Страница 11 из 33
У меня ужасно болели руки, и я чувствовала себя уставшей, но продолжала бороться со сном — не хотелось расслабляться, а потом что-то повредить себе. Вздыхая и уткнувшись лицом в ковер, я пыталась придумать, как не заснуть. Через час (как мне показалось) я услышала, как он, напевая, спускается по лестнице.
В гостиной включился свет, и, извернувшись, я посмотрела на него. Я ждала, что он подойдет и снимет с меня эти гребаные штуки, потому что это было бы правильным поступком.
Я ждала напрасно.
Присев перед развлекательным центром, он вытащил диск с фильмом и, выключив свет, снова вышел из гостиной.
Еще через час меня окутали тьма и тишина. Солнце зашло, и луна едва освещала комнату. Дойдя до полного истощения, я знала, что мне нужно делать.
Сопротивляться.
Но не таким образом. Сделав несколько быстрых вдохов и крепко зажмурив глаза, я потянулась. Не останавливайся. Как бы ни было больно, выберись из этого.
Я делала все, что могла, чтобы вырваться на свободу, не причинив себе ужасных травм, выгнувшись так, чтобы можно было руками ухватиться за цепь. Проведя по ней кончиками пальцев, я поняла, что та удерживается простым крючком на конце, поэтому я вывернула левую руку еще немного выше. Почти... еще чуть-чуть...
И тогда я почувствовала это: мое левое плечо щелкнуло, после чего последовала жгучая боль. Уткнувшись лицом в ковер, я старалась не кричать, потому что не хотела, чтобы он знал, чем я тут занимаюсь, ибо не знала, сочтет ли он этот акт неповиновения достойным наказания. Но теперь, когда моя рука обмякла, было легче расстегнуть цепь и выйти из этого ужасного положения, в котором я провела часы.
Перевернувшись на спину, все еще с наручниками на лодыжках, я уставилась в потолок. Десять минут спустя я все еще пыталась собраться с силами, когда услышала, как Джекстон снова спускается по лестнице.
Поднявшись на ноги, я отчаянно огляделась в поисках места, где можно было спрятаться. Краем глаза я увидела книжный шкаф, на который раньше не обращала внимания, и на цыпочках тихонько подошла к нему. Каким-то образом мне удалось втиснуться между ним и стеной, и я изо всех сил старалась свести судорожное дыхание к минимуму, когда снова загорелся свет.
Его резкий шокированный вздох сменился тихим смехом.
— Та, что ушла (прим.: «Тот, что ушел» (с англ. «The one that got away») — песня американской певицы Кэти Перри), — пробормотал он, выключая свет и выходя из комнаты.
Я немного подождала за книжным шкафом и поскольку не слышала отсюда его шагов, то вышла только тогда, когда предположила, что он был в другой части дома.
Придерживая руку, я осторожно выскользнула из своего укрытия и направилась к дверному проему. Прислушавшись на мгновение — полная тишина — я сделала несколько неуверенных шагов в залитый лунным светом коридор, когда над головой внезапно загорелся свет.
Крик застрял у меня в горле, когда я увидела Джекстона, сидевшего на лестнице и с интересом наблюдавшего за мной. Посмотрев на мою руку, он покачал головой.
— Знаешь, кого ты мне напоминаешь? Того динго, которого мой отец однажды убил и выпотрошил, когда мы гуляли по Кэрнсу (прим.: город в северной части австралийского штата Квинсленд). Видишь ли, он дал проклятому животному множество возможностей уйти и пропустить нас, но оно было таким упрямым. Как и ты, Райли. Поэтому, когда он увидел возможность, то усмирил его, — сказал он с ухмылкой.
Он чокнутый. Я застряла в доме с психопатом и не могу выбраться.
— Теперь, пожалуйста, не волнуйся. Я никогда не причиню тебе физического вреда, но усмирю, если будет нужно, — сказал он, вставая на ноги. — Подойди сюда, пожалуйста. Я бы хотел вставить это на место.
Я делала шаг назад на каждый его шаг вперед, пока не оказалась возле двери.
— Райли, пожалуйста. Я уже сказал, что не причиню тебе вреда. Просто позволь мне вернуть плечо на место. Я могу вправить его и попросить кого-нибудь утром взглянуть, — сказал он, стоя в шаге от меня.
Еще один день, Райли, ты можешь это сделать.
Глубоко вздохнув, я кивнула. Джекс подошел ко мне и, крепко вцепившись одной рукой мне в руку, другую положил на плечо.
— Будет больно, поэтому, пожалуйста, прости меня, — прошептал он, прежде чем вправить плечо.
Я закричала от боли, и Джекс притянул меня к себе, заключив в свои объятия. Гладя меня по волосам и укачивая, он успокаивал меня. Мужчина сказал, что боль пройдет так же внезапно, как и появилась, но нам нужно будет подняться наверх, чтобы он мог перевязать мою руку. Я кивнула, сморгнув слезы, и он, нежно придерживая меня за спину, продолжал осторожно держать мою левую руку. Мы молча поднимались по лестнице, пока не добрались до единственной двери, в которую мне даже не приходило в голову заглянуть, потому что до сих пор я ее почему-то не замечала.
Толкнув двойные двери, он завел меня в комнату, которая, как я могла предположить, была его спальней. Она была совершенно потрясающей: стены были чисто-белыми и напоминали о снеге, ковер был не таким пышным, как в комнате, в которой я проснулась, но такой же мягкий и черный. На стене, напротив его двуспальной кровати, висел огромный телевизор с плоским экраном. На другой стене располагалось большое эркерное окно, в данный момент открытое и выходившее на балкон. Тонкие белые льняные (я соображала, что к чему) занавески лениво танцевали на прохладном ветерке, задувающем в комнату.
— Тебе нравится? — Тихо спросил он.
— Здесь... красиво, — ответила я с восхищением.
— Спасибо. Мне нужно, чтобы ты сняла это сейчас, — сказал он.
Я вопросительно посмотрела на него, и он улыбнулся.
— Я не могу перевязать твою руку через одежду. Пожалуйста, сними ее. Обещаю, что сегодня вечером не будет никаких уроков, так как считаю, что ты уже выучила один.
Вздохнув, я снова кивнула. Он был прав, просто меня беспокоило, что я буду стоять перед ним еще более обнаженная, чем уже была. Когда он отпустил мою руку, я стянула левый рукав, затем правый. Джекс подошел ко мне сзади и медленно снял блузку с моих плеч, позволив своим пальцам скользнуть по моей спине.
Непроизвольно вздрогнув, я слегка повернулась, бросая на него грозный взгляд, который он встретил улыбкой, а затем, сложив блузку, положил ее на кровать.
— Сядь, пожалуйста, — мягко сказал он.
Прикрывая грудь правой рукой, я попыталась устроиться поудобнее на краю кровати. Джекстон сел рядом, положив руки по обе стороны от меня.
— Я хочу, чтобы мы были равны, Райли. Чтобы мы научились нравиться друг другу, сексуально и эмоционально. Я не могу позволить тебе ослушаться меня, понимаешь? Я бы не оставил тебя в гостиной на всю ночь, но не хочу беспокоиться, что ты причинишь себе боль, желая убежать от меня каждый раз, когда я тебя связываю, — сказал он, убирая волосы от моего лица.