Песнь ветра и тьмы

— Милый, — нарочито добродушно начала она (хотя душа просила уронить бывшему на голову во-он тот премилый камешек из стенной кладки), — позволь, я уточню! — Саид снисходительно разрешил. Только боги знают, отчего этот бесстрашный мудак вообразил, что его не вроют в землю прямо перед полицейским участком. — То есть я, магистр боевой магии, восемь лет отучившаяся в Академии, без всяких связей получившая распределение в Иленгард… обзаведясь таким сокровищем, как ты, обязана была сразу после свадьбы отправиться на кухню? Я, офицер полиции, должна была забыть о карьере и променять её на ублажение тебя, господин и повелитель? Избавиться от котов, которые у меня появились куда раньше тебя? И рожать детей только потому, что в пыльном шатре, из которого ты выполз, так было принято? Нет уж, ищи другую дурочку. А я предпочту состояться как личность, чтобы моим детям потом за меня стыдно не было.

Саид степенно кивал и даже улыбнулся такой покладистости. Поначалу. Но совсем идиотом он не был, а потому к концу её речи таки стер с лица эту свою всепонимающую ухмылочку.

— Состояться как личность? — повторил он, неподдельно изумившись. Нет, серьезно, как она могла добровольно выйти за него замуж?! — Нет, милая, ты прекрасна, отрада глаз моих и души моей… Но ты женщина! О какой карьере может идти речь, когда муж и дети — главное, что должно тебя интересовать? Об остальном позабочусь я, ты же знаешь…

На этот раз стерпеть не вышло. Астрид честно пыталась. Однако вырвать из ухоженных пальцев шикарный букет получилось само собой. Как и дать им по наглой шафрийской морде, чтобы больше не слушать эту патриархальную ересь. Жаль, этот вонючий пустынный козел предусмотрительно срезал с роз все шипы. Может, надо добавить еще пару приличных пощечин?

«Ладно уж, демон с ним».

Не дожидаясь, пока Саид отплюется от лепестков, она зло прошипела:

— А теперь слушай меня. Хочешь покорную жену — вали на историческую родину и ищи там помешанную под стать себе. Я на это дерьмо не куплюсь, даже если от нашего спаривания будет зависеть судьба человечества. Еще раз подойдешь ближе, чем на милю, — засажу в тюрьму за домогательства.

«Или скажу Кэрту, и твой труп уже никто никогда не найдет».

Стоило только представить себя в окружении кастрюль, синих мантий и оравы детей, убийство Юджина Деверса как-то померкло перед глазами и теперь казалось мелкой неприятностью. Видят боги и богини, крысеныш сам вырыл себе могилу. Тем более если надо было выбирать между его тщедушной шейкой и жизнью Кэрта. Вот так пообщаешься со всякими ублюдками, мечтающими сделать из тебя домашнюю рабыню, и мигом поймешь, что ассасин на кухне — не самый плохой вариант.

Астрид развернулась на каблуках и стремительным шагом направилась вниз по улице. Саид, на его счастье, догонять не стал, но пару раз что-то крикнул в спину. Что именно, она не слушала, лишь мысленно отправила горе-ухажера сношаться с гарпиями и шагнула в портал. Дома ждал припасенный на черный день бочонок матушкиного самогона.

По счастью, Олафа не оказалось в квартире — он, конечно, не при чём, но после всего шовинистического бреда, что ей пришлось выслушать, не ровен час пройтись вообще по всему мужскому полу. Впрочем, в Эрмегаре (и уж тем более в Солхельме, где негласно царит матриархат) большинство мужчин тысячу раз подумали бы, прежде чем хоть что-то из речи Саида ляпнуть женщине. Особенно магичке.

Мысли снова вернулись к Кэрту. Интересно, он тоже спит и видит свою жену в башне и с кастрюлями? Нет, Астрид не собиралась за него замуж (боги, да и с чего бы?), просто… любопытно представлять его в уютной домашней обстановке, в расстёгнутой рубашке и в окружении котов. Мигом вспомнились сильные руки, обнимавшие ее, успокаивающе гладившие по спине, ладонь в волосах…

Ее определенно повело куда-то не туда.

— Так, Астрид, — скинув туфли, она прошла на кухню. — У тебя коты некормлены.

Оправдание так себе — обе пушистые задницы явно успели уйти по своим кошачьим делам, оставив в миске пару кусочков курочки. Не иначе как ей на ужин.

«Ладно, где мой самогон?»

Бочонок с трудом отыскался в самой глубине кладовой, заставленный многочисленными ёмкостями с припасами. Брага была доброй, гналась из крайне капризного сорта вереска, оттого всегда хранилась особенно тщательно и доставалась по самым особым случаям. Встреча с бывшим муженьком, после которой его удалось даже не прибить, вполне подходила под значимое событие.

Недолго думая, Астрид наполнила самую большую кружку, которая имелась в доме, спрятала бочонок обратно, чтобы не слишком увлекаться выпивкой, и от души наложила в тарелку запеченого мяса, овощей и сыра. Не слишком изысканно, зато вполне достаточно, чтобы восстановить душевное равновесие. Хорошо быть магом — ешь сколько угодно и не беспокойся, что задницу разнесет до размеров грифона. Хотя какой там лишний вес, когда могут сорвать посреди ночи, если шафрийская братия вздумает устроить локальную войнушку с местными бандитами? Астрид искренне надеялась, что сегодня аэльбранской шушере будет слишком лень заниматься своими темными делишками и резать друг другу глотки.

«Много есть — божественно, — заключила она, быстренько умяв порцию, приведшую бы в ужас любого приличного человека. — И пить тоже», — добавила, махом ополовинив кружку.

Жизнь стала казаться чуточку лучше.

Одновременно достоинство и недостаток вересковой самогонки — спать с него хочется уже после первых трех стопок. В случае с буйными солхельмцами — с двух приличных кубков, за что сей напиток любили в тавернах. Вроде и напоить всех успели, а до драк уже не дойдет, разве что храп терпеть до утра. Ну или пока жены не разберут по домам своих загулявших супругов.