Страница 48 из 163
Рив гордился своей работой. Он убивал людей, но делал это профессионально, не допуская расхлябанности и не переводя всю эту херню на личный уровень. А ещё он спас нескольких от избиений. Такова была его работа, только теперь он выполнял её по поручению уже другого начальника, да и платили ему сигаретами и мылом вместо пачек денег с купюрами из разных серий, чтобы их нельзя было отследить. Но такие детали Рива не особо волновали, ведь он до сих пор имел работу, а, значит, был нужен. Именно эта мысль и позволяла ему жить дальше. Тюрьма стала для него не более чем издержкой производства, а вовсе не причиной для того, чтобы всё бросить и покрыться плесенью. Рив был совершенно уверен в том, что однажды выйдет отсюда, а когда это случится, то придётся сразу браться за дело.
Крыло “D” осталось единственным рабочим блоком в “Глыбе”. Помещение представляло собой просторный зал со сводчатой застеклённой крышей, а двери камер по обеим сторонам напоминали ряды магазинов в элитном универмаге. Только вот ничего элитного кроме внешнего вида в этом месте не было. Даже в посреди лютой зимы отопление нормально работало лишь на кухне, вода из кранов почти что всегда лилась холодная, так что группе мужиков не удавалось поддерживать идеальную чистоту даже с учётом того, что Мерино грозился сломать им пальцы, если они тут бардак устроят. Вся цивилизация стремительно неслась к разрухе, так что и обитателям тюрьмы пришлось опуститься до подобного беспорядка, но погружаться и дальше им вовсе не хотелось, так что приходилось справляться хоть так. “Глыба” представляла собой срез населения Сэры, ею версию в миниатюре, где опрятные и цивилизованные охранники жили по одну сторону забора, а заключённые, как и “бродяги”, изо всех сил пытались выжить по другую. Рив вдруг вспомнил, как это называется: “микромир”. “Глыба” и впрямь стала таким микромиром.
Остальная часть тюрьмы пустовала, за исключением подземного блока с одиночными камерами, где не было окон. Там под замком сидели такие отморозки, которые представляли опасность вообще для всех вокруг. Направившись к камерам у северной стены, Рив прошёл мимо камеры, где сидел Чанки.
— «Привет, Рив. Смотрю, тебе работку подкинули?» — спросил он.
Остановившись, Рив сделал шаг назад. Сидевшие тут ребята читали все твои мысли, как страницы открытой книги.
— «Надо же чем-то себя занять, если это ещё и выгоду приносит. Как там твоё вязание?»
— «Расскажешь нам потом вкратце об этом герое войны, когда закончишь с ним?»
— «А с чего ты решил, что я к нему иду?»
Чанки обнажил свои огромные зубы в ухмылке. Казалось, половина веса его тела приходится на них.
— «Надо же человека как следует поприветствовать», — сказал он. — «Говорят, он уже до усрачки напугал вертухаев».
— «Может, привирают».
— «Ну, я так точно уж до чёртиков рад видеть тут человека, которого им сломить не под силу. Хотя попробовать всё же могут».
— «Мы на этом этаже главные», — ответил Рив. — «Им сюда соваться без вариантов».
Он вовсе и не ждал, что с Фениксом ему удастся пообщаться, не привлекая постороннего внимания. Основная загвоздка была в том, чтобы и работу выполнить, и лица своего вместе с положением в тюремной иерархии не потерять. Остановившись возле камеры Феникса, Рив заметил, что, несмотря на закрытую решётку, засов не был задвинут. Феникс даже не посмотрел на него. Сгорбившись в тёмном углу камеры, он полировал ботинки куском грязной тряпки с видом животного зоопарке, которое вовсе не собиралось выходить к посетителям, кидавшим ей сладости в загон. Казалось, Феникса даже холод не волновал. Куртка от его тюремной робы висела на вбитом в стену гвозде. Рив постучал по прутьям решётки, потому что даже в таком заведении были свои правила. Феникс медленно поднял взгляд на него, как будто против своей воли.
— «Привет. Я Миллтон Рив», — начал Рив. — «Решил вот зайти поздороваться, раз никто больше не хочет».
Феникс лишь молча смотрел на него, а затем встал на ноги и сделал пару медленных шагов к двери, выйдя к тусклому свету. Да, этот парень и сидя выглядел немаленьким, но когда вставал в полный рост, будто бы вдвое увеличивался в размерах. Рассечённая губа опухла, хотя, судя по всему, Феникса и это не беспокоило.
— «Маркус», — прорычал он в ответ, представившись.
Насколько Рив успел рассмотреть, зубы ему всё же не выбили. Ну ладно, Маркус так Маркус. Либо он не любил всю эту формальность в общении, либо просто не хотел, чтобы кто-то называл его именно по фамилии. Рив всегда подмечал такие мелочи, потому что именно они и помогали не сдохнуть в этой тюрьме.
— «Есть свободная минутка?»
— «Есть и пара минуток», — ответил Маркус.
Он открыл решётку камеры, и Рив вошёл внутрь, стараясь соблюдать дистанцию, как настоящий дипломат. Большая часть сидевших тут не любила, когда к ним кто-то близко подходил. Маркус так и остался стоять, скрестив руки на груди. На его левом плече красовалась татуировка с эмблемой полка, или чем-то таким, состоявшая из черепа и пары перекрещённых стволами винтовок. Под рисунком виднелся девиз полка, но шрифт был настолько маленьких, что Рив не смог его прочесть, не вглядываясь слишком пристально, что могло бы дурно на нём сказаться в дальнейшем. Многие сидевшие тут корчили из себя крутых, чтобы оградиться от проблем, но Маркусу даже притворяться не приходилось. Может, это у него в крови было, а, может, и жизнь достаточно потрепала, но не только его размеры говорили о том, что злить его — крайне глупая затея. От Феникса прямо исходила какая-то энергия, которая вызывала у Рива лишь желание обойти его стороной, и пронзительный ледяной взгляд лишь дополнял эту картину.
— «Ты как, нормально? Губе, кажется, сильно досталось».
— «Бывало и хуже», — пожал плечами Маркус.
— «Тебе вкратце рассказать о правилах тут?»
— «А оно мне надо?»
— «Если будешь их соблюдать, то дольше проживёшь».
— «Тогда, пожалуй, откажусь», — опустившись на кушетку, Маркус вновь принялся за полировку левого ботинка. — «Спасибо за заботу».
— «Нет, ты не понял. Мне надо, чтобы с тобой всё было в порядке».
Маркус медленно повернул голову в сторону Рива. Если бы кто-то другой так сделал, то это выглядело бы наигранно. Но Рив понял, что Маркус пытается удержать внутри весь свой смертоносный гнев.
— «Попробуешь меня сладеньким назвать», — тихо пробормотал он, — «и я тебе шею к хуям сверну».
“Так… Наверно, я пытался быть с ним слишком дружелюбным”.
— «Ну уж нет, я не настолько по любви изголодался. Меня тут просто попросили приглядывать за тобой, раз уж у меня к этому способности есть».
Маркус немного расслабился, но всё равно нахмуренно продолжал смотреть на Рива.
— «Это Хоффман придумал?»
— «Кто такой Хоффман?»
— «Да не важно».
Рив решил всё же объяснить Маркусу порядки.
— «Ладно, расскажу тебе вкратце, как вести себя так, чтобы потом зубы с пола не собирать», — начал он, сильно сомневаясь, что в тюрьме наберётся хотя бы с полдюжины людей, кто вообще решился бы лезть в драку с Фениксом. Хотя, это вовсе не говорило о том, что и всех остальных проблем ему удастся избежать. — «Когда слышишь из громкоговорителей отсчёт до начала изоляции — бросай всё и беги в свою камеру, пока псов не выпустили. Никогда ни у кого не спрашивай, за что его посадили. И не вступай в банды».
— «А, псы», — тон Маркуса немного изменился. — «Да, слыхал про них».
— «Боишься их?»
Маркус лишь уставился на Рива немигающим взглядом. Значит, и в самом деле боится.
— «А что, надо бояться?» — спросил он в ответ.
— «Вертухаи выпускают их в коридоры, состоящие из целой сети разделённых секций. Знаешь, как на фермах для скота есть все эти загоны и пастбища, отделённые друг от друга управляемыми на расстоянии воротами? Это чтобы надзирателям даже не пришлось сюда спускаться».
Маркус по-прежнему не сводил с него глаз, но теперь уже невозможно было понять, что он выражал своим взглядом.