Восход Луны

- Ды дело конеш твое. - Бесцеремонно сел на мои мысли Володя. - Я вот ззменилсо - бузнес накрутил, женилсо, ну и...

- И растолстел. Доволен? - Искренне полюбопытствовал я.

Мы остановились на светофоре. От светофорного столба тянулся толстый кабель к игровому автомату «Волшебная пятерочка». Мужик в затертых штанах, линялом свитере и худенькой лыжной шапке заскорузлыми непослушными пальцами выуживал пятаки из пивного стакана, поочередно запихивая их в автомат. Отрешенный взгляд то и дело поднимался к дисплею, где вертелись и мерцали цифры, а пальцы машинально лезли в стакан за новой монетой. Сколько он тут стоит в бесплодных попытках обмануть механизм, запрограммированный на проигрыш?

- Этих пешеходов седни как блох на нерезаной собаке!

Резкий звук клаксона заставил людей на переходе нервно шарахнуться. И меня тоже.

- Вол, ты б потише, а? - Рыкнул я, скривившись от боли.

- Да ну их к чертям. - Отмахнулся он. - Не-а, не доволен.

- Ну, да, с «тащи жопу к телефону» мало кто доволен будет.

- Но-о-о она неплохо кухарит. И сосет как пылесос. Ради этого иные закидоны мож и потерпеть. - Величаво подытожил Володя, прибавив газа.

Попытка представить милашку Луну в роли «пылесоса» повергла меня в истерический хохот, который я с трудом подавил. Смеяться было больно.

К счастью, фраза про кухню напомнила о важном деле.

- Будь добр, заедь в магаз, надо купить еды для меня и моей подруги.

- Тю-ю, - друг удивленно вытянул губы трубочкой. - Ты втюхался?

- Ага. - Сладко осклабился я.

- Лан. Чего тебе, мясоед отпетый, я знаю. А чего твоей?

- Я из-за ранения на диете, так что мяса мне пока нельзя. Пакет пшена, гречки, может быть, печений. А моей? Веганка она. Так что фруктов, овощей, салата, травы какой-нибудь.

- У-у, травы-ы. - Володя закатил глаза, видать, вспоминая какую-то особо забористую «траву».

Я рассчитывал приехать к дому и до квартиры добираться уже самому, но друг был человеком на редкость упертым. Проигнорировав благодарность, он отобрал у меня сумку с едой, поднялся вместе со мной и помог открыть дверь. Я опасался, что в коридоре мы столкнемся с аликорном, явлением малоизученным и труднообъяснимым, но, к счастью, Луна верно поняла просьбу, не встречать меня, и квартира выглядела пустой.

- Ну, блять, ароматы тут у тя как на скотном дворе. - Прокомментировал Володя, разом занявший собой все доступное пространство коридора. - Давайся сюды.

Он стянул с меня куртку и лишь после этого отдал сумку.

- Так, Чита, надеюсь, я помог. Коль нужен буду, звони.

Володя оттер рукавом потное лицо. Я протянул ему пару купюр.

- За що? - Удивился он.

- За еду хотя бы.

- Не, друже, так не покатит. - Озабоченно засопел он. - Это я поддержать те должен, ты ж на работу бог весть когда подашься.

Володя почти силой всучил мне несколько своих банкнот. Я не сопротивлялся.

- Вот терь я спок. Бывай.

И мой благодетель, отдуваясь, вышел.

Опустив сумку, я запер дверь. Стянул ботинки. Собрался пройти на кухню, но замер. На пороге стояла Луна. Недвижная, словно изваяние, она смотрела на меня пронзительным взглядом прекрасных зеленых глаз. Усталая, взлохмаченная, одинокая в своем подлунном сумасшествии.

Я медленно подошел к Луне. Принцесса не шелохнулась, продолжая смотреть в упор. Я даже не слышал ее дыхания, будто передо мной была не Луна, а привидение. Черты осунувшейся морды заострились, опухшие веки напоминали о тяжелых снах. Когда-то пышные волосы теперь свалялись и висели хаотично спутанными прядями, перья потускнели и растрепались. За пару ночей ничего не осталось от той прелестной доброй пони, которую я любовно выхаживал, холил и лелеял две недели.

- Лайри, не прикасайся ко мне и не разговаривай со мной. - Ровным голосом промолвила Луна.

- Вообще? - С укоризной спросил я, снова посмотрев в некогда любимые глаза. Напряженная боль, звенящая, физически ощутимая, витает меж нами.

Отвернувшись, Луна молча уходит к дивану. Значит, вообще.

Чувствуя нарастающую волну ярости, что неприятно согревает тело, я смотрю вслед Луне. Мне хочется схватить ее, приложить раз-другой головой об пол и потребовать объяснений всем издевательствам надо мной во снах.

Коротко выдохнув, со всей силы врезаю кулаком в стену. Луна, заслышав удар, невольно вздрагивает и чуть оглядывается. Боишься? Ладно, бойся, ты сама этого добилась.

***

[ Луна ]

Он вернулся. Человек, которого я так ценила, к которому так сердечно привязалась, после всего пережитого на этой проклятой планете. Человек, согревший меня, умирающую на лютом морозе ненависти, боли и отчаяния. Тот, которому, спустя столько столетий, я обязана была своей хрупкой душевной гармонией. Именно ему моя непокорная мятущаяся душа смогла довериться, по-настоящему довериться. И что сделал со мной этот человек?.. Он разрушил мое доверие, сломал хрупкий покой, сыграв на моих самых безумных страхах, зная все мои слабости, подло и низко использовав их против меня, своей собственной рукой насильно оголив душу, немилосердно искалечил, разбередил только что затянувшиеся раны. Все те нежности-милости были жестокой игрой с жертвой, игрой, которая пришла к своему закономерному финалу. Доверие попрано, как жить дальше с такой зияющей пустотой в душе - не понятно... выплакано столько слез с болью и отчаянием, и нет сил жить. Все светлые чувства вырваны с корнями, словно нежные цветы, принятые за сорняки. Что может заполнить пустоту? Ненависть. Я буду жить вопреки всему, и черпать силы в ненависти, гневе. Последнее, что никогда меня не подводило, не оставляло - гордость, что поддерживает меня.

И вот передо мной этот человек. Предатель, которому нет прощения за все содеянное, ибо НИКОМУ не позволено унижать меня. При взгляде на него внутри все переворачивается, сжимается, несмотря на то, что казалось, сердце окаменело, но боль все же не ушла со слезами - и заглушить ее может лишь ненависть. Она позволяет собраться с силами и смотреть врагу прямо в глаза, желая сжечь и испепелить его на месте.

Он подходит, пристально смотрит на меня. Я не отвела взгляд, я хочу, чтобы он читал в моих очах презрение и отвращение, чтобы он видел, что сломать меня ему не удалось. Сдерживая эмоции, я прошу не прикасаться ко мне. Я не кричу, я говорю тихо, но каждое слово подобно острому кинжалу, отравленному бушующим душевным зельем.

- Вообще?

Испытующий взгляд хищника. Он что-то замышляет или надеется? Ухожу к дивану. Вздрагиваю и настороженно оглядываюсь, услышав позади резкий удар. Человек хочет напасть? Его побелевший кулак упирается в стену, лицо искажено яростью. Нет, калечить меня он не будет, я нужна ему живой и невредимой.

***

[ Лайри ]

День прошел странно. Луна была тише травы и ниже воды, большую часть времени она лежала на диване, свернувшись в углу и выставив в мою сторону рог - угроза чисто символическая, ибо пластиковый колпачок на роге все же был. Впрочем, Луна легко могла отодрать его, а мне не хотелось провоцировать конфликт в реале с крышепоехавшей недолошадью, и я молча ходил мимо, чувствуя устремленный в спину пристальный взгляд.

Первым делом я перевел свою спальню в «больничный» режим: аптечка на прикроватном столике, пара бутылок с водой у кровати и тазик под ней, длинная веревка до форточки, чтоб можно было открыть и закрыть ее, не вставая с постели. Еще одно теплое одеяло поблизости. Трансформировав таким образом свой быт, отдохнул и пошел на кухню.

И вот тут я мысленно возблагодарил Володю за увесистую сумку с припасами. Луна выжрала из холодильника все, что можно, на полках осталась сугубо моя, «мясная» еда. Это она что, стресс заедала таким образом? Аппетит, однако. Ладно, если б еще после этого она сама выглядела аппетитно, а не лахудрой.

Болят отбитые пальцы - я явно переусердствовал с выражением эмоций. Замотав пальцы холодным полотенцем, раскладываю продукты по полкам. Обедаю один в тишине. Луна на кухню не пришла, а я звать ее не хотел. Может, и стоило бы позвать, но... Тем более, Ее Величество просила не трогать ее и не разговаривать, так что буду выполнять просьбу буквально.