Страница 3 из 85
Ми-я. Имя – перезвон колокольчиков, глоток сливового вина на языке – пьянящий и сладкий. Девочка-женщина – хрупкая статуэтка в мужских руках, сожми чуть сильнее – сломаешь.
…сломал.
Нужно было остаться тогда. Выслушать все, что девочка хотела ему сказать. Но он был слишком зол. На нее – за то, что она принадлежала другим. На себя – за слабость, неспособность отказаться от продажной девки…
- Такие деньги за беглую гейшу? Ты в своем уме? – спросил Нобу, когда прочел объявление о награде за поимку беглянки.
- Тебя не спросили.
- А что скажет твоя будущая жена и твой тесть? – не унимался тот. – Горо это может не понравиться…
- И что?
Нобу отвел взгляд:
- Я думал, нам нужна поддержка клана Асано, - пробормотал он.
Акио с трудом обуздал раздражение.
- Я – дайме. И я не буду спрашивать совета у Горо Асано, что мне делать с моими женщинами, - процедил он. – Иди. И проследи, чтобы о награде знал каждый староста в каждой вшивой деревеньке.
Нобу поклонился, но задержался на пороге:
- А как же Хитоми? – горько спросил он. – Ты совсем забыл о ней, брат?! А твои планы…
Генерал еле сдержался, чтобы не рявкнуть на младшенького. Служба в городской страже не пошла Нобу на пользу. Откуда эти трусоватые замашки и попытки поучать своего дайме по любому поводу?
- Не твое дело. Иди.
Плевать, что подумает будущий тесть или будущая супруга. Мию нужно найти.
Потому что без нее Ледяной Беркут не в силах заснуть до рассвета.
Но в одном Нобу прав – самое время вытащить Хитоми из дворца, а сволочь Асано тянет с обещанной помощью. Придется лететь на Кобу. Акио и так слишком долго откладывал.
Снова почти десять часов в воздухе. Дорога от Эссо заняла бы в пять раз меньше времени. Если бы Акио не сорвался в последний момент в столицу.
И можно врать самому себе сколько угодно, что прилетел по делам, что хотел увидеть брата.
Правда в том, что он прилетел сюда ради маленькой гейши. Прилетел, сам не зная, что сделает, когда ее увидит – попросит прощения или снова грубо возьмет, обзывая шлюхой.
«Господин… я так рада вас видеть…»
Шесть дней и шесть ночей без нее и с ней. Она была рядом – в мыслях, воспоминаниях, щекочущем ноздри еле уловимом запахе сакуры – ханами на Эссо наступал позже, на ветках лишь зрели тугие нежно-розовые бутоны.
Шесть ночей без нее с навязчивым чувством вины.
Мия… Где ты сейчас?
***
Поскрипывало просмоленное дерево, за тонкой дощатой стенкой плескала вода. Дракон океан нес джонку на спине, обнимал, сжимая в кольцах, игриво стучался в борт. Мия закрывала глаза и видела его рядом. Как он лениво обтекает кораблик, косит на джонку – вполглаза, словно кот, караулящий мышь.
Кот был сыт и приглядывал скорее для порядку.
В крохотный тайник между двумя каютами не проникало и малейшего лучика. Темнота, теснота. Мия слушала тишину – она говорила с девушкой на разные голоса. Тихий шелест волн, жалобное кряхтение дерева – «Ночная лисица» была немолода и жаловалась на возраст, словно ворчливая старушка.
Порой в привычную музыку жалоб вклинивались иные звуки – скрип ступеней, шлепанье босых ног по дереву. С негромким стуком панель отъезжала в сторону. Мия жмурилась и отворачивала лицо. Тусклый фитиль потайного фонаря для отвыкших от любого света глаз полыхал ярче полуденного солнца.
Капитан, ухмыляясь, подтрунивал над «послушником» и уходил, оставляя рисовые лепешки и кувшин с водой. Мия съедала безвкусный обед и снова проваливалась в сон, похожий на забытье.
В этом сне она скользила вокруг корабля верхом на драконе. И сам дракон Океан – жуткий монстр, воплощение великой стихии, был покорен ее воле. Позволял дергать себя за длинные упругие усы, похожие на водные струи, выдыхал по команде хлопья пены, взлетал к небесам и нырял вниз, заставляя сердце Мии замирать от страха и восторга…
Она не знала, сколько времени она провела в полузабытьи среди темноты и плеска волн. Иногда ей начинало казаться, что прошла уже тысяча лет, что в мире нет больше ничего – только непроглядная мгла тесного тайника и сладкие сны.
Волосы сперва щекотали шею, после отросли ниже плеч. Девушка хотела бы увидеть, как выглядит сейчас, но в ее крохотном мирке не было зеркал.
Будь на то воля Мии, она бы так ушла целиком в сны, растворилась в шепоте волн, дыхании Великого Океана. Но ее тело – здоровое, молодое, полное жизни – то и дело заставляло выныривать из забытья. Тело все время требовало чего-то – страдало от голода, жажды, мерзло, напоминало о естественных потребностях.