Страница 76 из 163
— «Мне сейчас не до шуток, доктор Эстром. Если его не собираются держать под замком в больничном корпусе, то он представляет угрозу для безопасности. Да ещё и доверие граждан к нам подрывает».
На Азуре имелись заведения на любой вкус, кроме тюрьмы. Нэвил задумался, не послужила ли этому причиной совершенно наивная уверенность в том, что люди с высоким интеллектом не способны на совершение преступлений. Вероятно, когда люди из правительства КОГ отстраивали эту базу во время Маятниковых войн, им и в голову прийти не могло, что тут когда-нибудь потребуется посадить человека под замок. Зато здесь имелась школа с почти что сотней учеников, так как правительство КОГ планировало возрождать цивилизацию именно здесь. Люди из высших кругов общества, выбранные для переселения на остров, обзавелись семьями, и на Азуре уже выросло как минимум одно новое поколение жителей. А теперь по базе стали расползаться слухи, что в их цивилизованном обществе, живущем в настоящем раю, появился человек, осуждённый не только за педофилию, но ещё и за убийство.
— «Это вам с Адамом переговорить надо по этому вопросу», — сказал Нэвил. — «Он говорит, что взял у него все необходимые на данный момент образцы. У нас же есть медицинский изолятор. Нельзя его там запереть?»
— «Там не особо крепкие двери и надёжные замки. Это же не просто извращуга какой-то. Он двадцать лет в “Глыбе” отмотал и перенял немало новых дурных привычек».
И вот теперь сын Адама и сам очутился в этом месте. Нэвил, несколько раз встречавшийся с Маркусом, не особо понял, что тот за человек был. Тем не менее, доктор Эстром был немало наслышан обо всех подробностях жизни Маркуса, или, по крайней мере, о тех, про которые знал Адам. Хотя, Нэвил считал, что профессор не так уж и много сам знает. Казалось, отец с сыном почти что вообще никак не общаются. А когда им всё же выпадал случай поговорить, то ни о какой откровенности и искренности в словах не шло и речи. Нэвил догадался обо всём этом, потому что Адам порой заводил беседы на такие темы, которые должен был обсуждать не с ним, а с сыном.
“Он рассказывал мне, что начал врать Маркусу, когда тот был ещё ребёнком. Он лгал о причинах исчезновения Элейн, и даже не рассказал сыну о том, как выяснил, что жена продолжала ходить в экспедиции к Логову. Вся семья Фениксов зиждется на умалчивании и сокрытии правды”.
Остановившись на краю скалы, Альва заворожено уставился в сторону моря, вероятно, восхищаясь работой “Мальстрёма” по созданию гигантского искусственного шторма, которого вообще не должно было бы существовать в столь ясный день. Дьюри тут же замер, как вкопанный, вместе с Нэвилом, будто бы оба опасались подходить к нему и дышать одним воздухом с этим извращенцем.
— «Как продвигается ваше сотрудничество с профессором Фениксом?» — спросил Дьюри, достав из кармана свёрток из тряпичной бумаги с орехами или чем-то подобным внутри и закинув его себе в рот. — «Вам явно непросто далось ему нож в спину вонзить после стольких лет знакомства».
Нэвила задело такое замечание, но, несмотря на всю жестокость этих слов, Дьюри был прав.
— «А вы как будто и сами не знаете», — ответил Нэвил.
— «Я ж из спецназа, а не из разведки, которой у нас теперь уже и не осталось. Да и толку от них было в своё время, как от пука в лужу. Так что мне и впрямь интересно».
— «Ну, мы определённо уже не так близки, как раньше», — с кислым видом сказал Нэвил. — «Да и к тому же, я вообще не хочу тут находиться».
— «Тем не менее, вы тут надолго застряли, доктор Эстром. Ваш брат ведь служил в полку герцога Толлена, да?»
— «Так и есть».
— «Я слышал, вы и сами всё время пытались в армию пойти, за что вас весьма уважаю», — вдумчиво пережёвывая свёрток, Дьюри не сводил глаз за Альвой, но головой при этом не вращал, а лишь следовал за ним взглядом. — «Ладно, вернёмся к основному. Мне изо дня в день приходится уживаться с вами, умниками и технарями, но я не всегда даже могу понять, когда вам действительно надо что-то сделать, а когда вы просто херню пороть начинаете. Если то, что вы просите, не устраивает меня с точки зрения обеспечения безопасности, тогда мне приходится запрашивать разрешения у высшего руководства. В данном случае, вам привезли этого детолюба, чтобы вы на нём эксперименты ставили, а он тут по базе околачивается без дела. Я-то думал, что его сейчас обколют патогенами, что аж из ушей польётся, и он уже будет не в состоянии представлять для кого-либо опасность».
— «Мне кажется, вы фильмов насмотрелись».
— «Его сюда Прескотт привёз, а он-то уж точно правду от художественного вымысла отличать умеет. Ну, так и что же происходит?»
— «Вот честно, без понятия, капитан. Я же не биолог», — ответил Нэвил, понимая, что Дьюри, в общем-то, прав. — «Я знаю лишь то, что биологи проводят какие-то исследования над образцами ткани, но для ряда экспериментов им надо следить за состоянием целого организма».
— «Так, давайте я по-другому спрошу», — Дьюри сунул бумажный свёрток обратно в карман, вновь зашагав, так как Альва стал удаляться от них. — «Если вот этот стоящий перед нами целый организм изнасилует или убьёт тут ребёнка, меня это явно не порадует. Так что мне надо посадить его где-нибудь под замок, и желательно не в одной из больничных палат?»
— «Верно», — согласился Нэвил. Раз опасения капитана были вполне обоснованы, так зачем же ему спрашивать разрешения? Возможно, Дьюри волновался об отношении научного общества на острове к нему куда больше, чем на людях это демонстрировал. — «Продолжайте».
— «Он представляет собой биологическую угрозу?»
Нэвила не покидало чувство, что они и сами пока этого точно не знают.
— «Раз доктор Бэйкос не отправила его в карантинную зону, то он безопасен для остальных. Ну, если можно так выразиться».
Казалось, Дьюри некоторое время обдумывал эту мысль. Затем, нахмурившись, он расправил плечи и издал такой крик, словно командир на плацу во время построения, что Нэвил аж сам чуть по стойке “смирно” не встал.
— «Мистер Альва, время вышло! Давайте вернёмся в ваши роскошные покои, хорошо?»
Обернувшись на крик с видом человека, который привык ходить, только куда разрешат, и делать то, что скажут, Альва зашагал к ним, пугая своим спокойствием и радостным видом. Нэвил поймал себя на том, что пятится от него в сторону, причём не столько из-за вероятности подцепить что-нибудь от заключённого, если, конечно, его чем-нибудь заразили, сколько от отвращения к нему самому.
— «Здесь так здорово!» — воскликнул Альва, не переставая улыбаться. — «Какое же чудесное место!»
— «Как вы себя чувствуете?» — спросил Дьюри. — «Какие процедуры вам уже проводили?»
— «Да просто кровь на анализ взяли, ну и образцы кожи», — с этими словами Альва похлопал Нэвила по плечу, проходя мимо него, а затем зашагал перед Дьюри. У доктора аж мурашки по спине побежали, хотя он и сам не мог разумно объяснить такую реакцию. — «Не такая уж и высокая цена за то, чтобы покинуть то место, где меня раньше держали».
Нэвил был просто обязан спросить у него про Маркуса, ведь прекрасно понимал, что Адам у него уже бы поинтересовался о состоянии сына.
— «Вы виделись там с Маркусом Фениксом?»
— «С солдатом этим?» — Альва кивнул. — «Ещё бы».
— «Как он там?»
— «А сами как думаете? В тамошних стенах царит дикая жестокость. Вы с ним знакомы?»
Всё это и так уже было известно, и Нэвил вновь принялся разбираться в истинных мотивах людских поступков, скрытых под слоями лицемерия, но тут же отбросил эти мысли. Может, ситуация на самом деле и была столь же проста и понятна, как это и выглядело со стороны: Бэйкос хотела проводить опыты на живом человеке, так что никто и не хватился бы пропажи какого-то педофила, и уж тем более слёз по нему лить бы не стал, если для него всё это плохо кончится.
— «Типа того», — ответил Нэвил.
— «Кстати, он считает, что его отец погиб. Не очень-то хорошо было говорить ему такое, как думаете? Бедный профессор… Но я понимаю, почему всё так вышло. Да и к тому же, вряд ли меня когда-нибудь обратно в “Глыбу” отправят, не так ли?»