Страница 147 из 163
— «Вот это и есть шавка», — сказал он. — «Слегка недоваренная».
Нико уставился на мёртвую тварь, как и Эдоуэйн, но Рив и Вэнс по-прежнему глаз не сводили с ямы, будучи готовыми в любой момент вновь открыть слив. Куски плоти с груди это уродливой до безобразия твари, чем-то напоминала обезьяну, отваливались, словно мясо переваренной курицы, а морда, вероятно, превратилась в кашу из-за кипятка, так что сразу и не скажешь, насколько симпатичной она до этого была.
— «Почему ты не выстрелил?» — спросил Нико.
Ухватив шавку за передние лапы, Маркус оттащил её к яме, а затем скинул обратно вниз. Нико услышал, как труп, проскользив вдоль стенок туннеля, с чавканьем упал на дно.
— «Патроны берегу для тех, кто покрупнее», — ответил Маркус. — «Чёрт, теперь вот придётся дуло винтовки чистить. Есть набор для чистки?»
— «Да где-то там в кабинете валяется».
— «Можно принести, пожалуйста, а?»
Маркус всем своим видом выражал лишь раздражение от того, что шавка ему винтовку испортила. Нико бросился со всех ног за набором, поражаясь тому, насколько быстро мог бегать, когда ситуация того требовала. По пути к служебной лестнице он прошёл мимо кухонь.
— «Что там случилось?» — крикнул ему вдогонку Кэмпбелл.
— «Шавки полезли», — ответил Нико. — «Мы их заживо сварили, так что не нервничайте».
Добравшись до кабинета, Нико схватил портативную рацию и сунул её в карман. Он попытался дозвониться до коммутационного узла Дома Правителей, но в ответ лишь прозвучало записанное сообщение о том, что все линии сейчас заняты, и надо перезвонить позднее. Вернувшись в бойлерную, Нико застал Эдоуэйна и Рива караулящими яму в полу. Периодически Эдоуэйн выкрикивал команду на подачу воды, а Вэнс открывал вентиль секунд на десять, заливая всё кипятком, пока Рив прислушивался.
— «Я оттуда больше ничего не слышу», — сказал он.
— «Они так просто не сдадутся», — ответил Маркус, разобрав винтовку и проведя шомполом несколько раз внутри ствола. — «Да, Матаки мне, конечно, по жопе надавала бы за такую безалаберную чистку, но времени сейчас в обрез».
Собрав винтовку, он подошёл к яме, чтобы самому всё осмотреть.
— «Как же я скучаю по роботам. Они замечательно разведку проводили», — сказал Маркус.
Нико до сих пор слышал гул залпов артиллерии у стен тюрьмы. Достав рацию из кармана, он проверил настройки, чтобы потом не возиться с переключением частот, если придётся срочно связаться с боевым информационным центром. Хотя что толку от этого? Судя по переговорам, солдаты сейчас и так продыху от червей не знали.
Где-то вдалеке послышался топот бегущих по коридору ног. Шаги были похожи на человеческие, но Нико всё равно напрягся. В бойлерную влетел Чанки.
— «Там эти обезьяны полезли!» — выпалил он, пытаясь перевести дыхание. — «В главном крыле!»
— «Там же нет точки прорыва», — ответил Маркус, тем не менее, тут же бросившись к лестнице с винтовкой в руках. — «Надо заткнуть дыру, откуда они лезут, где бы она ни была! Офицер Ярви, свяжитесь с боевым информационным центром и передайте, что у нас тут шавки бегают! Рив, давай со мной!»
— «Феникс, они подкрепление нам не пришлют», — возразил Нико.
— «Знаю», — на мгновение обернулся Маркус. — «Но сказать им всё равно надо».
Щёлкнув переключателем и поднеся рацию к губам, Нико задумался о том, попадёт ли он снова на Аню Штрауд. А ещё его интересовало, обрадуется ли она тому, что Маркус — по-прежнему всё тот же человек, каким она его себе всегда представляла.
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ БАЗА КОГ, ОСТРОВ АЗУРА. МЕСЯЦ БУРЬ, СПУСТЯ 14 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.
Нэвил не боялся ни бойцов охранного подразделения “Оникс”, ни разведку КОГ, ни даже самого долбанного Ричарда Прескотта. Что ему было терять? Всё, что было дорого Нэвилу, исчезло из его жизни. Ему уже никогда не удастся вернуться домой, хотя он и сам не понимал, какое место сейчас может “домом” назвать.
Он сидел в ожидании в уютной и неплохо обставленной гостиной, примыкавшей к двум лабораториям на верхнем этаже главного здания. Вся проблема базы на Азуре заключалась в том, что каждый её уголок, даже самый жуткий, демонстрировал изысканность и роскошь. Все звуки тонули в пышном мягком великолепии вокруг Нэвила, создавая у него впечатление, что это место постепенно поглощает его и переваривает, словно в желудке. Если его сейчас станут жестоко допрашивать, то делать это надо в подходящем окружении. Желательно, чтобы с потолка на потёртом кабеле свисала одинокая лампочка без абажура, освещая стол в тёмной пустой камере, наполненной вонью мочи предыдущего заключённого, обоссавшегося от страха.
Но Пол Дьюри так дела не вёл, да и Луиза Сеттайль тоже, насколько Нэвил знал. Она никогда не носила повседневную одежду, как на курорте, появляясь лишь в своей синей форме, чтобы выглядеть в соответствии с должностью. Тем не менее, Сеттайль создавала о себе впечатление женщины, которой удалось привести в порядок безумный ритм жизни, которую вели агенты разведки, путём того, что она стала относиться к любой задаче, как к повседневной необходимости вроде работы по дому. Нэвил так и представлял себе её обычный распорядок дня: покормить кота, забрать одежду из химчистки, устранить двух иностранных шпионов, поставить прослушку на чей-нибудь телефон. Нэвил попытался представить себе, как Сеттайль лобзается с Прескоттом, являвшим собой ещё один образец непоколебимости и самоконтроля, но потерпел неудачу. Так сразу и не поверишь, что они оба вообще могли общаться вне работы, не говоря уже о какой-либо страсти между ними.
Помешав ложкой кофе в чашках, Дьюри протянул одну из них Нэвилу.
— «Я тут просто профессора Феникса и доктора Бэйкос жду», — сказал он. — «Ты как, в норме?»
Больше Дьюри у Нэвила ни о чём не спросил, совершенно не пытаясь надавить на него, чтобы доктор Эстром рассказал всё, что знает об Адаме, и даже не делая никаких тонких намёков. Может, именно так капитан и выведывал информацию: задавал вопросы напрямую, не увиливая, а стрелял лишь после того, как услышит неправильный ответ на них. Нэвилу он нравился. Они даже стали приятелями, называя друг друга просто Нэв и Пол. После стольких часов, проведённых вместе с Дьюри на стрельбище, как тут не узнать о нём всё? Нэвилу оставалось лишь восхищаться профессионализмом и прямотой капитана.
— «Мне было бы куда проще, если бы я знал, к чему всё это», — ответил Нэвил.
— «Агент Сеттайль просто хочет прояснить несколько моментов с твоим начальником».
— «Пол, давай без этих общих фраз».
— «Ну ладно. Она считает, что твой начальник врёт напропалую, поэтому и хочет разобраться, что же он скрывает, чтобы спокойно спать по ночам».
— «Спасибо», — поблагодарил Нэвил, выругавшись про себя. — «Именно это и я хотел узнать».
— «Ты ведь прекрасно знаешь, что он там мутит, но ты уже давно отбросил собственные иллюзии о верности, когда с потрохами сдал его Прескотту. Так что я и не жду, что ты мне всё расскажешь, ведь если бы там было что-то опасное, то я уверен, что ты бы не стал просто так сидеть на месте, позволяя профессору снова поступить по-мудачески. Значит… он сделал что-то глупое и муторное. Но ты ведь знал обо всех этих проверках на благонадёжность, да? Тебя уже не раз проверяли для допуска к секретной работе. Вопросы тебе задавали. Следили за каждым чихом и пуком твоих родственников. Узнавали обо всех твоих поступках, даже о тех, которые ты бы предпочёл скрыть ото всех. И ты ведь сам знаешь, Нэв, что дело даже не в том, какой ответ ты давал на вопросы, а в том, готов ли ты был солгать, вот и всё. Любой ответ — верный, кроме лжи».
Нэвил всё это прекрасно понимал.
— «А как насчёт тех моментов, когда я просто о чём-то умалчивал?» — спросил он.
— «Ну, я бы тоже причислил это ко лжи, да и разведка КОГ тоже. Но Прескотт осудил бы подобное, лишь выяснив, что именно от него скрывают, и кто это делает».