Страница 135 из 155
— «Пошли, Дом», — сказала она, сжав его предплечье. Наверно, вид у него был действительно пугающий, раз его пришлось вести чуть ли не силой. — «У нас много потерь. Помоги мне разобраться с тем, кому первым помочь надо».
Стоило одной битве закончиться, как тут же началась другая. Пожарные команды выдвигались на тушение домов, началась эвакуация пострадавших в лазареты. Смесь адреналина в крови и отточенных навыков боя мощно притупляла чувства. Дом, отключившись на некоторое время от всего происходящего, поймал себя на том, что делает ужасный выбор, решая, кто слишком сильно ранен, и уже не выживет, а кого ещё можно спасти. Его куда больше тревожили те, кто не издавал ни звука, чем те, кто кричал от боли. За столькие годы, проведённые в боях, Дом не раз уже участвовал в подобных сортировках, поступая так, как его учили. У пострадавших были сильнейшие ожоги, отсутствовали конечности, а также были такие тяжелые ранения брюшной полости, что Дом даже не сразу понимал, что перед ним лежит живой человек.
Но Дом справлялся со своими чувствами, продолжая обследовать невероятное количество лежавших на земле пострадавших вместе с Аней и другими солдатами. Однако, справляться ему сил хватило ровно до того момента, как он увидел маленького мальчика с широко распахнутыми глазами. Он беспрестанно трясся, не издавая ни звука и обхватив руками женщину, которая явно уже была мертва. Дом на какое-то мгновение просто встал, как вкопанный.
“Вот и Бенедикто так провёл последние минуты своей жизни, да? Именно это и случилось с моим Бенни?” — пронеслось в голове у Дома. Внезапно на его пути словно из ниоткуда появился Маркус, взяв ребёнка на руки.
— «Всё нормально, Дом», — сказал он. — «Я им займусь, а ты дальше ищи выживших».
Каким-то образом Маркусу всегда удавалось быть рядом с Домом, когда тот в очередной раз доходил до черты, чтобы успеть спасти друга. Дом, отбросив все терзавшие его мысли, вернулся к насущным проблемам. Пока рядом был Маркус, всё у них будет хорошо в итоге.
ВОЕННЫЙ ГОСПИТАЛЬ, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”
Меньше всего на свете Хоффман хотел ссориться с доктором Хейман, ведь так остро нуждался в ней, когда пострадавших уже некуда класть было. Он нашёл её в одной из двух крошечных операционных, представлявших собой залитые светом комнаты, инструментов в которых было немногим больше, чем в аптечках первой помощи. Она как раз заканчивала операцию, стоя в луже крови. Полковник на своём веку крови достаточно насмотрелся, но для него всё же было непривычно видеть её лужи на полу больницы. Один санитар изо всех сил старался прибраться в комнате, промакивая кровь вокруг ботинок доктора Хейман тряпкой, намотанной на швабру. Через несколько минут она отошла от пострадавшего, уступив место полевому медику Тому Матьё, которому пришлось очень быстро выучиться на хирурга.
Доведённый до предела Хоффман пытался понять, то ли у него просто случился нервный срыв из-за одного крайне неудачного дня, или же на самом деле ситуация приняла такой оборот, что им однозначно пора покинуть остров.
“И всё это при моём руководстве. Все эти люди погибли, когда я стоял у руля. Бедняги… Что ж я натворил?..” — мысленно сокрушался полковник.
— «Я оперировала шесть часов без перерывов, так что теперь хочу покурить, полковник», — сказала Хейман, взглянув ему в глаза и поправив руками в перчатках свой кустарный фартук. — «Хотите поговорить — значит, готовьтесь надышаться моим дымом».
— «Я могу вам чем-то помочь?» — спросил Хоффман.
— «Да, можете. Хватит приносить мне умирающих».
Раненные гражданские и солдаты по-прежнему сидели в коридоре за дверями операционной, ожидая, когда врачи обработают их раны. Майклсон подходил к каждому, успокаивая всех и уверяя, что о них позаботятся. По сравнению с остальными у этих людей были самые лёгкие ранения, хотя в иной ситуации лёгкими их было не назвать. По большей части эти люди страдали от обширных ожогов и осколочных ранений. Все, у кого были менее серьёзные раны, уже давно бы пошли по домам и как-нибудь сами себя подлатали бы. Хоффман уселся рядом с парой ожидавших своей очереди солдат, будучи не в силах что-либо им сказать.
— «Это конец, так ведь, сэр?» — спросил один из них.
— «Мы перегруппируемся и продолжим наше дело», — похлопал его по плечу Хоффман. Почерневшие руки солдата были полностью покрыты волдырями. — «Этим уродам нас не одолеть, сынок».
Хейман вышла из ванной комнаты в своём белом врачебном халате. Так она смотрелась куда лучше, нежели в окровавленном фартуке для операций. Выйдя на задний двор, она встала рядом с мусорными ящиками высотой ей по плечо и начала скручивать сигарету.
— «Двадцать лет назад, полковник, большинство попавших сюда людей выживало», — сказала она. — «Десять лет назад я могла бы спасти половину из них. Сегодня я потеряла на операционном столе шестьдесят процентов поступивших с травматической ампутацией. У меня нет никаких безопасных обезболивающих. Плазмы тоже не хватает, а когда начнут распространяться инфекции, что явно уже скоро произойдёт, то у меня нет никаких приличных антибиотиков. Так что число жертв будет лишь расти, и я хочу, чтобы вы имели это в виду».
Доктор Хейман как-то нечеловечески умело могла скручивать сигареты. Все её движения были гладки до автоматизма, начиная от облизывания краешка обёрточной бумаги и заканчивая забиванием табака внутрь. Каким-то невероятным образом доктор превратила всё это в крепко скрученный цилиндр всего движением пальцев лишь одной руки. Запалив кончик самокрутки, Хейман сделала глубокий затяг и закрыла глаза. Своё мнение она уже высказала. Она была куда менее зла на Хоффмана, чем тот ожидал от неё, но, может, дело было просто в том, что доктор была измождена работой и понимала, что полковник не сможет наколдовать ей лекарств из воздуха, так что и не было смысла ругаться с ним.
— «Двести тридцать один человек погиб, включая десять солдат», — сказал Хоффман.
— «Это с учётом тех, кто скончался здесь, в лазарете?»
— «Да, информация часовой давности».
— «Почему у нас такие большие потери? Из-за того, что у нас мало места?»
— «В общем-то, да. Несколько видов Светящихся напали на нас большим количеством, и люди не смогли быстро покинуть территорию. У нас слишком много людей в лагере».
Хейман ещё раз затянулась, и Хоффман ещё долго ждал, пока она выпустит дым обратно из носу. Она без остановки скурила уже половину самокрутки.
— «Может, вам бы лучше кофе попить вместо этого?» — спросил полковник.
— «Спасибо, я сама разберусь, чем себя травить», — ответила доктор. — «Так, значит, вы теперь переселяете всех людей на корабли? Не только тех, кто остался без домов?»
— «Всех, кого сможем».
— «Мне кажется, теперь мало кто захочет оставаться здесь. Только не после того, как они увидели, что бывает при таком внезапном вторжении противника. Логику червей ещё можно было понять. Они хотя бы действовали по плану. А Светящиеся — это обычные животные и растения. Будто бы сама Сэра обратилась против нас».
У Хейман был талант переходить в беседе прямо к сути. Да, теперь дела обстояли совершенно не так, как это было в те времена, когда черви вылезали из прорывных дыр по всей Эфире. Такое хоть можно было предугадать. А вот Светящихся ничем было не сдержать, даже гранитная порода им была не помехой. К тому же, каждый раз при стычках с ними появлялись новые виды светляков куда опаснее уже известных. Черви ведь даже почву отравить не пытались. Светящиеся стали некой незримой угрозой, которая пробуждала самые глубокие страхи в человеческом сознании.
“А ведь и черви прошли через то же самое. Они тоже бежали от Светящихся. Именно поэтому они вылезли на поверхность из своих туннелей и не хотели, чтобы мы им мешали. Мы не можем сдерживать светляков дольше, чем это удавалось им”, — размышлял Хоффман. Внезапно ему показалось, что Вектес съежился до размеров одной лишь базы, будучи отрезанным от всего остального мира. Даже во время осады Кузнецких Врат полковник не чувствовал себя таким беспомощным и загнанным в угол.