Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 37 из 75



Не помню, как я засыпала, помню только, как ворочалась на подушке, всё снова и снова чувствуя на себе жадные, наглые руки дин Ланнверта, пронизывающий взгляд его светлых глаз, горячее дыхание и требовательные поцелуи. Раз за разом он обнимал меня, прижимал к стене, накрывал ртом мои губы. Только в воображении не отпускал так легко, раздевал, покрывал поцелуями грудь и живот, а потом опускался на колени между моих раздвинутых ног и долго, уверенно ласкал языком самую потайную часть моего тела.

Я и презирала сама себя за подобные мечтания, и не могла перестать. Он слишком сильно действовал на меня, как настоящий афродизиак, кружил голову своим напором, своей внутренней силой, привлекал меня, как огонь привлекает глупого мотылька. Стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором опять вставали его потемневшие от желания глаза, и сладко ёкало в груди, распространяя по всему телу волны томительного, пугающего меня саму жаркого огня.

Я проворочалась без сна всю ночь, пока за окном не начало светлеть и птицы не защебетали в саду. Только тогда уснула неожиданно спокойно и безмятежно. А когда снова открыла глаза, большие настенные часы напротив кровати показывали уже половину десятого утра.

Я подскочила, садясь. Проспала завтрак? Или Нея ещё не приходила меня будить?

Здесь, в новых покоях, я могла просто не расслышать стука во входную дверь. Нужно перестать закрывать её, ведь уже ясно, что дин Ланнверт может войти в любое время.

Эта мысль вызывала протест и одновременно нечто вроде боязливого предвкушения. Как стыдно, Тинна! Мысль о том, что мужчина может в любое время зайти, должна была вызывать страх. Что со мной творится здесь, в его плену?

Ещё подходя к ванной, я услышала плеск воды. Странно, неужели звуки из комнат дин Ланнверта доносятся так легко? Или я вчера позабыла завернуть кран? Какая расточительность!

Испугавшись, я рванула дверцу в ванную комнату — и замерла на пороге. Прямо передо мной шла загораживающая уборную ширма, а дальше стоял умывальник с зеркалом над ним — и перед этим зеркалом сейчас дин Ланнверт — в одном низко повязанном на бёдрах полотенце, ещё весь мокрый — придирчиво трогал лезвием подбородок в мыльной пене.

Я чуть не вскрикнула. А может, и вскрикнула, потому что дин Ланнверт вдруг обернулся ко мне и смерил меня ледяным взором.

Молниеносно выскочив и захлопнув дверь, я прижалась к ней спиной. Сердце бешено билось в груди. Святая Миена, это что же... это что же такое происходит?! Почему дин Ланнверт стоит в моей умывальне и бреется как ни в чём не бывало?! Что же он, перепутал комнаты?

Или... догадка сверкнула, словно молния. Дело не в том, что дин Ланнверт снова без спросу пробрался в мои покои. И потайной двери никакой нет. Просто у нас общая умывальня!

Боги, мне ведь даже не пришло в голову, что в ней могут быть две двери, я её просто не осматривала. Мельком подумала, что она очень похожа на ванную дин Ланнверта, только расположение зеркальное. А оно вовсе не было зеркальным, это была одна и та же комната, на которую я смотрела из разных точек!

О-о-о, он у меня за это поплатится! Поселить меня не только в соседних покоях — а в общих, с общей же ванной! Это же как нужно не ставить ни во что правила приличия, не думать о моей репутации...

Тут я усмехнулась самой себе.

Моя репутация? Разумеется, он о ней не думает. Хуже того, он только обрадуется, если сможет погубить её. Погубить меня в глазах общества.

Хорошо, что обществу Диомеи и её столицы Раны я и так не была представлена — нечего губить. А в Ордоне наша семья занимает не такое уж высокое положение.

Я бы думала дальше и не знаю, до чего довели бы меня эти мысли — но в этот момент дверь за моей спиной распахнулась, с лёгкостью отодвигая меня саму, как бы я ни упиралась. На пороге показался дин Ланнверт — в том же шокирующем виде, в каком и был, разве что смыл пену для бритья и красовался теперь чисто выбритым подбородком.

Я замерла на месте, не зная, куда девать взгляд — потому что он так и норовил прилипнуть. То к странной метке на груди дин Ланнверта, на том же самом месте, что у меня, и, кажется, с тем же самым узором, только белой, словно выжженной на золотистой коже, то к плоскому животу с пластинами мышц и узкой дорожкой волос, ведущей к паху, то к усыпавшим рёбра белым шрамам, которые не портили его, а вовсе наоборот — делали ближе, земнее, реальнее.

По-моему, я даже забыла, как дышать. Нужно было уйти, гневно осадить его, возмутиться неподобающим поведением, но я, как заворожённая, продолжала любоваться его телом.

Когда я подняла взгляд, спохватившись, дин Ланнверт смотрел на меня сверху вниз и нагло улыбался. Нагло, вальяжно, расслабленно — он даже прислонился к косяку, словно не было ничего на свете интереснее, чем наблюдать за моей реакцией.

Я моментально вспыхнула. Отвернулась и решительным шагом направилась в спальню. Раз уж воспользоваться умывальней сейчас не могу, посижу почитаю и подожду, пока он закончит. Дин Ланнверт не останавливал меня, но его взгляд я чувствовала спиной, он обжигал и будоражил, подталкивал обернуться.

Слава богам, когда через пятнадцать минут я тихонечко подобралась обратно к двери ванной, внутри уже никого не было. Я воровато зашла и медленно начала осматривать помещение. Вторая дверь обнаружилась в том самом месте, на котором я её помнила. Белая в белой стене — неудивительно, что я не заметила её при беглом осмотре. И всё же, как низко, как подло с его стороны!.. Как будто мы супруги...

Щёки невольно полыхнули жаром при этой мысли, и я вспомнила его тело, покрытое маленькими капельками воды, белое полотенце на сухощавых бёдрах, сильные руки, как-то почти высокомерно, пренебрежительно сложенные на груди. И взгляд, его дерзкий, невыносимый, раздевающий взгляд.