Страница 9 из 20
«Тебе только с эльфами торговаться».
Без криминала, конечно, не обходится. Во-первых, проституция и порно. Второе следует из первого – торговля живым товаром. Людей похищают редко, а вот картинки с эльфийками в большинстве случаев их производства. В-третьих, многие их снадобья запрещены даже в Ремузе, недаром резной лист пустошей называют эльфийским. Ну и простой разбой – уходят в ватаги на заработки и возвращаются потом, как порядочные.
Я с грустью вспомнил Тыца, возможно, что до родной слободы доехали только его ушки. А другой человек без фантазии закопал бы его полностью. Хотя его Гронг закапывал. Я печально уставился в окно, рассказа Рене не хватило даже на городские окраины.
Он откинулся на сиденье, прикрыл глаза и задремал, кажется, а я любовался видами. Настя спала, да и не очень хотелось напрягать мозги в шашки. Я вспомнил о дневнике – он же по идее хранился у меня в голове. Мог же сохраниться файлик, а то не хотелось вспоминать по одному слову.
Вызвал меню «МегаМыслеМаг++», принялся разбираться. Нашёл «восстановление файлов», задал поиск мемуаров в своих мозгах. Так умная программа, кроме моего дневника, восстановила «Робинзона Крузо» Дефо и ещё с десяток некогда читанных мною книг, написанных от первого лица! Я всё аккуратненько заархивировал, поставил на особую полочку, открыл «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома Клапки Джерома и хихикал почти всю дорогу.
Мы проехали окраинные бедняцкие кварталы, потом район примитивных хибарок, подъехали к замку или форту с высокими стенами, квадратными башнями из серого камня и рвом вокруг. По мосту пересекли ров, въехали в ворота и остановились на просторном дворе. К экипажу подошли два стражника с алебардами, строго спросили возницу:
– Куда едем? Запрещённое к вывозу есть?
– В эльфийскую слободу людей везу, – степенно ответил наш драйвер. – У меня запретного нет, а у пассажиров сами спрашивайте. Похоже, что маги.
– Ну, проезжай! – грозно велел страж. – Не задерживайся!
Мощёная дорога перерезала замок или форт по прямой, мы выехали из других ворот, проехали по мосту через ров и так же прямо покатились дальше. Удобное, широкое, отлично устроенное, но пустоватое шоссе стало постепенно оживать. К главной дороге всё чаще примыкали грунтовые дорожки, с них выезжали попутные воза, телеги или экипажи, на них сворачивали встречные.
«Какое интересное место эта слобода»! – думалось мне.
Мы обгоняли грузовой транспорт, частные кибитки обходили нас. По обочинам виднелся скот на пастбищах, в основном коровы. Похоже, что окраины полностью обеспечивали город свежим молоком.
Вскоре коровки пропали, дорога пошла лесом, принялась отчего-то петлять на ровном месте среди непролазных зарослей. Рене открыл глаза, посмотрел в окно, довольно проговорил:
– О! Почти приехали!
Я устремил на него любознательный взор. Кивнув на лес за окном, он принялся объяснять:
– Вот это всё эльфийская сторожевая роща, хрен кто проломится. По договору с городом, им позволено тут селиться, а они должны участвовать в защите. Хитрые ушастые заразы оговорили, что защищать город они будут исключительно в слободе, никуда своих воинов не отправят.
– И в чём хитрость? – спросил я. – Слобода же на окраине!
– А в том, что любым не эльфам подойти к слободе можно лишь со стороны Ремуза, вот по этой самой дороге. С других сторон даже случайно наткнуться на посёлок практически невозможно, пройдёшь мимо – эльфы умеют заговаривать лесные тропинки и отводить глаза.
– Но они же тут как в ловушке! – заметил я.
Рене засмеялся.
– Кто?! Эльфы?! Им любая чаща как родная квартира, они-то гуляют, где вздумается.
– Ловко! – одобрил я. – Слушай, может, с ними поговорим о хранении золота?
Рене сурово заговорил:
– Не вздумай даже заикнуться! Это для них больная тема, сокровища и клады их идефикс. Чем больше род зароет сокровищ, чем дольше их хранит, тем благороднее. Золото они охотно возьмут и так спрячут, что потом даже я ни в жизнь не найду.
– Ты же говорил, что эти эльфы живут без рода, – напомнил я.
– Эльфа ничто не изменит, – сказал он наставительно. – Да, они уходят из старого рода, но прямо с того момента начинают собирать и копить сокровища, чтобы основать новый род. Тайны кладов лежат в основе любого их рода.
– Психи! – покачал я головой. – Глупость какая! А писали, что они за природу, свободу, гармонию и всякую красоту!
– Ну да, так и есть, – небрежно сказал Рене. – Понимаешь, из всех разумных только люди могут жить без смысла в жизни. Не, они, конечно, много о нём рассуждают, некоторые даже делают вид, что ищут его, но в большинстве легко без него обходятся. Эльфам же прям непременно подавай смысл. Сокровища самый доступный смысл, так сказать, для широкого круга эльфов, а гармония и красота для узкого.
Он грустно вздохнул.
– Хотя тоже понты, конечно, – любой эльф за монету удавится.
Лес плавно светлел, превратился в парк. Приехали на небольшую площадку, экипаж остановился. Мы с Рене вышли, возница указал на башенку с часами.
– Полпервого, значит, жду вас до полвторого бесплатно, дальше за каждые пять минут задержки медная монета.
– Ладно, – сказал Рене.
Моё внимание привлёк красочный плакат.
«Пожалуйста!
Не орать. Не ругаться. Не мусорить.
Штраф 10 серебряных монет».
– Сурово тут у них, – заметил я.
– Это они для туристов, – пояснил Рене. – Видишь, написано по-человечески?
Я расстроился.
– А у них, взаправду, свой язык?
– Взаправду, – кивнул Рене. – Но это уже почти неважно. Все эльфы знают человеческий язык, по-своему они говорят только между собой.
Он спросил:
– Пообедаем?
– Да мне бы сначала порешать личные вопросы, – смутился я. – На полный желудок как-то не хочется.
– Всё равно тебе нужно подкрепиться. Пойдём-ка.
Со стоянки экипажей мы пошли по живописной улочке каких-то сказочно игрушечных одно- и двухэтажных домиков под островерхими черепичными крышами. Свернули на другую улочку и попали в типичный обжорный квартал.
Посреди неспешно прогуливались эльфы и редкие люди, а по краям на железных печках с ножками уличные торговцы варили и жарили разную снедь. Рене целенаправленно двинулся к невысокому пожилому эльфу в цветастом халате.
– В твоём случае самое то, – сказал он.
Эльф в глубоких сковородках жарил кузнечиков фри.
– Свежие? – строго спросил я.
– Ещё живые, – заверил продавец высоким голосом. – Оцепенели только.
Я сказал:
– И почём?
– Медная монета кулёк, – пропищал торговец.
Я уточнил:
– А сколько за сотню?
– Э… – задумался эльф, почесав острое ухо. – Три монеты.
– Давай на все, – я протянул ему серебряную монету. – Раздели на два кулька.
– Я не буду, – поспешно сказал Рене.
– Это не тебе, – успокоил я друга.
– Сейчас-сейчас, – приговаривал торговец.
Он стряхнул жареных кузнечиков со сковороди в кулёк и принялся доливать масло. Потом запустил руку в корзину, вынул горсть кузнечиков, они слабо шевелили усикам, и собрался бросать на сковородку.
– Постой-ка, – насторожился я. – Ты их живьём жаришь, что ли?
– А как ещё? – не понял эльф.
– Ну, не знаю, головы бы им отрезал, – пожал я плечами.
– Каждому? – вкрадчиво переспросил этот изувер.
Я решил прекратить спор:
– Сыпь в кульки так, живых.
Он удивлённо на меня посмотрел, пожал плечами, свернул два больших кулька и принялся насыпать насекомых.
– Насть, – позвал я мысленно. – Помнишь, обещала за уровень съесть сто тараканов?
– Помню, – проворчала она. – Думала, что ты забыл.
– Я б и забыл, если б ты не хамила, – пояснил я спокойно.
Она материализовалась рядом со мной в человеческом образе. Торговец повернулся к нам и дико вытаращил на Настеньку глаза. Я взял у него кульки, один отдал демону. Протянул эльфу монету.