был мой одноклассник Игорь по кличке Зубан. Человек из моего далекого прошлого.

– Никогда бы не подумал, что ты станешь убийцей, – сказал я, поднимая ружье мертвой Свиньи.

– Родион, я не хотел, – сквозь истерику говорил Зубан. – Прости меня! Пожалуйста, прости! Бес попутал. Сам не знаю, как это произошло. Я не хотел, прости!

– Я прощаю тебя, – ответил я, приставил ружье к его лицу и нажал на курок.

Раздался выстрел.

Голова Зубана словно взорвалась и выпустила мозги и кровь наружу, на свободу, украшая ими стену, столы и тела двух женщин.

– Люда, – сказал я подходя к своей девушке, понимая что она уже меня не слышит. Она была мертва. Я поцеловал ее и все равно проверил пульс. Ничего.

– Прости Люда, – сказал я и горько заплакал. – Прости меня моя хорошая. Прости.

Я поднял с пола тетрадь со стихами Люды, открыл первую попавшуюся страницу и прочитал:

Люди злы, от глупости,

Раненные подлостью,

И за власть несущие,

Брата на щите.

Пролетев над пропастью,

Позабыв о гордости,

Потерявши совесть,

В гуще пустых дел.

В этом букете все розы злы,

Только с шипами острее в разы,

Прячут секреты в подоле пальто,

Не выжил никто.

Закрыв тетрадь, я спрятал ее под куртку и обыскал убитых мной маньяков. Найдя ключи от наручников, я освободил прикованную блондинку с родинкой на губе.