Страница 57 из 62
Мы выбежали из дома. Я наспех засунула толстую тетрадку со своими стихами себе под кофту и на бегу напялила куртку. Я оставила все, ушла налегке, но стихи оставлять не хотела. Ночью я написала кое-что новое…
Упал пеленой, ударившись об асфальт гулко,
Холодный апрельский вечер.
Скользнул меж домов, темного переулка,
И мною был не замечен…
А я, погрузившись в тяжелый сон,
Блуждала в усталых виденьях,
Пронизанный бредом охрипший стон,
Застрял на гортани звеньях…
Упал пеленой, разлился и замер…
Как замирает перед ударом плеть,
Как сотни наружных видео камер,
Глаза жадных звезд продолжали смотреть…
На лица прохожих, на редкие блики,
Луны отраженья и вспышки фар…
На вопли души, немощные крики,
На злобные взгляды и страсти пожар…
На слезы ребенка хмельной мамаши,
Решившей уйти в этот вечер из дома…
На вой собутыльника, туберкулезный кашель,
На дым сигаретный и вонь притона…
И звезды смотрели все также жадно,
Отсчитывая время, как уставший диспетчер,
В бездушной ночи… Ночи? Да и ладно…
Ведь мне продолжал сниться… вечер…
На улице было тепло или мне просто так показалось. Я была разгорячена, ведь всего пару минут назад я занималась любовью с Родей. Нежно. Грубо. Страстно. Я попросила его шлепнуть меня, когда он был сзади. Черт, я впервые попросила мужчину, впервые кого бы то ни было, чтобы он меня ударил. Я совсем сошла с ума. Любовь вскружила мне голову. Я чокнулась? Наверно. И он шлепнул мне по попе, но как-то слабо, слишком нежно. Я не ощутила того, чего хотела и попросила сильнее. Я чокнулась? Несомненно. Он вновь это сделал, но опять не достаточно. Родя слишком хороший.
– Родя, шлепни сильнее, пожалуйста, – в порыве страсти умоляла я, и он ударил, так как я хотела.
– Да, да, да, – вторя наступательным движениям Роди, застонала я и вновь попросила: – Шлепни меня, Родя. Давай мой хороший. Ударь, как следует! Ударь! Ударь меня! Да! Да! Да!
И всего через две минуты с трясущимися ногами и в холодном поту я отошла в мир самых ярких наслаждений и кончила так, как никогда не кончала. Словно в последний раз. Это было неописуемо. Я даже заплакала. Да, я плачу, после того как все заканчивается. Нет, мне не грустно. Просто ничего не могу с собой поделать. Такой у меня всплеск эмоций, слезы сами накатывают.
А сейчас…
Родя и я бежали по казавшейся на первый взгляд пустой улице. Но то и дело нам попадались мертвые тела лежащие на земле, слышались крики и звуки выстрелов, но мы никого не видели. Заметив движение, мы спрятались за старенькой, желтой пассажирской ГАЗелью. Родя выглянул и снова спрятался.
– Твою же мать. Их много, – сказал он в пол голоса. – Нам лучше не высовываться. Твою же мать.
– Кого «их»? – спросила я полушепотом.
Он с тревогой на лице посмотрел на меня и сказал:
– Молодежь, мля. Парни и девушки. Они смеются. И их много.
– Может они неопасны, если смеются? – спросила я и поняла всю глупость своего вопроса. Они могли быть неопасны, но только не в Розинске и только не сейчас.
– Они так же неопасны как те придурки из старой школы, которых мы убили, – прошептал Родион.
Родя посмотрел на меня так, слово пытался добавить – «Ну что ты говоришь, глупенькая? Всюду трупы, всюду смерть, а они смеются. Разве они неопасны?», но промолчал и дернул ручку боковой двери ГАЗели. Дверь была не заперта. Мы заползли в салон, осторожно закрыли за собой дверь и улеглись на полу между пассажирскими сидениями. Родя на пару секунд выглянул в окно и снова лег на пол.
– Они близко, – сказал он. – В руках у нескольких парней… Даже не знаю.
Он выглянул снова и добавил:
– У них в руках человеческие головы. Отрубленные человеческие головы или отрезанные, хрен его знает. Люда, они очень опасны.
И тут я услышала смех этой молодой компании, совсем рядом и прошептала:
– Подождем, когда они пройдут мимо.
– Хорошо, – ответил Родя и кивнул мне. – Подождем немного.
Мы замерли и не проронили не слова до того момента как смех и разговоры не затихли.
Подождав еще несколько минут, Родя выглянул в окно и через мгновение опустился на пол, испуганно выпалив:
– Сука.
Он тяжело дышал, и я спросила:
– Что там?
– Там они, – испуганно ответил он. – Они не ушли. Они окружили нас и ждут.
Я поднялась с пола и посмотрела в окно. Нас действительно окружила толпа молодежи. Я заметила в руках двух парней отрезанные человеческие головы.
Парень в белой, заляпанной кровью, куртке обратился к нам:
– Выходите крысы сами. Тогда вы умрете быстро. А иначе…
Я крикнула, перебив его:
– А иначе что?
– А иначе мы будем убивать вас долго и мучительно, – сказал парень в белой куртке, и стая молодых отморозков засмеялась.