Страница 21 из 80
Ночью же разговоров не было. Ведь не могу я считать за разговоры те грязные стоны и развратные слова, которые он вырывал из меня. И как только он не уставал снова и снова, каждую ночь придумывать разные способы опускать меня в бездну сладкого бесстыдства?
И никогда, ни один раз мы не затрагивали чувства.
Конечно, я осознавала, что выхожу за графа, владетельного сеньора, а не конюха. Что все будет куда серьезней. Что я должна буду соответствовать. Но все же, я оказалась не готова к такому холодному дневному равнодушию.
Он называл меня не иначе, как «графиня» и вскоре мне стало казаться, что я забуду собственное имя.
А когда однажды я попыталась, переборов свой страх, завести разговор о том, что испытываю к нему (конечно я не собиралась говорить правды, но надеялась, что такой разговор вызовет ответную реакцию), то просто не смогла вымолвить и слова.
Я стояла, подавившись несказанным, а граф мерцал своими алыми глазами.
– Вам что-то необходимо графиня?
Он вскинул свои темные брови, а я, так и не сумев открыть рот, лишь помотала головой.
– Вот и хорошо, – он усмехнулся, обнажив белоснежные зубы, – а то я подумал, что вы мне прямо тут в любви признаваться начнете. Право же, мы не крестьяне, и знаем, что выше чувств есть долг.
И закончив свой маленький монолог он ушел, даже не обернувшись, оставив меня в полной растерянности.
Как он так легко угадал мои невысказанные слова? И почему, собственно, они остались невысказанными?
Несколько лет семейной жизни, и к чему я пришла?
Распутство, которое граф лишь поощрял всеми возможными способами.
Все та же его замкнутость, как в чувствах, так и в делах замкового хозяйства.
Моя больная привязаннасть к его холоднлму телу и хищной улыбке, и мой страх перед его алыми глазами.
Единственный друг, что одновременно и самый близкий человек для графа.
Безумие, нарастающее с каждым месяцем.
И моя бездетность.
Ведь несмотря на наши жаркие ночи, за эти несколько лет, я так и не смогла родить ему наследника.
Хотя, казалось, графа это нисколько не смущает. Он не выказывал мне претензий, не злился и не угрожал променять меня, «пустоцвета», на более здоровую. Это было весьма странно для столь владетельного сеньора. Мужчинам нужен наследник, это естественно.
Но все, что естественно для других, было совершенно неприменимо к графу.
Однажды, когда граф в очередной раз пришел в мою спальню, я заговорила с ним об этом. Возможно, стоило бы выбрать более подходящее время и место для такого серьезного разговора, но днем мы молчали о личном, так что же еще мне оставалось?
– Господин? – спросила я с придыханием, когда граф жадно шарил по моему телу, заставляя выгибаться ему навстречу.
В ответ он лишь вопросительно вскинул брови и резким движением вошел в меня, заставив вскрикнуть от наслаждения.
– Господин, почему у нас нет детей? – едва находя силы, выговорила я, жадно хватая ртом воздух и стараясь не потеряться в этом море разврата.
– Ты сильно хочешь? – спросил он, остановившись и прожигая меня своими алыми глазами.
Странный вопрос. Я думала, он тоже этого хочет, ведь дети это конечная цель любого брака.
Но да, я хотела этого всей душой. И я готова была ради этого на что угодно.
Отвечать мне не понадобилось.
– Ну значит, они у тебя будут, – своим приятным голосом проговорил граф и вернулся к делу.
В тот раз он закончил скомканно и быстро, что было для него необычно. А потом ушел, оставив меня, чтобы вернуться уже во сне.
Это был один из тех кошмаров, в которых мне не было страшно, и которым я ужасалась уже на утро.
В нем граф кусал меня за шею, а я счастливо размазывала свою кровь по его мраморной груди все повторяя, что у нас будет ребенок. Граф же в ответ сверкал своими дьявольскими глазами и усмехался, обнажая острые, неестественно длинные клыки.
Я забеременела сразу же после той ночи, словно по волшебству.
Моему счастью не было предела, и только тогда я поняла, как много для меня это значило на самом деле.