Охотники и чудовища

— Ничего не имею против последнего, — зло бросил Мэдок и потребовал: — Имя мальчика!

Он продолжал нависать надо мной, подавляя и сбивая с мысли своей близостью, а также всякими непристойными выпуклостями.

Ну, то есть одной конкретной выпуклостью, от которой под сильным телом хальдага мне стало еще жарче. Я даже поерзала, пытаясь высвободиться, ослабить железную хватку лорда, но потом предусмотрительно замерла, заметив, как ядовито-зеленые глаза де Горта потемнели еще больше.

Плохая тактика, Лиза. Совершенно провальная. Ерзать под лордом нам точно сейчас не надо.

— Да уже и не вспомнить…

— Ты не помнишь, кто лишил тебя невинности?

— Главное, не кто, а как… — начала было я, но осеклась и отвесила себе мысленный подзатыльник.

Лиза, ну вот что ты творишь? Зачем усложняешь себе жизнь?

«Самоубийца ты, цыпа, — коротко описал ситуацию Морок. — Это еще надо уметь так нарываться на неприятности. Или на приятности… Смотря чем в итоге дело закончится».

— Если вам интересно, то мне совсем не понравилось. Было очень больно, — попыталась я спасти ситуацию, но, кажется, ситуацию, а заодно и меня, уже ничто не могло спасти.

— Это мне неинтересно. — Стальной склонился еще ниже, так, что его губы уже почти касались моих, и у меня появилась совсем уж бредовая мысль податься к нему, чтобы их укусить.

Ну, то есть поцеловать. Тьфу ты! С этими потрясениями скоро совсем дурная стану.

— Пустите!

— Нет! Имя, Филиппа, — жестко потребовал Истинный.

— И что вы с ним сделаете?

— Убью, — просто ответил он, как если бы мы обсуждали прогноз погоды на ближайшую субботу.

Накаркала Верочка на мою голову ревнивца и собственника. Настоящая ведьма.

— А если я не скажу? Меня убьете?

Де Горт приподнял бровь, всем своим видом показывая, что не исключает и такого варианта.

— Нет, не убьете, — покачала я головой. — Я ведь вам еще нужна. Борьба за трон и все такое. Так что ничего вы мне не сделаете, ваше всемогущество. И к родственникам не отправите, хоть я, между прочим, ничего не имею против такого поворота.

По лицу хальдага змеей скользнула усмешка. Гаденькая, я бы даже сказала прескверная.

— Нет, к родственникам я тебя не отпущу. И женой моей ты теперь уж точно не станешь. Порченая наина мне ни к чему.

«Ну и катись к черту!» — мысленно пожелала я Стальному, почувствовав, как перед глазами начинает темнеть от злости.

Это я, значит, порченая? А он, можно подумать, не шлялся по бабам все эти годы и хранил себя для своей обожаемой супруги!

— Пусти! Кому говорю! — Я брыкнулась со всей силы, на какую только была способна. Попыталась лягнуть это животное, но де Горт даже не шелохнулся, и мне почудилось, что я пытаюсь пробить коленкой камень.

— Не отпущу. Ни сейчас, ни в будущем, — жестко припечатал он. — Женой моей ты не станешь, но вполне можешь стать асави.

Гад! Урод!

У-у-у, скорее бы мне жеребчик оружие выдал. Я тормозить не буду, сразу воспользуюсь им по назначению.

— И что, тебе хватит выдержки видеть меня каждый день и не сметь ко мне прикоснуться? Скажите, ваше всемогущество? — не желая показывать, как меня задели его слова, прошипела я. — Думаешь, не вижу, как на меня реагируешь? Думаешь, ничего не понимаю? Сделав меня асави, ты не только меня, но и себя накажешь!

— Я так не считаю, Филиппа, — усмехнулся Истинный. — У меня есть месяц или чуть больше, чтобы поразвлечься с тобой. Тем более ты уже была с мужчиной, с мальчиком, — подчеркнул он последнее слово, — и не должна бояться. Больше не вижу смысла оттягивать этот момент и отказывать себе в удовольствии, за которое я заплатил и на которое имею право.

Одной рукой удерживая мои запястья, сведенными вместе у меня над головой, другой эта Стальная скотина принялась задирать мне юбки. Я мысленно проматерилась, попыталась ударить его каблуком, но ничего не вышло. Де Горт был сильнее, а ярость и возбуждение придавали ему еще больше сил.

Где-то сбоку зарычал вейр, но рык Стального оказался еще страшнее:

— Вон!

Чуть повернув голову, заметила, как некая сила выносит дога за дверь, а потом с грохотом за ним захлопывается, оставляя меня один на один с бессердечным чудовищем.

Мгновение, и де Горт справился и с нижними юбками, задрав мне их чуть ли не до подбородка.

— Сделаешь это, и я тебя возненавижу! Придумаю, как отомстить. Найду способ и…

Но он меня, кажется, больше не слышал. Еще одно резкое, грубое движение пальцев, и ткань панталон жалобно затрещала. Я снова дернулась, вкладывая в этот рывок всю свою ярость, прошипела сквозь зубы:

— Ненавижу! — и почувствовала уже знакомый холод, пробежавший по коже.

Я снова таяла, блекла, истончалась, становясь прозрачной.

Никогда бы не подумала, что так будет, но сейчас я была рада, ну прямо-таки безумно счастлива нежданно-негаданно нагрянувшему испытанию.

Выражение лица де Горта надо было видеть. Кажется, степень свирепости в нем достигла максимальной отметки. Того и гляди рванет, но я этого, увы, не увижу. А к тому времени, когда вернусь, надеюсь, этот ревнивец уже пропсихуется и в себя придет.

Он замер над оседланной мной, прожигая яростным взглядом. Приподнявшись на локтях, продолжая таять, я издевательски сказала:

— Боюсь, милорд, вам придется самому удовлетворять свои плотские нужды. Ничем не могу помочь, долг зовет. А вы пока найдите себе какую-нибудь служанку и с ней развлекайтесь. Вы ведь у нас непорченый, вам можно сколько угодно. А меня ждет испытание.

Аста ла виста, детка, адью и аревуар. В общем, счастливо оставаться, господин Мудак!

ГЛАВА 4

Приходила в себя и открывала глаза я осторожно, прислушиваясь к собственным ощущениям и окружающим звукам. Ощущений никаких, собственно, не было, кроме тех, что довелось мне испытать по вине его всеборзейшества. Звуки, если честно, тоже отсутствовали. Тишина вокруг стояла такая, что даже мое дыхание казалось неестественно громким, а быстрые удары сердца в груди оглушали.

Часто поморгав, поняла, что вдобавок к зловещей тишине прилагается непроглядная тьма, отчего я вдруг почувствовала себя беспомощной, беззащитной и даже на секунду-другую захотела обратно к своему Стальному принцу.

— Эй, здесь есть кто-нибудь? — позвала я осторожно, не решаясь сделать даже шага в сторону. Мало ли где я стою и что вокруг находится.

Уверена, с этих массовиков-затейников станется скинуть пару-тройку наин в ров с крокодилами или прямиком на колья. Не знаю, откуда в этом месте взяться крокодильему рву с кольями, но я ведь в принципе не представляю, куда меня забросило.

Точно не в Зачарованный лес, потому что холодно не было. И на том спасибо, конечно. Окажись я сейчас в их магических дебрях без своей интимной детали туалета, точно отморозила бы себе все самое сокровенное.

А так интимная деталь осталась у герцога, на память о блуднице наине, а если бы и я у него осталась, лежала бы сейчас на мягкой кровати, бодалась с его всемогуществом и мысленно ругалась. Может, даже представилась бы возможность немного покусать хальдага.

Прогнав из головы совершенно бредовые мысли, которые в последнее время регулярно заглядывали ко мне на чаепитие, позвала:

— Ринсон?

Очень хотелось верить, что сейчас откуда ни возьмись появится зеленый человечек с перечнем бонусов и сводом правил для нового испытания.

— Кто-нибудь? — воззвала я с надеждой. — Ау-у-у…

Что же вы на этот раз замыслили, дяденьки хальдаги, и какой дурью перед этим баловались?

Не успела так подумать, как почувствовала, что откуда-то сбоку повеяло холодом. Мертвенным, зловещим, пугающим до дрожи. Я судорожно сглотнула и стала еще усерднее напрягать зрение, до рези в глазах, а потом от неожиданности зажмурилась. Когда на стенах один за другим ярко полыхнули факелы, разгоняя густую тьму, вот только жуткий холод пламя прогнать не сумело.

Приподняв веки, заметила, как, белесым маревом соскользнув со стены, ко мне подплывает полупрозрачное нечто.