Страница 135 из 163
— «Всё нормально, сэр», — с этими словами Матьесон плюхнулся обратно в кресло-каталку. — «Я справлюсь».
— «Я скажу плотникам, чтобы пандус собрали», — ответил Хоффман. — «Зачем так напрягаться? У нас и так сложностей хватает. Ты и так на груди носишь невидимую медаль за своё упрямство, так что не надо никому ничего доказывать».
Но, казалось, Матьесона слова полковника не убедили. Воткнув с заметным усилием остальные кнопки в нижнюю часть карты, он направился обратно к своему столу. В боевом информационном центре сегодня царило почти что полное запустение. Тишину нарушал лишь гул принтеров и периодические переговоры по рации. Звонок телефона показался Хоффману куда громче обычного.
— «Это Прескотт. Я побеседовал с доктором Пэйном, и тот говорит, что по самым оптимистичным подсчётам светомассовую бомбу можно будет применить в месяц бурь».
— «Чёрт подери, председатель, это же только в следующем году будет. А мне бомба нужна уже через несколько дней. Ну, максимум, через несколько недель. Какого хрена они делали всё это время?!»
— «У них проблемы с изготовлением деталей резонатора».
— «Передайте Пэйну этому, что он Адаму Фениксу и в подмётки не годится».
Прескотт вслух рассмеялся фразе полковника, только не здоровым смехом, а этим своим напыщенным хихиканьем.
— «Адам немало бы удивился, услышав такое одобрение с вашей стороны, пусть вы и невысокого о нём мнения».
— «Ага. Жаль только, что слишком поздно уже хвалить кого-то», — ответил Хоффман, который вовсе не собирался и дальше позволять червям разводить риверов. Он твёрдо решил, что придумает иной способ остановить их. — «Я свяжусь с Падом, и мы подумаем, как сами сможем решить эту проблему».
— «У нас ведь ещё остались тренированные разведчики, Виктор».
— «Спасибо, но я куда больше доверяю мнению простого опытного солдата».
— «Ну, если передумаете, то свяжитесь со мной».
Хоффман терпеть не мог, когда кто-то вырывал у него из рук контроль над какой-либо операцией. Подойдя к висевшей на стене карте, он окинул взглядом местность вокруг Илимы, которая теперь уже была отмечена аккуратно вырезанным квадратиком красной бумаги, закреплённым на конце воткнутой в карту кнопки, какие обычно используют портные. Червей в туннелях можно было не только светомассовой бомбой перебить. Никто не отменял старую добрую диверсионную вылазку. Давным-давно, ещё руководя силами специального назначения, Хоффман регулярно организовывал такие незаметные операции. Да и к тому же, под его командованием до сих пор служили люди, умеющие провернуть подобное. Например, Дом.
— «Матьесон, свяжи меня с Падом», — попросил полковник.
В последнее время Пад использовал позывной “Отшельник”, хотя за долгие годы службы он не раз его менял. Хоффман всё пытался вспомнить, какой позывной снайпер использовал во время осады Кузнецких Врат, когда Матьесон, взглянув на него, показал пальцем на приёмник, доложив о том, что Пад на связи. Должно быть, снайпер сгорал от нетерпения узнать решение полковника.
— «Так, Пад, атаку откладывать в долгий ящик не будем», — сказал Хоффман. — «Давай бегом сюда, начнём составлять план налёта на туннели. Через какое время появишься в городе?»
— «Могу вернуться в штаб в 19:00», — ответил Пад. — «Я видел, как тут ещё пара риверов на поверхность вылетела, так что не стоит затягивать с этой фигнёй. Надо как можно скорее нанести по ним удар».
— «Всё, уходи оттуда, Пад».
— «Хорошо, сэр, но мне надо убедиться, что из разлома нет другого выхода. У меня камера с собой, так что снимки сделаю».
— «Пад, я же ясно сказал: сворачивайся и возвращайся на базу».
— «Принял. Буду в 19:00. “Отшельник”, конец связи».
Хоффман точно не знал, какое снаряжение Пад с собой носил в последнее время. Он постоянно выторговывал что-то у “бродяг”, так что если с фотографиями вернётся, то это лишь поможет делу. Где-то в архивах хранились записи по геологии всего Тируса. Если использовать разведданные и капельку логики, то вполне возможно верно оценить, с каких размеров системой туннелей они столкнулись. Там явно что-то размерами с ангар для самолёта, ведь и без того крупным риверам нужно пространство, чтобы взлететь. Дойдя до архива Управления оборонных исследований, располагавшегося на другой стороне площади, Хоффман попросил одного из служащих выдать ему записи по геологоразведке Илимы. К тому моменту, как он вернулся в боевой информационный центр, неся под рукой картонный тубус, словно гранатомёт, Аня уже вернулась к своему столу, изучая вместе с экспертами по фотосъёмке свежую партию точно распечатанных снимков воздушной разведки, сделанных во время утренних вылетов. Несмотря на возвращение Ани, Матьесон всё же не сложил с себя полномочия рулевого диспетчерской. Хоффману оставалось лишь надеяться на то, что они не передерутся за право сидеть за столом руководителя штаба.
“Они оба ведь понятия не имеют, чем заняться, когда уходят с рабочего места”.
Аня паршиво выглядела. Хоффман сначала подумал, что она просто устала, но всё указывало на то, что лейтенант рыдала, что было совсем не в её духе. Полковник решил, что надо бы с ней потом поговорить. Не надо владеть навыками телепата, чтобы понимать, кого она оплакивала. Хоффман не понимал лишь, к чему эти рыдания были именно сейчас. Может, ей Маркус наконец-то ответное письмо прислал.
— «Так», — прервал молчание Хоффман и, развернув карту с данными геологоразведки, стал прикладывать её к стене в разных местах, пока не нашёл подходящее, после чего порылся в ящике ближайшего стола в поисках канцелярских кнопок. — «Давайте накроем эту мразоту, пока они из своего цеха не сбежали».
Оторвавшись от папки-планшета с отчётами по смене, Аня взглянула на него, но ничего не ответила. В комнату вошли двое пилотов, оставив снимки воздушной разведки в лотке для входящей корреспонденции на столе лейтенанта. Вся беда таких тихих дней заключалась в том, что люди оказывались в подвешенном состоянии между надеждой на спасение и ожиданием того, что казалось неизбежным.
Именно в этот момент и послышалась стрельба, после чего у Хоффмана исчезли всякие иллюзии о том, к чему вело всё это затишье. Одновременно с залпами зениток на крыше затрещала рация.
— «На связи “КВ-Семь-Семь”! На подходе шесть риверов, курс два-семь-ноль, расстояние — пять километров!» — сообщил пилот.
— «Принято, “Семь-Семь”», — ответила тут же включившаяся в ситуацию Аня, не дав Матьесону и рта раскрыть. — «Всем постам, риверы заходят с запада, курс два-семь-ноль, шесть особей».
Оставив изучение карты, Хоффман подошёл к главному столу с подсветкой, откуда осуществлялось управление авиацией. В бою с риверами всегда приходилось соблюдать баланс между тем, чтобы отправить в бой вертолёты, чего эти твари, судя по всему, и пытались добиться, и подпустить их поближе к периметру, чтобы сбить из зениток.
— «“КВ-Восемь-Ноль” вызывает штаб! Мы засекли ещё одну эскадрилью риверов на севере!»
Хоффман понял, что теперь уже у него не осталось никаких других вариантов, так что придётся бросить в бой все свободные силы. Несколько попаданий по городу для полковника станут куда менее болезненными, чем потеря вертолётов. Существовало лишь одно место, откуда он куда лучше мог оценить ситуацию — зенитная позиция на крыше.
— «Сбегаю наверх», — сказал полковник, но стоило ему лишь открыть дверь, как что-то ударило его в грудь и сбило с ног. Ослепительная вспышка и грохот взрыва настигли его уже потом, как ему показалось. Он лежал на спине, пытаясь отдышаться, а вокруг всё потемнело. Хоффман слышал, как где-то вдалеке какой-то звук, похожий на капающую воду.
“Твою мать, это же стекло… Ладно, не впервой”.
Прежде, чем попытаться вдохнуть, полковник стал выплёвывать набившуюся в рот пыль. Но двигаться он всё же мог, будучи практически уверенным, что встал на ноги, ну или, по крайней мере, на колени, но идти всё же способен. Свет вновь забрезжил издалека, словно бы дым стал рассеиваться. Нечто скрипнуло, а гулким грохотом повалившись на землю. Полковник попытался рассмотреть, что осталось от комнаты боевого информационного центра.