Страница 148 из 155
Казалось, будто бы Треску вовсе и не ждал такого подарка. Несколько смущённо отдав честь в ответ, он полностью развернул флаг, словно не веря, что это на самом деле он. Вероятно, у гораснийцев этих флагов на каждом углу по дюжине висело, но такой подарок немало стоил. Треску и в самом деле выглядел расстроено.
— «Вы всегда можете вызывать нас, если что», — наконец ответил капитан. — «Не забывайте об этом».
— «Ну, республика Горасная всё же пережила КОГ, так что вы сдержали обещание, данное отцу».
— «Мы, гораснийцы, никогда ничего не забываем», — Треску с официальным видом кивнул полковнику в знак признания. — «И помним мы не только обиды. Счастливого вам плавания, полковник».
Хоффману не хватило храбрости взглянуть на Майклсона. Трое взрослых мужчин внезапно почувствовали, какой тяжёлый груз ответственности лёг на них, и каким хрупким стал их мир. Они ещё не раз увидятся во время погрузки припасов и транспорта на корабли, да и по радио будут ещё долго переговариваться, но именно в этот момент все трое почувствовали, что всё закончилось. Но и в то же время, начиналось совершенно иная глава в их жизни.
— «Выдвигаемся, “Дельта”», — скомандовала Аня. Будучи одетой в полный комплект брони с винтовкой на плече, она выглядела так, будто бы всю жизнь только на фронте и провела. — «Пора на корабль».
Хоффман бросил взгляд вверх, молясь, что ветераны из полка герцога Толлена не видели всей этой церемонии, хотя и подозревал их присутствие. Но их нигде не было видно, отчего у полковника словно камень с души упал. Он и не подозревал, какое же облегчение почувствует, когда всё это кончится.
“Но Светящиеся никуда не делись. Мы просто выиграли себе немного времени”.
Майклсон догнал Хоффмана возле мостков.
— «Неплохо ты всё провернул, Виктор. Прямо в духе настоящих моряков. Ещё немного, и кому-нибудь врача вызывать пришлось бы».
— «Да простит меня сержант Сэмюэл Бирн, и его бедная дочь, так никогда и не увидевшая отца».
— «Значит, она с тобой не поплывёт туда?»
— «Нет. Её жизнь теперь здесь», — ответил Хоффман. Пора было менять тему разговора. Он легонько пихнул Берни в спину, мысленно благодаря бога за то, что она всё ещё была рядом с ним. — «Квентин, это мне кажется так, или на твоём плавучем балагане народу стало больше, чем когда мы сюда приплыли?»
— «Так и есть, сам же видишь. Особенно, с учётом того, что мы целый зоопарк на борт взяли».
— «Чёрт подери, тогда я буду спать на полётной палубе».
— «Плавание должно быть недолгим», — послышался голос подошедшего к ним сзади Бэрда, — «но учтите, старпом, как только мы окажемся на берегу, я буду писать жалобу на турагентство».
Так всегда было: после болезненных и тяжёлых моментов люди обязательно прибегали к чёрному юмору, порой даже слишком усердно стараясь разрядить обстановку. Хоффман поднялся на мостик, чтобы посмотреть, как весь этот флот, собранный из разномастных судов, покидает Вектес в последний раз. Конвой разобьётся на несколько отделений. К тому моменту, как “Правитель” и “Парык” выгрузят на берег людей, животных и транспорт, нужные Хоффману для наземной части пути к Анвегаду, мелкие суда всё ещё будут догонять их, сопровождаемые конвоями из фрегатов и эсминцев.
— «А где сейчас “Клемент” и “Зефир”?» — спросил полковник.
— «“Зефир” идёт прямо за нами», — ответил Майклсон, покрутив какие-то рукоятки настройки на приборной панели своей радиостанции. — «А “Клемент” идёт впереди, разведывая обстановку. Думаю, это её последний выход в море. Ну, что ж, она останется с нами уже в виде запчастей. Ну и лезвий для бритв тоже».
Хоффман уже было подумал, что следующие несколько дней пройдут в атмосфере неловкости и слезливой сентиментальности, с которыми ему сложно было справиться, но прежде, чем высадиться на берег, надо было переделать ещё кучу всего, и, к счастью, в работе время пролетало незаметно. Закончив тем вечером проверять транспорт, припаркованный на забитой ангарной палубе авианосца, полковник поднялся к наблюдательной платформе, расположенной рядом с рубкой управления полётами, чтобы подышать свежим воздухом. Отсюда было заметно, как навигационные огни, сиявшие вдали по всему океану между “Правителем” и остальными судами, значительно прибавили в числе. Смотря вслед кораблям, Хоффман мог поклясться, что вода за ними испускала какое-то сияние, с которого он просто глаз свести не мог.
— «Это просто бактерии, полковник», — вдруг раздался голос из темноты, заставивший Хоффмана вздрогнуть. — «Светящиеся бактерии».
Это был Маркус, сидящий на ящике с боеприпасами на другом конце платформы. Ствол своего “Лансера” он положил на перила.
— «Чёрт подери, Феникс, меня чуть инфаркт от неожиданности не хватил!»
— «Вас Бэрд искал».
Должно быть, у него что-то получилось с тем диском с данными. Хоффман ни на минуту не забывал о нём, но на первый план пока что вышла эвакуация всех с острова.
— «Он что, шифр на диске взломал?»
— «Нет».
— «Позже с ним встречусь».
Маркус ничего на это не ответил. Хоффман ещё некоторое время слушал радиопередачи через наушник, понимая, что сейчас, возможно, ему выдался один из последних шансов поговорить по душам с Маркусом, но не знал, что и сказать. А ведь теперь полковник ещё и без членов отряда “Дельта” останется. Он и представить себе не мог жизнь без них. У Хоффмана было мышление спасательного плота: всё, что проплывало мимо, цеплялось за него и тянуло его ко дну, делая это с каждым разом всё сильнее. Надо было пришвартоваться где-нибудь и сбросить с себя лишний груз, пока не стало слишком поздно.
— «Прости меня», — сказал Хоффман наконец. Маркус понял, за что тот извинялся. Полковник бросил его гнить в тюрьме, и ничто этого не изменит. — «Я уже не раз это говорил, но всё равно прошу прощения».
— «Да нормально всё, полковник», — почти что прошептал в ответ Маркус. — «Но простить меня могут лишь те, кто не выбрался тогда из Эфиры».
“Как и твой отец. Но ты ему ничем не обязан, Маркус. Вообще ничем”.
Осознание того, что тот, кому ты причинил зло, сам вынужден нести своё бремя вины, порой облегчало жизнь. Честные люди порой совершали глупые, безумные и ужасные поступки, но это не делало их плохими. Хоффман знал, что о себе надо судить по тем же стандартам, которые он предъявлял к остальным, но в его возрасте такое уже дастся непросто.
— «Слушаете передачу с “Клемента”?» — спросил Маркус.
Хоффман переключил каналы рации, чтобы настроиться на волну подлодки.
— «Теперь слушаю».
Майклсон переговаривался с капитаном Гарсия, который заметил при помощи эхолота какие-то препятствия на пути кораблей. Возможно, это были стебли. Хоффман и Маркус застыли в тишине, наблюдая за тем, что происходит по левому борту. Примерно через полчаса Хоффману показалось, что, несмотря на темноту, он заметил сушу вблизи. Но затем формы этого объекта проявились в тусклом свете, и тут полковник понял, что же перед ним, мысленно выругавшись тому, как до сих пор не научился различать эти штуки. Светящиеся волны от носа корабля захлестнули небольшой лесок торчавших из-под воды засохших стеблей. Кружась в водовороте вокруг стволов, волны причудливым образом подсвечивали их. Команда сбросившего скорость “Правителя” выскочила на палубу, чтобы посмотреть на это. Синеватое свечение, будто из потустороннего мира, сопровождало медленно проплывавший мимо стеблей корабль минут двадцать, а затем исчезло за кормой, стоило лишь судну набрать скорость.
— «Мы такое ещё не раз увидим», — сказал Маркус.
Но в течение следующих нескольких дней они ничего подобного больше не видели. Хоффман поймал себя на мысли о том, что до сих пор надеется на то, что стебли, дойдя до определённой черты, станут просто мелким неудобством, от которого, конечно, не избавиться полностью, но можно избегать с ним встреч, как, например, айсберги или ядовитые змеи. Но полковник собственными глазами видел, как эти твари всего лишь за несколько месяцев разодрали в клочья весь Вектес, так что это место было ничем не лучше. Просто ранний звоночек того, что в дальнейшем ждёт всю Сэру. Неизвестно было лишь то, насколько он ранний.